Наконец Энцо прочищает горло и отпускает меня. Я опускаю руку, стараясь не обращать внимания на то, как покалывает кожу там, где он прикасался ко мне.

— Тебе нужно немного отдохнуть, — хрипло говорит он, отводя взгляд. — Ты ужасно выглядишь.

Я фыркаю от смеха, напряжение спадает.

— Спасибо. Ты и сам не в лучшей форме, знаешь ли.

Он бросает на меня насмешливый взгляд, но в нем нет злости.

— Осторожнее, мышонок. Может, я и ранен, но все равно могу надрать тебе задницу.

Я улыбаюсь ему, чувствуя себя легче, чем когда-либо за последние дни.

— Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься, большой злой волк.

Он качает головой, и уголки его рта растягиваются в искренней улыбке. Это преображает его лицо, делая его моложе, мягче. Более человечным.

— Иди спать, Лука, — говорит он нежным голосом. — Со мной все будет в порядке.

Я колеблюсь, разрываясь между невыносимой усталостью, которая давит на меня, и необходимостью присмотреть за ним, убедиться, что с ним все в порядке. Но желание поспать слишком сильно, чтобы сопротивляться, мои веки тяжелеют.

— Хорошо, — бормочу я, подавляя зевок. — Я просто дам глазам отдохнуть минутку. Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.

Энцо кивает, его взгляд смягчается.

— Я знаю. Спасибо.

Я опускаюсь в кресло у его кровати, мои конечности тяжелеют. Последнее, что я вижу перед тем, как мои глаза закрываются — это Энцо, его умиротворенное лицо в сгущающейся темноте.

Несколько часов спустя я резко просыпаюсь, задыхаясь, мое сердце бешено колотится. В комнате кромешная тьма, единственным звуком является тихое хриплое дыхание Энцо.

Я моргаю, сбитый с толку, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Затем все возвращается на круги своя. Нападение, выстрел, долгие, ужасные часы ожидания и беспокойства. Энцо, бледный и неподвижный, его кровь на моих руках.

Я поднимаюсь на ноги, морщась от боли в затекших мышцах. Я подхожу к краю кровати, мои глаза привыкают к темноте. Энцо спит, его лицо расслабленное и беззащитное. Повязка на плече чистая, никаких признаков свежего кровотечения. Меня охватывает облегчение, такое сильное, что у меня подкашиваются колени.

С ним все в порядке. Он жив и скоро поправится.

Мы оба поправимся.

Я долго стою там, просто наблюдая, как он дышит. В ночной тишине, с тяжестью всего, что произошло, на моих плечах, я больше не могу отрицать правду. Я забочусь о нем. Больше, чем следовало бы, больше, чем разумно.

Этот человек, этот преступник, этот убийца… он проник мне под кожу.

В мое сердце.

Это безумие. Это опасно. Это противоречит всему, во что я когда-либо верил, всем правилам, по которым я когда-либо жил. Но я ничего не могу с собой поделать.

Я влюбляюсь в него, сильно, быстро и без остатка.

Медленно, едва осмеливаясь дышать, я наклоняюсь. Я провожу губами по его губам, едва заметно касаясь. Его кожа теплая, его дыхание мягкое на моих губах.

— Я здесь, — шепчу я, прижимая свои губы к его губам. — Я никуда не уйду. Я обещаю.

Я выпрямляюсь, мое сердце бешено колотится. Энцо не шевелится, его дыхание глубокое и ровное. Но я чувствую, что что-то изменилось, какая-то фундаментальная истина встала на свое место.

Я забираюсь обратно в кресло, подтягивая колени к груди. Я смотрю, как Энцо спит, и в моей голове роятся мысли и чувства, которым нет названия.

Я не знаю, что принесет завтрашний день. Не знаю, какие опасности таятся за стенами этого безопасного дома, какие враги замышляют в тени.

Но я знаю одно. Что бы ни случилось, с какими бы угрозами мы ни столкнулись…

Я буду рядом с Энцо.