– Как тебе работалось прошлую неделю? — спросил Сатир, снимая пиджак и галстук.

– Нормально работалось… Вникала в новый проект.

– Ты имеешь в виду строительство детской площадки в Австрийском парке?

– Да. Проект мне показался очень перспективным… Природные материалы, ориентация на творческую активность детей…

– И заметь, что бюджет максимально сжат. Обычно на такие проекты муниципалитет выделяет в два раза больше средств.

– Согласна. Мне кажется, что природные материалы отлично подходят для формирования новой городской среды.

– Почему ты так думаешь?

– Наши города переполнены стеклом и пластиком… Нам становится нечем дышать, нам негде соприкоснуться с природой. Я выросла в промышленном городе и знаю что такое отсутствие свежего воздуха и тени от деревьев.

– Ты права… Большие города были раньше витринами успеха и выставками достижений. Но я тоже считаю, что эти времена прошли. Нас стало слишком много, мы хотим комфорта… А что надо? Всего лишь убрать с улиц автомобили, развивать экотранспорт, прекратить бесконтрольное строительство высоток, запустить масштабную программу озеленения, сделать побольше зон отдыха… Мы с коллегами постоянно обсуждаем проблемы современной урбанистики. И я уверен, что ты присоединишься к нашему маленькому, но очень активному клубу.

– Конечно… Я только теперь начинаю понимать, что всегда хотела участвовать в социальных проектах. Та же архитектура волнует меня с точки зрения пользы для людей и безопасности для природы.

– А ты, оказывается, из партии зелёных.

– Просто мне важно, чтобы люди жили не в тюрьмах из стекла и пластика, а в пространстве максимальной свободы, в том числе и физической…

– Это интересный и, мне кажется, очень правильный ход мыслей. А как ты относишься к сексуальной свободе?

– Вопрос, честно говоря, неожиданный…

– Да, не из сферы архитектуры, но к жизни современного города имеет прямое отношение.

– Ну, если так, то я скажу, что сексуальная свобода для меня важна.

– Насколько?

– Очень важна.

– Для меня, если хочешь знать, тоже.

Кира поймала на себе пристальный взгляд Сатира и сказала, что забыла сделать один срочный звонок, поэтому должна сейчас прервать разговор. Сатир улыбнулся известной всему офису хулиганской улыбкой и отпустил слегка растерянную подчинённую. После этого разговора между Кирой и Казимиром возникло нечто большее, чем обычные деловые отношения. Внезапно коллеги стали сообщниками, хотя и не отдавали себе в этом полного отчёта.

Наблюдая за Каровским, внимательная Кира отмечала в нём психическую борьбу, которую он старался скрыть от коллектива бюро. Однако его внутреннее состояние выдавала внезапная задумчивость, что резко могла смениться приступом энтузиазма. Иногда в его речи возникали длинные паузы и бессознательные повторения одного и того же. У Киры складывалось впечатление, что начальник с ней только в словах, а в мыслях где-то очень-очень далеко. Также ей казалось, что Казимир хочет сказать им всем что-то важное, но пока не находит для этого правильных слов. Она хотела помочь этому обаятельному, активному, наполненному идеями мужчине реализоваться так, как он хочет, только не могла сказать ему о своём желании прямо, боясь показаться навязчивой. На самом деле, Кира просто ждала, когда Сатир, тем или иным образом, раскроет перед ней свою тайну.

Через год работы в компании «KarKas» целеустремлённая и внимательная к мелочам Кира стала, что называется, правой рукой Каровского и блюстителем делового духа его команды. Ей можно было поручить задачу любой степени сложности. Там, где надо было напрячься, Кира напрягалась, а в тех ситуациях, где её собственных сил не хватало — смело подключала к процессу других людей. В коллективе Киру уважали и даже побаивались, видя всю серьёзность её намерений. Она принимала смелые решения, но только после совещания с Каровским, который в большинстве случаев соглашался с ходом мыслей и образом действий своей инициативной подчинённой.

Разговор об архитектуре, который закончился словами о сексуальной свободе, снова вспомнился Кире, когда она увидела Каровского в компании с женщиной, вовсе не походившей на его законную супругу. Потом она узнает, что женщина у Сатира была не одна, но этот первый открыто декларируемый факт полигамии вызвал в ней всплеск разнообразных эмоций.

Постепенно Кира поняла, что женщины являются для Казимира Каровского крайне важной составляющей жизни. Она видела его способность говорить о них часами, боготворить их, понимать все нюансы их поведения… Сначала она посчитала это слабостью, своеобразным чувственным наркотиком, от которого её шеф глубоко и безнадёжно зависим. Однако дальнейшее общение с ним убедило её в обратном. Она постепенно поняла, что Каровский сам был чувственным наркотиком для многих женщин, что они водили вокруг него хороводы вожделения и требовали удовлетворить возникшее в их теле от общения с ним желание. Не зная его, не чувствуя с ним устойчивой связи, женщины бессознательно влеклись к нему, как самки животных инстинктивно тянутся к половозрелому самцу во время течки.

Кира быстро оценила щедрость Казимира. Он не отвергал ни одной липнущей к нему женщины и каждой давал по мере её потребностей. А женщины даже не пытались делить его между собой, интуитивно уверенные в том, что энергии этого мужчины хватит на всех. Так оно и было. Каровский, с детства числивший себя разудалым Сатиром, имел природную способность брызгать в сторону женщин семенем, деньгами и вниманием круглые сутки. Единственное, что он действительно берёг — было время. С первых дней жизни Казимира не оставляло ощущение изменчивой скоротечности всего происходящего с ним и вокруг него. Он боялся куда-то не успеть или что-то не сделать, боялся отсутствия энергии, боялся ожидания и промедления. Далеко не все следовавшие за ним люди укладывались в этот стремительный темп проживания бытия, истинная красота которого заключается, быть может, именно в паузах. Образно говоря, Каровский шёл по причудливым зарослям жизни с мачете энтузиазма на скорости гоночного болида.

Нередко Кира спрашивала у себя самой: какого типа женщина должна быть рядом с Казимиром, чтобы он считал её незаменимой? И всегда находила ответ на этот вопрос, глядя по утрам в зеркало. Да, именно такая как она — обаятельная, умная, целеустремлённая, гибкая — направит этого мужчину, а вместе с ним и себя, к вершинам настоящего успеха. Но как сделать своим мужчиной убеждённого Сатира, окружённого столькими женщинами, она пока не знала и только набрасывала в голове штрихи грандиозного плана.

3.

В тридцать лет женщина, развитие которой шло без особых задержек, вступает в пору своей силы. К этому времени она уже знает своё тело также хорошо, как развитый мужчина знает свой духовный запрос. В реальности современного города женщины и мужчины часто остаются телесными и духовными детьми, развитие которых остановилось лет в двадцать с небольшим. Их внутренняя пустота заполняется множеством поверхностных эмоций и мыслей, которые они получают от различных внешних раздражителей, включая и такие благородные, как книги, театр, походы в музей… Никто не сказал и не скажет этим полузрелым женщинам и мужчинам, что их природная суть сложнее и подвижнее, чем они привыкли думать.

В свои тридцать с небольшим Кира Шильде сполна ощутила давление пустоты. Сначала она старалась не поддаваться волнам печали, которые мгновенно накатывали на сознание и долго не отходили назад в океан подсознания. Наверно, так происходит у всех, думала она, включая смешное видео или лёгкую музыку, чтобы рассеять морок грусти. Но всё это были обезболивающие таблетки, которые лишь не время блокировали приход новых волн печали и страха. Кира стала замечать, что тревога заполнила не только её сознание, где представала в виде уродливых образов, но поселилась и в теле, вызывая боли и недомогание в самые обычные дни, чего она никак не ожидала.

Подруги Киры, Марина и Лилия, тоже были оторваны от реальности и жили от одной панической атаки до другой, хоть и умели это скрывать. Они расслаблялись только под лёгкими наркотиком или алкоголем, на время растворяясь в химической иллюзии. В ресторанах и клубах эти молодые женщины спасались от одиночества и тревожного ожидания завтрашнего дня. Сначала Кира во всём им подражала, окутывая сознание музыкой и алкоголем, но затем устала и от этого. Естество подсказывало ей — надо меняться — и она стала думать каким образом.

Кира обратила внимание на различные тренинги по саморазвитию. Они были в большой моде. Люди, которым казалось, что другим повезло больше, что жизнь проходит мимо, что судьбу можно изменить, выучив пару-тройку специальных техник, ходили от одного мастера к другому, упорно подпитывая миф внутреннего роста. Некоторым из них тренинги даже помогали, но тех, кто, потратив внушительные средства на приобретение навыков и поиски смыслов, оставались ни с чем, было куда больше. Впрочем, в этой шарлатанской сфере тоже встречались удивительные исключения…

На самый популярный в городе женский тренинг Киру пригласили Марина и Лилия. Проводила его Арика Соулевская — высока крупная женщина с тёмными косами, изумрудно-зелёными глазами и ярко накрашенными губами. Она выходила к аудитории в синих платьях с очень глубокими вырезами на груди и бёдрах, золотых кольцах и перстнях, а иногда — в красной диадеме, которая особенно подчёркивала её величавость.

Арика произнесла небольшую вступительную речь, посвятив новичков в курс того, чем они будут заниматься в ближайшие три месяца. Она говорила, цитируя Пастернака, что «быть женщиной — великий шаг, сводить с ума — геройство», расхаживая из стороны в сторону и блестя зеленью глаз. От неё шла сильная волна сексуальной энергии, и она облучала ей обесточенных и затёртых буднями женщин.