Когда Диана проснулась, она увидела Игнасио, намазывающего себя солнцезащитным кремом. Она решила на время скрыть, что уже не спит, и понаблюдала за любовником из гамака через полусомкнутые веки. Её слегка смешила самовлюблённость Игнасио. Этот испанский нарцисс и в сексе хотел выглядеть неотразимо. Она чувствовала его ранимость, его зависимость от внешней оценки. Диана знала, что Игнасио стремился к известности, что ему хотелось завоевать внимание арт-критиков не только Испании, но и всей Европы. Глядя, как он тщательно укладывает слои крема на свою смуглую кожу, Диана поняла, что на тернистых путях славы ему нужна поддержка. И она готова была поддерживать его, как поддерживала в своё время любимого брата Казимира, неблагодарного любовника Ягодина, девочек из студии «ModernBeauty»…
– Намазать тебе спину? — спросила Диана из гамака, по-прежнему не открывая глаз.
– Почему бы и нет. Сейчас я подойду к тебе.
– Только захвати с собой влажные салфетки.
– Хорошо. Что тебе снилось?
– Ничего… Нет, погоди, мне точно что-то снилось… Так, надо вспомнить. Лодка. Двое мужчин. Раннее утро. Мне тревожно. Нет, мне просто не терпится сесть с ними в лодку. Но они не зовут меня. И я начинаю ползти к ним по песку сама. Представляешь?
– Это очень на тебя похоже.
– Да, я ползу, но очень медленно, а они находятся всё на том же расстоянии. Потом я увидела огромную пятнистую змею. Её тело преградило мой путь к лодке. Я пугаюсь. Затем присматриваюсь, как следует, и вижу, что это не змея, а потемневший ствол сломанной ветром пальмы.
– Как интересно…
– Я переползла ствол и уткнулась лицом в песок, а когда подняла голову, то ни лодки, ни мужчин уже не было…
– К чему бы это всё?
– Не знаю… Возможно, я застряну здесь, у тебя, надолго.
– Живи сколько хочешь. Только я не обещаю всё время быть рядом. Через два дня я лечу в Мадрид, через неделю — в Барселону. Ты не заскучаешь?
– Нет, я буду много читать и гулять.
– И учить испанский…
– Это самой собой… Только обещай, что будешь мне часто звонить.
– Конечно… Но только если мои губы не будут заняты чем-то другим.
– Бесстыдник… Думаю, что на пять минут ты сможешь оторвать свои губы и от сосков Лейлы, и от клитора Сильвии.
– Ты переоцениваешь мои силы.
– Я в тебя верю.
Диана аккуратно стянула с Игнасио плавки и несколько раз поцеловала его тёплый пенис с сухой головкой, освобождённой от крайней плоти обрезанием. Через пару минут мужской орган, словно разбуженная факиром кобра, зашевелился, поднялся и начал раздуваться, готовясь к предстоящей атаке.
– Просыпайся, малыш, — подтрунивала Диана над членом Игнасио, то целуя, то жадно облизывая его от основания до головки.
– Он почти проснулся, да, уже открыл глаза, да, зевнул, встаёт с постели, да, да… — бормотал с закрытыми глазами Игнасио.
– Какой он у меня большой вырос… Красивый мальчик, — увлечённо продолжала игру Диана.
– Погладь его по головке, он этого заслужил.
– Конечно, заслужил. Конечно, поглажу, поласкаю.
– О, да, любимая, ты так хорошо это делаешь, ты просто чудо…
– Люблю моего горячего, крепкого мальчика, просто обожаю…
Пенис Игнасио, обильно покрытый слюной Дианы, подрагивал от удовольствия, как хвост собаки, увидевшей своего хозяина. Теперь испанец держал свою искусную любовницу за голову и медленно раскачивал её из стороны в сторону. По его ногам сверху вниз и обратно бегали волны удовольствия, которое нарастало с каждой минутой. Наконец, не выдержав, он отстранил ласкающие его губы и язык, чтобы лечь на деревянный шезлонг. Диана поднялась с колен, легко освободилась от бикини, и встала над его пошатывающейся из стороны в сторону плотью. Потом медленно присела, быстро поцеловав половыми губами малиновую головку, потом ещё раз и ещё… Игнасио широко расставил ноги и гудел носом от удовольствия, то блуждая взглядом по телу Дианы, то концентрируясь на своих чувственных переживаниях… Вдоволь нацеловавшись с членом Игнасио, вагина Дианы покрылась росой вожделения и, подобно цветку, раскрыла свои пурпурные лепестки, как бы приглашая своего выспреннего друга отведать сладчайшего мёда.
Игнасио положил руки на ягодицы Дианы и медленно посадил её на член, который вошёл в хорошо увлажнённое влагалище без какого-либо сопротивления. Как и все женщины, принявшие себя и проживающие жизнь без страха, Диана любила в сексе позу наездницы. Во-первых, именно эта поза позволяла ей гарантированно достичь оргазма, во-вторых, она любила динамичный, требующих значительных энергозатрат, секс, и, в-третьих, она умела доминировать, устанавливая свои правила любовной игры. Игнасио полностью разделял сексуальные прихоти Дианы, поскольку ни одна другая женщина не давала ему в близости столько, сколько давала она. Также его восхищало в Диане умение получить оргазм даже в тех постыдных ситуациях, когда его эрекция оставляла желать лучшего.
Когда Диана кончила во второй раз, чуть не упав с шезлонга от радостных конвульсий, вспотевший Игнасио лёг на бок и довольно быстро заснул. Началась вторая половина дня. Небо над Толедо замерло в своей тотальной голубизне, в которой изредка проносились птицы и самолёты. Диана оделась и поднялась на смотровую площадку. Отсюда хорошо просматривались очертания главного собора и монументального алькасара. Сложенный из серого камня город показался Диане суровым и отчуждённым: он походил на большое надгробье, поставленное на всеми людскими желаниями и мечтами. Несмотря на жару, по её телу пробежал озноб. Башня главного собора напомнила ей церковную архитектуру Лемова. В груди закололо. «Детство закончилось. Я бы никогда по-настоящему не повзрослела, если бы осталась там, в Лемове. Знакомый, уютный мирок. Улицы, по которым прошла тысячу раз, старые соседи, выросшие вместе со мной деревья… Всё понятно и привычно. И всего этого больше не будет… Когда убегаешь по своей воле, с утратами смириться легче. Но когда тебя выгоняют, когда выдёргивают землю из-под ног… Нет, я слишком много думаю о себе … Брат в тюрьме. Мой родной, любимый брат сидит сейчас за решёткой с каким-то быдлом… Этого не должно было случиться… Это всё моя вина… Нет, не моя. Это вина Лемова. Это Лемов съел моего брата из зависти к его успехам. И его друзья, так называемые друзья, тоже виноваты. Они всегда ждали, что он оступится, что ему изменит удача… И они, суки, дождались. Теперь будут разваливать его бизнес, растаскивать по кусочкам всё, чего он достиг вопреки ударам, которые обрушивала на него жизнь. Держись, братик. Ты выйдешь и всё вернёшь, я знаю».
Диана тихонько плакала, положив руки на перила смотровой площадки. Всё, что происходило, казалось ей теперь зыбким и ненадёжным. То, что она планировала в Лемове, потеряло всякое значение. Надо было начинать с нуля, возрождаться из пепла сгоревших иллюзий. Она жила с двумя мужчинами и на две страны. Как долго это сможет продолжаться? — спрашивала она своё подсознание в минуты полной растерянности. Она никогда не могла по-настоящему укротить свою сексуальность, сознательно проконтролировать её. Как только случай сводил её с интересным мужчиной, она забывала все свои обещания и клятвы строить жизнь по строгому плану. На самом деле, она жаждала нового опыта, стремилась, как одержимый экспансией полководец, создать уникальную секс-империю с представительствами в разных странах и городах. И, надо сказать, что со временем ей это удалось. В шестьдесят лет, проживая с гаремом из пяти любовников разного пола и возраста в собственной вилле на одном из затерявшихся в мировом океане островов, она, всё ещё красивая и сексуальная, вспоминала пройденный путь и с удовольствием отмечала, что интуитивное доверие судьбе помогло ей куда больше, чем графики и планы, в которые она безуспешно пыталась себя вписать.
4.
Связи депутата Пашинского стали настоящим спасением для Романы, Александры и Елены. Бывшие порномодели отделались штрафами и условными сроками. Выезжать за границу до окончания действия приговора им было запрещено, однако это расстраивало их куда меньше, чем перспектива тюремного заключения. Романа пообещала Пашинскому, что больше никогда не будет сниматься, даже в качестве рекламной модели. Вскоре она забеременела и на время выпала из активной светской жизни.
Александра решила не отказываться от приобретённых в «ModernBeauty» навыков, переждала несколько месяцев, а затем переквалифицировалась в вебкам-модель. Сначала работала индивидуально, а потом присоединилась к команде из шести человек, которые под видом хостела организовали вебкам- студию. Работали исключительно ночью и только на западный рынок. Опасность разоблачения их деятельности правоохранительными органами была минимальной. Модели попадали в студию через отдельный вход, не сталкиваясь с постояльцами хостела, работали тихо, деньги получали наличными в конвертах, между собой общались мало и по-деловому. Александру вполне устраивал такой расклад. Главным утешением в жизни для этой красавицы были деньги и то, что она могла себе позволить, имея их в должном количестве. Она не могла ни в кого влюбиться. Мужчины нравились ей лишь с точки зрения возможностей. Она предпочитала высоких мужчин мощного телосложения. В них она видела ресурс, которым можно управлять для достижения собственных целей. Она любила грубый секс с этими мужчинами, но оргазма достигала крайне редко, поскольку внутренний контролёр никогда не давал ей по-настоящему расслабиться, освободить голову от навязчивых мыслей и довериться телесным ощущениям. Каждому из своих мужчин она давала понять, что секс с ней — это не стакан воды, доступный в любое время дня и ночи, а вознаграждение за усилия. Мужчина должен был доказать, что достоин получить доступ к её идеальному телу, к её по кирпичикам созданной красоте. Некоторые мужчины довольно легко принимали эти жёсткие правила, теша своё эго тем, что добились взаимности от красивой, стильной женщины, во взгляде которой читалась тонкая игра соблазнения с насмешкой и предложения с вызовом.