Но это не моя реальность, и я не расстраиваюсь. Нервничаю? Конечно. Но чувствую себя слегка нахальной. Из-за того, что не оправдываю ожиданий.

К тому времени, когда Слоан пишет, что приехала, я готова, как никогда.

И в тот момент, когда я сажусь в ее машину, понимаю, что поступаю правильно.

— Что, черт возьми, происходит? — спрашивает Слоан, на ее лице отражается беспокойство, зеленоватые оттенки в карих глазах становятся более яркими на фоне красноты, наверное, из-за слез, которые она проливала, пока ехала. — Я думала, ты ненавидишь Лаклана. Ты реально хочешь выйти за него замуж?

— Почему у тебя сложилось впечатление, будто я его ненавижу?

— Ты всегда говоришь: «Лаклан — придурок, я его ненавижу», — возможно, это одна из причин.

Я издаю неуверенный смешок, стараясь не трясти букет, зажатый в моей железной хватке.

— Ну, конечно, он иногда ведет себя как придурок, но ненависть… уж громко сказано.

Слоан поворачивается ко мне.

— Скажи мне, что, черт возьми, происходит, Ларк. Ты моя лучшая подруга. Да, ты самый импульсивный человек из всех, кого я знаю, но это? Внезапная свадьба с Лакланом Кейном, хотя вы разговаривали друг с другом, наверное, раз пять? И все эти разы были… скудными? Должна же быть причина для такого внезапного поворота на сто восемьдесят градусов, — она качает головой, и на ее ресницах появляются новые слезы. Ее голос звучит едва ли громче писка, когда она говорит: — Это не математика.

Я хватаю Слоан за руку, лежащую на центральной консоли, и смотрю ей в глаза. Требуется больше усилий, чем следовало бы, чтобы оставаться стойкой, не поддаться искушению послать к черту этот безумный план, и убежать черт знает куда.

— Клянусь тебе, милая, все будет хорошо.

— Но…

— Я люблю тебя, — шепчу я, кладя руку на щеку Слоан. На ее лице нет и тени облегчения, когда я дарю ей ободряющую улыбку, которая никак не сочетается с тисками, сжимающими мое сердце. — На этот раз тебе не нужно присматривать за мной, Слоан. Просто доверься мне, без лишних вопросов. Я справлюсь.

Проходит немного времени, но Слоан, наконец, вытирает слезы.

— Хорошо, — говорит она. — Но если он причинит тебе боль, клянусь богом, я вырву его долбанные глаза.

— Звучит заманчиво.

— Медленно. Ржавой ложкой. Буду выдалбливать, как бешенная. Сделаю неровные края. Как любитель. Будет очень некачественная работа.

— Ладно. Но оставь мне один глаз.

— Я серьезно, Ларк.

— Да, я тоже. Будет славно, если ты научишь меня своим трюкам, — говорю я с ухмылкой.

Бросив последний пристальный взгляд на меня, она заводит машину, и мы трогаемся с места, направляясь в центр Бостона.

В этот знаменательный день я подключаю свой плейлист к магнитоле, пока мы едем в здание суда. «Chapel of Love» группы Dixie Cups. «Marry You» Бруно Марса. Я надеюсь, что веселая атмосфера поднимет мне настроение. «Single Ladies» от Бейонсе, потому что… как без этой песни? Я пою и улыбаюсь, когда Слоан смотрит в мою сторону.

— А как же твоя мама и Дэмиан? — спрашивает она, убавляя звук, пока мы пробираемся к Бостонской ратуше в потоке машин.

Мое сердце сжимается.

— А что с ними?

— Они не расстроятся?

— Может быть, — отвечаю я, теребя подол белого атласного жакета. Мой взгляд устремляется в окно, и я, прищурившись, смотрю на проплывающие мимо здания. — У них с Этель и так много поводов для беспокойства.

— Дела идут неважно? — спрашивает Слоан, и я качаю головой. Когда я не смотрю в ее сторону, она берет мою руку в свою. — Ларк.

— Да ничего такого, — моя натянутая улыбка мало ободряет Слоан, судя по тому, как она морщит лоб, когда смотрит в мою сторону. — Может быть, мой брак поможет им сосредоточиться на чем-то другом, а не на тете Этель.

Слоан морщится.

— Ты думаешь, твой брак с мужчиной, которого они никогда не видели, поможет им в этом?

— Конечно, — отвечаю я, пожимая плечами. — Развлечение, понимаешь? Отвлечет их от… всякой всячины.

— От какой?

— Например, от смерти Этель.

— Ну не говори так.

— А что еще сказать?

Слоан вздыхает и крепче сжимает руль, костяшки ее пальцев белеют.

— Скажи настоящую причину, стоящей за этим фиктивным браком с человеком, которого ты ненавидишь?

— Слоан, я думала, мы договорились. Закрыли тему.

— Мы ни о чем таком не договаривались. Ты лишь сказала мне не волноваться, а я теперь волнуюсь еще больше.

— Больше, чем если бы я сказала: «Слоани, я поняла, что безумно влюблена в Лаклана Кейна, и мы хотим пожениться»?

Слоан моргает. Наклоняет голову. Думает.

— Нет. Все варианты — дерьмо.

— Даже если мы по закону станем сестрами-невестками?

— Ладно, это плюс. Но единственный.

— Что ж, пусть этот факт будет для тебя словно лучиком света в пасмурный день, — я похлопываю Слоан по ноге, и она сердито смотрит на меня, выдавливая из себя первую искреннюю улыбку, как мне кажется. Мне нравится ее дразнить, особенно зная, что у меня есть иммунитет от ее возмездия. — Честно говоря, не знаю, как рассказать им всем. Я думала все пустить на самотек.

— Я в шоке. Правда.

— Может быть, просто отправлю фотографию Аве. Без контекста, только я, Лаклан и священник. Потом выключу телефон.

— Ты говорила мне однажды, что Этель — единственный человек, который любит дразнить твою сестру больше, чем ты?

— Да… — говорю я, склонив голову набок. — А что?

— Что ж, наша любимая Этель тоже будет на фотке.

Слоан кивает в сторону тротуара. Я следую за направлением ее взгляда и замечаю знакомую пожилую женщину, ее волосы завиты, платье в цветочек развевается под блестящей черной шубой, несмотря на теплый октябрьский день. В руке она сжимает трость из черного дерева.

Другая ее рука обвита рукой не кого иного, как Лаклана, блять, Кейна.

— Какого, черт возьми, хрена… — шиплю я.

— Похоже, ей и тебя нравится дразнить, — говорит Слоан, игриво подталкивая меня в плечо.

Мы заезжаем на парковку прямо рядом с тем местом, где они прогуливаются, и вероятно, не заметили бы нас, если бы Слоан не просигналила им радостным гудком. Тетя улыбается мне.

— Я ненавижу вас обоих, — шепчу я с фальшивой улыбкой, переводя взгляд на Лаклана. — Но его я ненавижу больше всего.

Татуировки виднеются на коже Лаклана из-под воротника черного костюма. Его волосы зачесаны назад, дерзкая ухмылка украшает уголки губ, когда его глаза встречаются с моими. Он похлопывает тетю по руке, словно доказывая свою правоту, и мои глаза сужаются до узких щелочек.

— В самом деле? Ты его ненавидишь? Потому что у тебя такой вид, будто ты хочешь залезть на него, как на дерево.

Я резко поворачиваюсь к Слоан.

— Не правда.

— Да. Не правда. У тебя такой вид, будто ты хочешь отрубить ему голову, насадить на пику и пройтись по городу, — Слоан наклоняется ближе, все мое тело горит. — Небольшой совет, Ларк. Если собираешься убедить кого-то, что это не фиктивный брак, хотя бы в день свадьбы притворись, что ты хочешь своего мужа.

— Черт. Наверное, ты права, — мои плечи поднимаются и опускаются с тяжелым вздохом. — Он выглядит довольно привлекательно. Я должна представить, что этот сексуальный облегающий костюм отлично сидит на прекрасном парне, а не на придурке.

— Вот это настрой, — невозмутимо отвечает Слоан.

Я слабо улыбаюсь ей и снова отворачиваюсь к окну, где моя тетя и Лаклан стоят на тротуаре. Роуэн машет им и ускоряет шаг, догоняя позади, но его попытка изобразить энтузиазм не помогает скрыть беспокойство. Он, вероятно, как и все остальные, включая меня думает, что это безумие. Ну, все, кроме Этель, которая выглядит так, будто наслаждается жизнью.

Я опускаю тонированное стекло ровно настолько, чтобы меня было хорошо слышно через щель.

— Привет, тетя.

Глаза Этель сияют, несмотря на пелену катаракты.

— Привет, дорогая. Прекрасный день для свадьбы.

— И не говори.

Я переключаю свое внимание на Роуэна и машу ему рукой. Затем перевожу взгляд на Лаклана, чья ухмылка становится дьявольской. Для того, кто ненавидит эту идею так же сильно, как и я, он выглядит довольным почти так же, как тетя.

Чтобы не отставать, я нацепляю свою самую яркую улыбку.

— Дорогой.

Ухмылка Лаклана становится шире.

— Герцогиня.

— Плохая примета видеть невесту до свадебной церемонии.

— Неужели? Хах, — Лаклан проводит рукой по свежевыбритому лицу, кольца на его пальцах сверкают на солнце. — Хочешь сказать, что все может стать хуже?

— От всей души и с любящим сердцем… пошел ты, — говорю я, одаривая Лаклана злобной ухмылкой и поднимая тонированное стекло.

— М-да… возможно, нам придется немного постараться, — говорит Слоан, а затем похлопывает меня по ноге, безмолвно приказывая оставаться на месте. Она выходит из машины и ждет у моей двери, пока остальные не уходят внутрь. Только после этого она помогает мне выйти. Но даже когда я твердо стою на своих острых шпильках, Слоан все равно не отпускает меня. Она сжимает мою руку с суровым выражением лица. — Мы все еще можем вернуться назад.

— Я знаю, — говорю я, но делаю шаг вперед. Она смиренно улыбается мне.

Ненавижу видеть ее переживания, не зная, как это исправить, ведь ей не следует ничего знать. Ненавижу так с ней поступать. Я ненавижу все в этом плане, за исключением того, что он дает мне лучший шанс обезопасить подругу и выяснить, что, черт возьми, происходит с моей семьей.

Никогда больше.

Я расправляю плечи и крепче сжимаю руку Слоан.

— Давай покончим с этим. Чем быстрее мы это сделаем, тем скорее пойдем выпить в «Dubliner» как официальные сестрички.

— Первая брачная ночь, Ларк, — говорит Слоан, когда мы, взявшись за руки, идем ко входу в мэрию. — Ты должна пойти трахаться с мужем, помнишь? А не пить двойной мартини и плакать перед незнакомцами.

— Я так не делаю. Я настоящая очаровашка, когда выпью.

Слоан фыркает, когда мы проходим через двери в вестибюль. Стук наших каблуков по полу эхом отражается от голых стен и сводчатого потолка.

— Ты либо очаровательно счастливая Ларк, либо очаровательно плаксивая Ларк. Пятьдесят на пятьдесят. А стопроцентная вероятность — что начнешь петь, а потом расплачешься.