9

_

КРАХ

ЛАКЛАН

|Хочу задать вопрос.

|СЛОАН: Валяй.

|Ларк боится темных замкнутых пространств. Почему?

|СЛОАН: Почему сам не спросишь ее? Она вступила с тобой в этот дурацкий брак, о котором никто из вас мне не рассказывает, так что, если хочешь сыграть роль мужа, как насчет такой идеи: ПОГОВОРИ С НЕЙ.

|Не думаю, что она расскажет. Я надеялся, ты сможешь мне что-то подсказать…?

Слоан не сразу отвечает, и вскоре я понимаю, что она тратит это короткое время на то, чтобы покричать на Роуэна о том, почему я такой придурок.

|СЛОАН: Ты думаешь, я просто выложу тебе на блюдечке историю своей лучшей подруги? Лаклан Кейн, будь серьезнее.

|РОУЭН: Привет, придурок. Моя жена хочет знать, почему ты такой придурок.

|РОУЭН: Рассказать ей длинную версию или короткую?

|СЛОАН: Ты правда думаешь, что я тебе это расскажу? Серьезно? Иди в очко.

|РОУЭН: Защити свои глазные яблоки. Еще раз. Защити свои глазные яблоки.

|СЛОАН: Если у тебя проблемы с «браком» и разговорами с «женой», иди почитай гребаную книгу. Любовную книгу, а не очередную чушь про «историю кожаных изделий». Ее написали для таких тупиц, как ты.

|СЛОАН: И, иди в очко.

|СЛОАН: МЕТАФОРИЧЕСКИ

|РОУЭН: Если сможешь застраховать свое глазное яблоко, сейчас самое подходящее время…

— Тупизм, — я бросаю телефон на стол и утыкаюсь лбом в руки, пытаясь сообразить, что, черт возьми, делать.

После той первой ночи, когда мы встретились, я старался отогнать все мысли о Ларк. Я никогда не присматривался к ней. Никогда не выслеживал ее. Хотя я до рассвета искал ее, как только понял, что она сбежала из моей машины, стыд удержал меня от дальнейших поисков. Я даже не подозревал, что она родственница Дэмиана Ковачи, пока Лиандер не содрал с меня шкуру за то, что я испортил задание. Я не хотел беспокоиться о Ларк Монтегю. Но, кажется, с каждым мгновением мои представления о женщине, на которой я женился, меняются. И в последнее время мне кажется, что я не смотрел на Ларк с другой стороны, потому что боялся того, что там найду.

Но я думаю, что ей нужна помощь. Такое чувство, что я единственный, кто это видит. И я совершенно не понимаю, что делать.

С тех пор, как я переехал сюда две ночи назад, Ларк почти не спала. В первую ночь, когда я проснулся утром, она все еще сидела в кресле лицом к окну, в наушниках и с гитарой в руках. Она немного поспала, но, похоже, отрывками. Когда я попытался убрать гитару с ее колен, она проснулась, злобно сверкнув глазами, и, не сказав ни слова, ушла в свою комнату. Прошлой ночью она не появилась в гостиной, но я видел свет под ее дверью. Иногда слышал голос, когда она напевала что-то себе под нос. Последние два дня она сбегала от меня, задержалась лишь на несколько минут, включив фильм с Киану Ривзом, но выключила его, пробормотав «Константин», когда я спросил, как он называется. В противном случае, она либо уходит в Шорвью, куда только что переехала ее тетя и где на следующей неделе она начнет новую работу в качестве музыкального терапевта, либо гуляет со своей собакой, а иногда слишком аккуратно и одержимо делает уборку, или репетирует с группой. Я даже не представляю, насколько она устала.

Может, я и не очень хорошо ее знаю, но она не кажется мне прежней после того случая в лифте. И мне хочется знать почему.

Кроме того, теперь я безоговорочно уверен, что стал еще большим придурком, чем мог себе представить.

Образ Ларк, лежащей в багажнике машины, всплывает у меня в голове. В ее глазах был страх. И решимость. Они наполнялись слезами, но она смаргивала их. Она умоляла.

А я пихнул ее вниз и закрыл крышу.

— Йибучий идиот, — бормочу я, даже не осознавая, что говорю это вслух.

Если мы с Ларк хотим работать вместе, и получить от этого брака выгоду, нам придется действовать сообща. И мы не сможем этого сделать, если она будет разваливаться на куски. Если я хочу понять Ларк, мне придется попытаться лучше. Я, черт возьми, уже на грани.

В своей жизни я совершал много сомнительных поступков. Жизнь превратила мои эмоции в гладкую и отполированную сталь. Но время от времени я нахожу давно забытое чувство, которое ранит, как битое стекло. Например, сильный дискомфорт из-за того, что мне нужно обратиться за помощью к жене своего брата.

Я беру телефон и набираю новое сообщение Слоан.

|Глазная леди-паук, я прошу о перемирии.

|Разве я тебе не сказала почитать какую-нибудь гребаную книгу?

|Господи Иисусе. Ты такая злючка.

|Спасибо. Какого хрена тебе опять нужно?

|Вы с Роуэном сможете пообедать сегодня в «П&ЧП»? Я хочу пригласить Ларк, но, возможно, ей будет комфортнее вместе с вами.

После долгой паузы на моем экране появляются три точки.

|БОЖЕ, Я ТАК И ЗНАЛА, ЧТО В ТЕБЕ ЕСТЬ ДОЛЯ СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТИ.

|ДА, МЫ БУДЕМ ТАМ. Роуэн заканчивает в 14:00, скажи, если подходит.

|Но ты все равно придурок. Просто для ясности.

Я стараюсь не улыбаться, но все равно не получается.

Несколько раз глубоко вдыхаю, прежде чем набираю следующее сообщение. У меня уходит на удивление много времени, чтобы придумать:

|Привет.

Сначала я думаю, что она не ответит, и уже почти набираю второе сообщение, когда приходит смс от Ларк.

|Что не так?

Я хмурю брови, когда смотрю на телефон в своих руках.

|Ничего… просто хотел спросить, не хочешь пообедать в «П&ЧП» в 14:00? Там будут Роуэн и Слоан.

|Я могу тебя подвезти. Или можем встретиться там, если хочешь. У тебя же будет перерыв, да?

Внизу моего экрана мерцают точки. Потом исчезают. Появляются снова. Исчезают еще раз, и, наконец, приходит ее сообщение.

|Окей. Встретимся там.

Мое сердце вырывается из груди, возрождаясь оттуда, где оно уже давно провалилось во внутренности.

|Окей.

Я смотрю на экран даже после того, как он гаснет. Пульс начинает замедляться до нормального ритма, пустота между ударами все еще вызывает непонятное чувство. Беспокойство нарастает внутри, пока я отсчитываю часы, оставшиеся до нашей встречи.

Мое утро в мастерской проходит медленно. Я рано выезжаю, и когда вхожу в ресторан, Ларк уже сидит за столиком с моим братом и невесткой. Настороженная улыбка, которую она бросает в мою сторону, пробуждает в моей груди неожиданную надежду, о которой я не просил. Но почему-то этого так мало.

Ларк просто в восторге от Роуэна и Слоан, и если бы я не знал обратное, то подумал бы, что она хорошо отдохнула и счастлива. Она смеется, поддразнивает и приклеивает наклейку с золотой звездой к ямочке Слоан, шутя насчет какого-то мороженого с печеньем, и от этого у Роуэна бледнеет лицо. И они пытаются выяснить статус нашего «странного брака», задавая время от времени любопытные вопросы или бросая на нас пристальные взгляды. Но я вижу то, чего они не замечают. Улыбка Ларк меркнет, когда она думает, что никто не смотрит. Я вижу, как она прижимает два пальца к виску, потом достает из своей огромной сумки таблетку Ибупрофена. Зевок, который она прячет рукой. Измученная Ларк пьет кофе, но маска бодрости с ее лица не соскальзывает.

Чем дольше это продолжается, тем больше я жалею, что пригласил ее на этот чертов ланч. Она могла бы вздремнуть. Может быть, свернуться калачиком с Бентли на диване на солнышке. Я хочу отвезти ее домой. Она не стала бы так стараться, если бы мы были вдвоем. В этом мире она старается быть всем для всех, и в конце дня у нее ничего не остается для себя.

Но это не замечают даже те, кто ее любит.

— Я увидела первые афиши выступления на «Amigos», — говорит Слоан, и по тому, как Ларк улыбается и кивает, я понимаю, что она не поделилась с нами тем, насколько тщетными были попытки раскрутить группу, в которой она играет. Она лишь вскользь упомянула о шоу, как будто в этом нет ничего особенного, но я вижу, какой эффект это оказывает на нее. Ей приходится менять свое расписание, чтобы успеть сделать все, от постов в социальных сетях до репетиций перед концертом. И сейчас она делает еще одно одолжение, пришла на ланч ради подруги, которая, скорее всего, не ценит прилагаемых ею усилий. — Извини, я не смогу прийти, на этой неделе меня не будет.

— Куда поедешь на этот раз?

— В Сингапур. Клиент — настоящая заноза в заднице, но поездка того стоит. Я смогу целый день погулять, посмотреть достопримечательности.

— Ох, это потрясающе, Слоани, — хотя улыбка Ларк искренняя и теплая, я все равно ерзаю на диване, желая предложить ей присоединиться к подруге, хотя знаю, что она никогда этого не сделает. Как бы я ни старался напомнить себе, что это не мое собачье дело, что мне должно быть все равно, и лучше просто держаться подальше, это не срабатывает.

Словно почувствовав мое беспокойство, Слоан устремляется ко мне с точностью сокола, пикирующего на свою ничего не подозревающую добычу.

— Ты ведь идешь, Лаклан? Мне нужны фотографии. Я не пропускаю ни одного шоу, когда мы в одном городе.

Помимо обычных разговоров о расписании и минимальных деталях, мы с Ларк не говорили о концертах. Она меня не приглашала. Не знаю, чувствует ли она себя так же неуютно, как и я, из-за вопроса Слоан, но я не осмеливаюсь взглянуть в ее сторону, чтобы узнать.

Я чешу затылок, смотря на своего брата, но от него ни хрена не добиться, он просто ухмыляется мне, как чертов предатель. Когда я делаю грубое выражение лица, говорящее «ах-ты-гнида-вонючая», его улыбка становится только шире.

— Не знаю. Я…

Меня прерывает звук знакомого голоса.

— Лаклан Кейн.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже быть уже не может, так оно, черт возьми, и происходит.

На мгновение закрываю глаза. Когда открываю их и поворачиваюсь, то ловлю на себе внимательный и настороженный взгляд Ларк, прежде чем мое внимание переключается на источник знакомого голоса.

— Клэр.

Клэр Пеллер выглядит точно такой, какой я ее помню. Волосы убраны с лица в высокий хвост. Хищная улыбка. Черный костюм. Она — олицетворение чистоты, но глубоко внутри нее запрятано желание все испортить.