Глаза Татум расширились, когда она поняла, что я действительно это имел в виду, и ее взгляд снова метнулся к Нэшу.

Я наклонился вперед, пока мои губы не коснулись ее уха, и провел пальцами по ее позвоночнику, говоря с ней тихим голосом.

— Скажи мне, что тебе не нравится идея, что мы оба будем поклоняться твоему телу одновременно.

Она не ответила, но то, как участилось ее дыхание, заставило меня подумать, что она не была так возмущена моим предложением, как пыталась показать.

Нэш перевел взгляд между нами двоими, прежде чем тяжело вздохнуть и закатить глаза.

— Я все еще твой гребаный учитель. Больше не делай подобных комментариев в мой адрес.

Я мрачно усмехнулся, когда он отошел в поисках выпивки, и внимательно наблюдал за Татум, пока она пыталась сделать недовольное выражение лица.

— Знаешь, я уверен, что мог бы пригласить Блейка поиграть с нами, если ты хочешь…

— Я еще даже не оседлала твой член, Киан, — усмехнулась она, ее внимание снова сосредоточилось на мне, пока я продолжал рисовать линии вверх и вниз по ее позвоночнику кончиками пальцев. — Так что прекрати пытаться убедить меня принять два за раз.

Широченная улыбка растянула мои губы, и она нахмурилась, заметив это.

— Что?

— Ты сказала, что еще нет, — поддразнил я. — Что означает, что ты всерьез надеешься, что в один прекрасный день я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь трезво мыслить.

— Нет, это не так, — отрезала она. — И я могу заверить тебя, я не планирую ничего подобного. Я бы не трахнула тебя, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Ты чудовище насквозь…

— Да, — согласился я грубым голосом, моя хватка на ее бедрах усилилась. — Но я твой монстр. Ты сама это сказала. И так случилось, что у меня нет возражений против этого. Так что, если ты хочешь использовать меня, чтобы разрушить свое тело, то я уверен, что меня можно убедить.

— Я думала, ты не трахаешь богатеньких девушек? — Холодно спросила она, и смешок вырвался из моей груди, когда я был уверен, что уловил нотку горечи в ее тоне.

— Нет. Киска богатой девочки слишком сладкая, чтобы справиться со мной целиком, — согласился я, как самоуверенный мудак, и то, как загорелись ее глаза от вызова, заставило мой член напрячься у ширинки. Она хотела доказать, что я ошибаюсь, и ей было неприятно, что она этого хочет. Наша девушка, возможно, просто была такой же грязной и развращенной, как и все мы, и что-то в этой мысли заводило меня так, как ничто другое, что я когда-либо знал. — Но я был бы не прочь попробовать всю эту сладость, — добавил я.

— Хочешь попробовать? — Спросила она, нахмурившись.

Я поймал ее руку в свои объятия, положив два ее пальца себе в рот, прежде чем провести языком прямо по центру одним твердым движением.

Она вырвала свою руку из моей хватки и дала мне пощечину достаточно сильную, чтобы мое лицо перекосилось вбок, прежде чем обхватить рукой мое горло и зарычать, глядя на меня сверху вниз.

— Не забывай о моих правилах, Киан, — прошипела она, ее глаза вспыхнули яростью, когда она немного усилила хватку.

Рычание, в котором был только секс, сорвалось с моих губ, когда я посмотрел на нее, и она пошевелилась у меня на коленях, ее промежность прижалась к моей, как будто она просто не могла сдержаться, несмотря на свою ярость. Мой член был таким твердым под ней, что она никак не могла этого пропустить, и то, как она прикусила нижнюю губу, крепче сжимая мое горло, заставило меня подумать, что она была так же возбуждена для этого, как и я.

— Ты хочешь наказать меня, детка? — Я выдохнул, наслаждаясь прикосновением ее ногтей, впившихся в мою шею. — Ты хочешь подмять меня под себя и заставить столкнуться с гневом моей королевы?

— Да, — выдохнула она, прижимая другую руку к моей груди, как будто хотела почувствовать, как бьется мое сердце под ее ладонью, и ощутить эффект, который она произвела на меня из первых рук.

— Скажи мне, — взмолился я.

— Я хочу, чтобы ты был окровавлен и сломлен у моих ног, — прошипела она. — Я хочу, чтобы ты подчинился моей воле, принял наказание за то, что ты сделал со мной, и умолял меня остановиться, пока я разрываю твое сердце на куски. И тогда я хочу отказать тебе и смеяться, наблюдая, как ты ломаешься снова и снова, пока от тебя ничего не останется.

Это мрачное дерьмо. И такое чертовски горячее.

Теперь мое сердце бешено колотилось, и я был почти уверен, что если она прижмется к моему члену еще раз, то я взорвусь прямо у себя в штанах. То, как она смотрела на меня, было настолько полно ненависти, ярости и страсти, что мне хотелось утонуть в этом до конца дней. Я хотел поклоняться ей, когда она уничтожала меня, и выкрикивать ее имя, когда она обрекала меня на гибель. Я заслужил весь гнев, который она направила в мою сторону, и гораздо больше помимо этого. Я был плохим человеком, не соблюдавшим никаких стандартов и никем не наказанным чертовски долгое время. И если она хотела заставить меня заплатить за мои преступления, то так тому и быть. Я бы с радостью пострадал под властью этой мстительной богини.

— Для меня это звучит как рай, — выдохнул я, накрывая своей рукой ее руку там, где она сжимала мое горло, и поощряя ее сжимать еще сильнее, пока ее ногти не вонзились в мою плоть, и я с трудом перевел дыхание.

На мгновение ее глаза загорелись более ярким огнем, ее бедра задвигались напротив меня так, что мне стало больно. Но потом она нахмурилась, отдергивая руку и заставляя меня опустить свою.

— Мне нет смысла причинять тебе боль, если тебе это нравится, — прорычала она.

Я наклонился вперед, мои губы почти касались ее губ, когда у нее перехватило дыхание.

— Есть, если тебе это тоже нравится.

Мы долго смотрели друг другу в глаза, так близко к поцелую, что только дыхание разделяло наши губы, и у меня было большее искушение сократить это расстояние между нами, чем с любой другой девушкой, которую я когда-либо знал.

— Что с тобой случилось? — Прошептала она. — Что случилось, что сделало тебя таким?

Я отшатнулся, как будто она снова дала мне пощечину, нахлынули непрошеные воспоминания, которые я никоим образом не хотел признавать. Вещи, в окружении которых я вырос. То, что я был вынужден делать прошлым летом… Она не имела права вот так копаться у меня под кожей. Не имела права разрушать мои стены и заставлять меня отдавать ей свою душу. Я поджал губы в явном отказе отвечать, борясь с желанием увидеть ее наказанной за то, что она разрушила мои барьеры, как будто они были сделаны из ничего, кроме дыма. Но я также не собирался позволять ей узнать, насколько близко она только что подобралась ко мне.

Я внезапно встал, схватил ее за задницу и поднял на руки, направляясь к середине извивающихся тел, которые танцевали вокруг костра.

— Что ты делаешь? — Она потребовала ответа, когда я поставил ее на ноги, махнув рукой Ударнику, чтобы принес мне выпить, прежде чем вспомнил, что он больше не Невыразимый.

— Ты бросила мне вызов, детка, — напомнил я ей, прогоняя все свои темные мысли с полным намерением утопить их в виски и ощущении ее тела рядом со своим. — И, если я хочу, чтобы ты умоляла меня до конца ночи, мне пора бы уже приступить к делу.

— Маловероятно, придурок, — съязвила она, но я был более чем готов принять вызов, который она бросила. Сегодня вечером Татум Риверс была одета как темная королева, богиня, демон, требующий поклонения, и я планировал поступить именно так. Я не собирался позволять ей вырваться из моих объятий, пока ее тело не склонится ко мне и она не выкрикнет мое имя.

— Потанцуй со мной, детка. Это приказ, — промурлыкал я.

Я поймал ее за руку и закружил подмышкой, отчего ее накидка закружилась вокруг нее, когда она удивленно рассмеялась, прежде чем смогла сдержаться. Я перестал кружить ее и притянул спиной к себе, когда начал двигаться в такт музыке, направляя ее тело так, чтобы оно оставалось с моим, когда наши бедра соприкоснулись, и она снова прижалась своей задницей к моему члену, сдаваясь.

Из динамиков донеслось «Raise Hell» Dorothy, и я провел губами по ее шее, когда она протянула руку через плечо и схватила меня за затылок, чтобы притянуть ближе. Я был тверд как камень, когда она потерлась об меня задницей, и я знал, что она решила сыграть в свою игру, желая, чтобы я был тем, кто будет умолять, вместо этого, вероятно, планируя прогнать меня в конце вечеринки с моими ноющими яйцами. Но это маленькое бикини было достаточно тонким, чтобы я мог видеть ее затвердевшие соски, пробивающиеся сквозь него, и учащенное дыхание, когда она задыхалась от все большего желания, чем дольше мы танцевали. Возможно, мы оба играли в игру, но было ясно, что между нашими телами не было ничего фальшивого.

Блейк появился среди тел, его пылающий взгляд загорелся, когда он заметил нас вместе, и я дернул подбородком, подзывая его ближе.

Он встал перед нами, и я надавил вперед, пока Татум не оказалась зажатой между нашими телами, одна рука все еще была запутана в моих волосах, в то время как другую она положила на грудь Блейка, словно хотела оттолкнуть его, пока я притягивал его к себе. И хотя ее пальцы впилась ногтями в его плоть, она не предприняла реальной попытки оттолкнуть его.

— Видишь, детка? — Пробормотал я, когда мы прижались еще теснее друг к другу, и руки Блейка обвились вокруг ее узкой талии, когда он тоже прижался к ней. — Ты можешь справиться с нами двумя.

— Ты заблуждаешься, — выдохнула она, но прозвучало так, будто ей понравилась эта идея, несмотря на все ее попытки скрыть это. — Ты чертовски сумасшедший, если всерьез думаешь, что я захочу вас двоих после всего.

— Все лучшие люди, по крайней мере, немного сумасшедшие, — ответил я, игнорируя остальное, потому что готов был поспорить душой своей бабушки, что она была такой же мокрой для нас, как я был тверд для нее прямо сейчас. Хотя, поскольку моя бабушка была чертовой занозой в заднице, которая определенно обитала в аду, я предположил, что это не имело большого значения.