— Ладно, ладно, может быть, иногда я плакала. Но на этот раз плакать можно. Сегодня день моей свадьбы. Слезы оправданны.

Я, съежившись, смотрю на Слоан, и она отвечает мне таким же неприятным взглядом.

— Ты не должна делать такое лицо каждый раз, когда говоришь «свадьба», «замужем» или «муж». Просто к сведению.

— Хорошо, — говорю я, когда мы входим в лифт. — Улыбаться. Притворяться, что я хочу с ним трахнуться. Поняла.

— По крайней мере, он чертовски хорошо выглядит. Сочетает в себе Киану эпохи «Константина⁸» и Тома Харди эпохи «Безумного Макса⁹». Сексуальный и немного унылый.

Я поворачиваюсь и смотрю на Слоан. Она старается не улыбаться, но ямочки на щеках выдают ее, как это всегда бывает, когда она замышляет что-то нехорошее.

— Это самая непристойная вещь, которую ты когда-либо говорила. Мне противно, Слоан Сазерленд.

Слоан расплывается в улыбке, когда лифт звенит и металлическая дверь открывается.

— Ты дерзишь мне, потому что знаешь, что я права.

Когда мы поднимаемся на этаж, Лаклан стоит в конце коридора рядом с Роуэном, засунув руки в карманы. Моя тетя сидит на одном из стульев, стоящих вдоль стены. И хотя я этого не признаю, Слоан прекрасно описала — мой жених немного похож на Киану-Харди. Он такой горячий, опасный и унылый. Хотя Лаклан улыбается всему, что говорит моя тетя, в его глазах виднеется какая-то пропасть.

И когда он поворачивается ко мне, эта пропасть наполняется огнем.

Я не знаю, о чем он думает, о ненависти, решимости или подозрении. Не могу истолковать его тяжелый, мрачный взгляд и нахмуренные брови. Все, что я знаю наверняка, это то, что никто никогда не смотрел на меня так, как он сейчас.

Я расправляю плечи. Поднимаю подбородок. Если у меня в животе и порхают бабочки, то они вооружены, потому что такое чувство, будто меня опустошают. Выскребают дочиста.

Складка между бровями Лаклана становится глубже, когда я останавливаюсь перед ним. Он рассматривает детали моего лица, от глаз до губ, на которых задерживается его внимание, затем на румянце на щеках, на шраме у линии роста волос. И чуть улыбается, когда снова встречается со мной взглядом.

— Я думал, мы не должны видеться до церемонии, герцогиня.

— И все? Это все, на что ты способен? — я закатываю глаза и делаю шаг вперед, чтобы обойти его и поприветствовать свою тетю, но Лаклан хватает меня за запястье. Выражение его лица становится серьезным, все следы веселья исчезли.

— Ты прекрасно выглядишь, — шепчет он, не отрывая взгляда от моих губ. Это воскрешает воспоминание, которое я пытаюсь похоронить, но оно всплывает на свет чаще, чем мне хотелось бы. Я могла бы сказать, что сейчас впервые вспомнила о нашем поцелуе на балконе, но это было бы ложью.

Проглатываю привкус горечи на языке и похлопываю Лаклана по груди.

— Лучше не говори слишком громко. Кто-нибудь услышит. Не хотелось бы, чтобы у них сложилось неправильное впечатление, а то подумают, что ты на самом деле приятный человек.

— Не волнуйся, мы знаем, что это не так, — подает голос Роуэн из-за плеча Лаклана, за что получает резкий пинок в голень от старшего брата. Роуэн морщится и отходит к Слоан. — Отлично выглядишь, Ларк.

— Спасибо.

— Да, ты прекрасно выглядишь, дорогая, — говорит моя тетя, и Лаклан, наконец, отрывает взгляд от моего лица, чтобы повернуться и помочь ей подняться со стула. Когда она твердо стоит на ногах, то протягивает мне антикварную шкатулку из красного бархата для драгоценностей. — Вот, я хочу, чтобы ты взяла это. Считай, что это твоя старая вещь¹⁰.

Я осторожно беру у нее коробку, бросая взгляд на Слоан, которая пожимает плечами, выражение ее лица такое же озадаченное, как и у меня. Открываю ее…

…потом резко захлопываю крышку.

— Нет, — качая головой, я протягиваю коробку в сторону Этель. У меня перехватывает горло, и внезапные слезы обжигают глаза. — Я не могу это принять.

Морщинистая рука тети накрывает мою и подталкивает коробку обратно.

— Примешь.

— Ты не можешь отдать это мне.

— Я могу отдать это, кому захочу.

Первая слеза скатывается по моему лицу.

— Это должно быть у Авы.

— Почему?

Я снова пытаюсь оттолкнуть коробку, но для умирающей восьмидесятилетней старушки, она чертовски сильна. Она впивается ногтями в тыльную сторону моей ладони, причиняя дискомфорт. В моем голосе слышится мольба, когда я говорю:

— Потому что она моя старшая сестра. И она была бы счастлива.

— Но, отдав это тебе, я буду счастлива.

Я бросаю взгляд на Лаклана, который наблюдает за нами, нахмурив брови. Он кажется более задумчивым, чем обычно. Возможно, костюм в сочетании с очками придают ему и без того угрюмый вид. Я чувствую, что как он меня изучает. По частичкам. Но это не соответствует действительности, потому что, в конце концов, это же Лаклан Кейн. Зачем ему рассматривать меня? Когда он ловит мой взгляд, то, кажется, внезапно осознает, что его внимание слишком пристальное. Он опускает взгляд на мою руку и расслабляется, но морщинка между бровями остается.

Этель открывает коробочку и достает кольцо. Огромный темно-желтый бриллиант, обрамленный белыми бриллиантами багетной огранки, сияет в свете ламп.

— Когда Томас сделал мне предложение, подарив кольцо, это был счастливейший день в моей жизни. Но я, конечно, была наивна. Ничего не знала о том, как построить успешный брак. Через время поняла, что одной любви недостаточно. Главное — выбрать любовь, — говорит она, надевая кольцо мне на палец. Этель накрывает мою руку своей и бросает взгляд не на Лаклана, а туда, где за моей спиной стоят Роуэн и Слоан, а потом наклоняется немного ближе. — Ты выбираешь любовь, Ларк. И я очень горжусь тобой.

Тетя убирает руку, и я смотрю на бриллиант. В его знакомых гранях, сверкающих на свету, отражается так много прекрасных воспоминаний о моих тете и дяде. Я плотно сжимаю губы и пытаюсь улыбнуться Этель сквозь пелену слез. Это приводит к тому, что непослушные накладные пучки ресниц падают мне на щеку, и после кратких, но крепких объятий с тетей, Слоан уводит меня в туалет, чтобы поправить макияж, и мы присоединяемся к остальным как раз в тот момент, когда нас вызывают в кабинет на церемонию.

— Готова? — спрашивает Лаклан, когда я останавливаюсь перед ним, а остальные входят внутрь первыми. Руки глубоко засунуты в карманы, костюм идеально отглажен, и еще эта чертова ухмылка… Он выглядит таким спокойным и собранным, а я чувствую себя жутко растерянной под этой натянутой улыбкой.

— Это была моя идея, не так ли?

Да. Это была моя безумная идея, о которой я вообще не жалею.

Боже мой, что я делаю? Я сошла с ума. Я выхожу замуж за Лаклана Кейна, самого большого засранца во всем Бостоне. Это, наверное, безумнее, чем взорвать кого-то петардой.

— Конечно, герцогиня, — говорит Лаклан с мимолетной усмешкой. Он наклоняется чуть ближе, его голос становится тихим, чтобы только я могла его слышать: — Еще не поздно передумать.

Я делаю один глубокий вдох. Проживаю один миг на грани между двумя вариантами будущего.

— Я сделала свой выбор.

Лаклан коротко кивает, протягивает мне руку, я беру ее, и мы следуем за нашими близкими в комнату.

Роуэн встает рядом с Роуз и Фионном. Лаклан держит меня за руки. Он смотрит на меня так, словно ожидает, что я брошу все и убегу. Но я этого не делаю. Может быть, он думает, что я заплачу. Я тоже этого не делаю. Спокойно повторяю клятвы за священником, и мой голос звучит ровно, без колебаний. Мы надеваем обручальные кольца друг другу на пальцы, и через несколько минут все заканчивается. Священник объявляет нас молодоженами. Официальный союз по законам Массачусетса.

— Вы можете поцеловать невесту.

Не знаю, чего я ожидала от этого момента. Может быть, того, что Лаклан быстро прижмется своими губами к моим и уйдет. Может быть, просто чмокнет в щеку. Черт, я ничего не ждала, потому что не знала, что все зайдет так далеко. Но вот точно не ожидала, что Лаклан будет смотреть на меня так пристально, словно смакует черты моего лица и этот горько-сладкий момент. Я не думала, что увижу тоску, скрытую в их темно-синих глазах. Я и представить себе не могла, что он откинет высокий хвост с моего плеча и коснется кончиками пальцев моей шеи, а потом медленно наклонится.

— Geallaim duit a bheith i mo fhear céile dílis duit, fad a mhairimid le chéile¹¹, — шепчет Лаклан, и его губы прижимаются к моим в поцелуе, который пронзает сердце электрическим разрядом. Потребность и отрицание. Сердечная боль и потеря. Я чувствую все, когда его губы накрывают мои, и тону в его аромате амбры и мяты. Он целует меня так, словно я его ключ к выживанию. Хотя, так оно и есть.

И я целую его в ответ, как будто прощаюсь с тем, что никогда мне не принадлежало. Потому что я выбираю любовь.

Только эта любовь не моя.