Глава 30
Я была бы лживой мразью, если бы сказала, что по дороге к Кларе из моих глаз не выкатилась пара слезинок.
Вытирая лицо, когда одна из них коснулась края моего рта, я слушала, как навигация предупреждает о предстоящем повороте направо, и сразу же прерывается, когда поступает вызов.
На экране появилось сообщение «ЗВОНИТ ТОБЕР РОУДС».
Он звонил, чтобы сообщить мне плохие новости? Сказать мне съехать? Ужас сомкнул пальцы вокруг моего живота, но я заставила себя нажать кнопку ответа. Я уже на собственном горьком опыте знала, что происходит, когда я пытаюсь избежать плохих вещей.
Могла бы также встретить их и получить верх над этим.
— Привет? — Даже я слышала тревогу в своей душе.
— Где ты? — раздался грубый голос.
— Привет, Роудс, — сказала я тихо, тише, чем когда-либо раньше разговаривала с ним. — Я еду.
Он не поздоровался; то, что он сказал, было кратким:
— Я знаю, что ты за рулем. Куда ты направляешься?
Его военно-морской голос вернулся, и я не знала, что это могло значить.
— Зачем? — спросила я.
— Зачем?
Я втянула воздух через нос.
— Ага. Зачем ты спрашиваешь? — Я должна была просто… смириться с этим. Если он хотел сказать мне, чтобы я собрала свои вещи и уходила, хотя я не думала, что он хотел бы это сделать, но могла бы узнать это прямо сейчас.
От этого мой желудок болезненно сжался.
Он вздохнул так громко и изможденно, что я удивилась, как это не сдуло меня даже по Bluetooth.
— Аврора…
— Роудс.
Он что-то пробормотал себе под нос, а затем, казалось, оторвал телефон ото рта, чтобы сказать что-то тому, кто, как я могла только предполагать, был Амосом, прежде чем вернуться на линию и повторить тот же вопрос.
— Куда ты направляешься?
— К Кларе, — сказала я ему, продолжая говорить тихо. Тогда я решила воспользоваться звонком, а почему бы и нет? — Прости, что не сказала тебе правду, но я люблю тебя и Ама, и я не хотела, чтобы ты думал, что я неудачница, и я надеюсь, что ты простишь меня. Я действительно не хочу плакать за рулем, но мы можем поговорить в другой раз. Пока.
Как трусиха… я не знаю, кем я была, но я повесила трубку. Я не была уверена, ожидала ли я, что он перезвонит мне или нет, но он этого не сделал. И когда мое сердце снова начало болеть, я поняла, что как бы надеялась, что он это сделает. Я облажалась.
Я была так глупа.
Но я не могла вынести мысли, что услышу от него что-то обидное. Может быть, это и к лучшему, что мы до сих пор не разговаривали. Надеюсь, чем больше времени у него будет, чтобы остыть, тем меньше у меня будет шансов причинить еще большую боль моим чувствам.
Это все еще не заставило меня чувствовать себя лучше. Совсем. Я лучше вступлю в спор, чем буду проигнорирована. Я действительно хотела бы этого. Я бы предпочла услышать, как он скажет мне, что я задела его чувства, и что он разочарован тем, что я скрывала от него правду, чем буду отвергнута.
Припарковавшись на подъездной дорожке Клары, я вышла с еще большей тяжестью на сердце, когда открылась входная дверь, и она была там, махая мне рукой.
— Пойдем, — пригласила она с нежной и приветливой улыбкой.
— Ты уверена, что всех это устраивает? — спросила я, поднимаясь по ступенькам.
Ее улыбка осталась прежней.
— Да. Заходи.
Я обняла её и Джеки, которая, как я заметила, стояла позади нее, заглядывая через плечо с тревожным выражением лица.
— Привет, Джеки.
— Привет, Ора.
Я остановилась и выругалась.
— Я забыла свою сумку. Позвольте мне забрать её. Я очень быстро.
— Ужин уже готов. Иди поешь, а потом возьмёшь.
Я кивнула и последовала за ними, обняв и мистера Неза. Он уже сидел за кухонным столом, указывая на место рядом с собой. Клара была права, ужин был готов — по-видимому, они придерживались тренда “вторник тако”, и меня это полностью устраивало. Мы ели, мистер Нез задавал вопросы о магазине, а потом они рассказали мне, как прошёл Сочельник. Они не выходили из дома, но пришел один из братьев Клары, так что они были не одни.
Я как раз заканчивала свой второй тако, который был бы мои четвёртым, если бы это был любой другой день, когда стук в парадную дверь заставил Джеки встать и исчезнуть в коридоре.
— Ты слышала, что они с Амосом собираются участвовать в школьном шоу талантов? — спросил мистер Нез.
Я положила последний кусочек тако на тарелку.
— Ам сказал мне. Они отлично справятся.
— Она не рассказывает нам, что они поют.
Я не хотела портить сюрприз и пожала плечами. — Я поклялась хранить тайну, но мы все должны прибыть туда пораньше.
— Я не могу поверить, что Амос согласился на это, — прокомментировал мистер Нез между укусами. — Он всегда казался мне таким застенчивым юношей.
— Да, но он крутой, и моя подруга давала ему советы. — Я надеялась, что он простил меня.
— Та, о которой Джеки не переставала говорить? Леди… как ее зовут? Леди Йоко? Юко?
Я рассмеялась.
— Юки. Леди Юки, и да, это…
Из-за входной двери донесся крик: — Аврора! Это к тебе!
Ко мне?
Клара пожала плечами, когда я встала. Направляясь к входной двери, Джеки намеренно избегала моего взгляда, когда она обошла меня и направилась обратно на кухню.
Я знала, кто это был. Не было такого длинного списка людей, которые пришли бы искать меня.
Но когда я подошла к двери, на террасе никого не было. У моей машины было два человека. У меня появилась привычка никогда больше не запирать машину, если я не была в магазине. Багажник был открыт, и я не могла видеть их голов, но могла видеть тела.
— Что вы делаете? — крикнула я, спускаясь по ступенькам, и мой желудок скрутило от всех веских причин, по которым они там копались. И, возможно, немного от удивления.
Первым двинулся Роудс, руки уперлись прямо в бедра, когда он посмотрел на меня. Весь с этими широкими плечами и полной грудью. Большой и внушительный, больше похожий на супергероя, чем на обычного мужчину. Он все еще был в рабочей форме. Его зимняя рабочая куртка была расстегнута, шапка надвинута на лицо, и он хмурился.
— Собираю твои вещи, — ответил он.
Я остановилась.
Амос передвинулся и встал рядом с отцом. Он был в мешковатой толстовке с капюшоном и скрестил руки на груди точно так же, как мужчина рядом с ним. — Ты должна вернуться.
— Вернуться? — повторила я так, будто никогда раньше не слышала этого слова.
— Домой, — сказали они одновременно.
Одно это слово показалось мне ударом Супермена в самую душу, и они, должно быть, тоже это поняли, потому что выражение лица Роудса сменилось на его суровое, его сверхсерьезное лицо.
— Домой, — он сделал паузу, — с нами.
С ними.
Эта широкая грудь, в которой я раз за разом находила утешение, снова поднялась со вздохом, его плечи при этом опустились, и он кивал — себе, мне, не знаю кому, — наблюдая за мной этими невероятными серыми глазами.
— Куда, по-твоему, ты собираешься?
Что?
— Собираюсь? Я здесь…?
Он как будто не слышал моего ответа, потому что его хмурый взгляд никуда не делся, а морщины на лбу углубились, когда он медленно, решительно сказал:
— Ты не уйдешь.
Они думали, что я ухожу?
Мой бедный мозг не мог понять, потому что повторял их слова, так как они не имели смысла. Ничего из этого — ничего из этого, даже их присутствие здесь — не имело никакого смысла.
— У тебя была собрана сумка, — присоединился к разговору Амос, на секунду взглянув на своего отца, прежде чем снова сфокусироваться на мне. Казалось, он с чем-то боролся, потому что глубоко вздохнул, а затем сказал: — Мы… мы думали, что ты солгала. Мы просто немного разозлились, Ора. Мы не хотим, чтобы ты уходила.
Они действительно думали, что я ухожу от них? Навсегда? Я же схватила только свою маленькую сумку.
И тогда я заметила, что Роудс спрятал под мышкой. Что-то ярко-оранжевое.
Моя куртка.
Моя куртка была с ним.
Внезапно мои ноги подкосились, и единственное, что мой мозг смог обработать, это то, что мне нужно сесть, и мне нужно сесть прямо сейчас. Это то, что я сделала. Я плюхнулась на землю и просто смотрела на них, снег моментально намочил мою задницу.
Глаза Роудса сузились. — Ты не можешь убегать, когда мы ссоримся.
— Убегать? — Я выдавила из себя удивление и, честно говоря, более чем вероятное изумление.
— Я должен был поговорить с тобой прошлой ночью, но… — Челюсть Роудса сжалась, и я могла видеть, как его горло подпрыгивает, он стоял, широко расставив ноги. — Я буду работать над этим с этого момента. Я поговорю с тобой, даже если я злюсь. Но ты не можешь исчезнуть. Ты не можешь уйти.
— Я не уйду, — сказала я им шепотом, ошеломлённая.
— Да, это так, — согласился он, и я поклялась, что вся моя жизнь изменилась.
Затем я вспомнила, что, черт возьми, привело нас к этому моменту, и сосредоточилась.
— Я написала тебе, а ты мне не ответил, — обвинила я.
Выражение его лица стало забавным.
— Я был зол. В следующий раз я отвечу тебе в любом случае.
В следующий раз.
Он только что сказал, что в следующий раз.
Они были здесь. Из-за меня.
Меня не было час… и они были здесь. Разозлённые и обиженные. Я почувствовала, как моя нижняя губа начала дрожать, в то время как в носу начало покалывать. И всё, что я могла сделать, это просто смотреть на них. Мои слова были потеряны, погребены под приливной волной любви, наполнявшей моё сердце в этот момент.
Может быть, из-за моей нехватки слов Роудс сделал шаг вперед, всё ещё сдвинув брови, и его властный голос был самым грубым, что я когда-либо слышала.
— Аврора…
— Прости, Ора, — пробормотал Амос, перебивая отца. — Я был зол, что ты помогала мне с моими дерьмовыми песнями…
— Твои песни не дерьмовые, — удалось слабо сказать мне, в основном потому, что вся моя энергия была направлена на то, чтобы не заплакать.
Он бросил на меня страдальческий взгляд.
— Ты написала песни, которые крутят по телевизору! Этот мудак получил награды за твою музыку! Я чувствовал себя глупо. Ты всякое говорила, а я не воспринимал это всерьез. — Он поднял руки и позволил им опуститься. — Я знаю, что ты не стала бы делать что-то намеренно, чтобы задеть чьи-либо чувства.