ГЛАВА 8

ХАОС НА ПУТИ

МАКС

- Предположительно. Предположительно он мертв, - рычу я в трубку.

Хиллс врывается в дверь. Он бросает на меня многозначительный взгляд, и я жестом прошу его подождать.

- Откажись от своей истории. - Я делаю паузу и слушаю, как он спорит, прежде чем мне становится скучно. - Меня не волнует, что ты уже опубликовал. Послушай, я делаю тебе одолжение. Если ты обратишься к источнику этих слухов, то обнаружишь дрянной таблоид, известный статьями о кликбейте. Твоя защита в суде не продержится и секунды. Не говоря уже о том, что твоя журналистская честность будет поставлена под сомнение навсегда. Это то, чего ты хочешь? Если нет, немедленно удали статью.

Я заканчиваю телефонный разговор, тыча пальцем в экран телефона.

В моей груди зарождается вздох, но я не даю ему волю. Переводя взгляд на Хиллса, я рявкаю: - Лучше бы это были хорошие новости.

- Команда по связям с общественностью уже делает публичное заявление.

- Хорошо.

- Мы пытаемся выяснить, кто связался с этим источником и дал им такую нелепую наводку.

Мои пальцы дрожат, и я сжимаю их в кулаки, чтобы они не тряслись слишком сильно. Это настоящая буря дерьма.

Но я благодарен за это. Благодарен, что у меня все еще есть надежда, что моего брата можно найти. Живым. На долю секунды я сам почти поверил заголовкам. Это потрясло меня так, как я не ожидал.

Мне уже звонили по этому поводу. Когда я потерял маму, не было ничего, кроме оцепенения и непреодолимого желания, чтобы полиция взяла свои слова обратно.

Мертва?

Нет, она не может быть мертва. Только не моя мама. Я только что видел, как она смеялась на прошлой неделе. Она пригласила Ваню и Хадин на мой день рождения. Она готовит вафли и крылышки. Она не умерла.

Я не хочу проходить через это снова.

Что бы он ни натворил, Тревор - мой младший брат. Он моя семья.

Хиллс прищуривает глаза. В его взгляде светится праведное негодование. - Наши юристы готовятся подать в суд. На самом деле, у них руки чешутся вонзить в это зубы.

- Хорошо. Сильно ударьте по таблоидам. Я хочу, чтобы их двери со скрипом закрылись в течение дня.

- Готово. Что сказала полиция?

Я беру со стола ручку. Тревор купил ее мне, когда я возглавил Stinton Group. - На данный момент полиция ничего не может подтвердить или опровергнуть, но они не давали заявления таблоидам. Фактически, они склоняются к тому, что Тревор жив и находится в пределах досягаемости. Они только что нашли информацию о его потенциальном местонахождении.

Хиллс выдыхает. - Ты думаешь, это он?

- Я собираюсь поверить, что мой брат жив. - Никакие другие мысли недопустимы. Пока я не увижу надлежащих доказательств.

Хиллс качает головой. - Я не могу поверить, что все рухнуло так быстро. Мы только что получили отличный импульс благодаря ребрендингу Stinton Auto. Это огромный удар по прогрессу. Теперь Тревор и его грязные делишки снова в центре внимания. Его взгляд останавливается на мне. - Ты думаешь, кто-то сделал это намеренно?

- Я обдумывал это. - Это был бы невероятно удачный ход. Положительные мнения о Stinton Group хлынули потоком в течение последних двадцати четырех часов. Итак, этот отчет о "смерти" - все, что может увидеть мир.

Поддерживай нас только для того, чтобы разрушить.

Компания снова в тренде — по совершенно неправильным причинам.

- Люди расследуют его грязные дела. Женщины. Наркотики. Они снова обсуждают крах Stinton Investment. Похоже, что наша работа с Dawn была почти напрасной.

Это будет кто-то из членов правления?

Я расстегиваю пуговицу на манжете и закатываю рукав. Сомневаюсь, что они стали бы намеренно саботировать Stinton Group. В конце концов, их богатство сосредоточено в нашей компании. Если Stinton Group потерпит крах, они все потерпят крах.

Я кручу ручку в пальцах. - Давай пока сосредоточимся на том, чтобы убрать имя Тревора из прессы. - Еще одна смена. - Мы не сможем потушить другие пожары, пока не потушим этот.

- Что насчет видео, которое мы сняли о Дон сегодня? Оно должно было выйти сегодня вечером. Съемочная группа уже монтирует отснятый материал.

- Я не думаю, что сейчас лучшее время для его выпуска.

- Из-за Дон? - Его взгляд обвиняющий.

- Что, черт возьми, это значит?

- Не задавай мне глупых вопросов, Стинтон.

Я рычу на него. - Это ты несешь чушь.

- Я видел тебя сегодня. Все видели. Ты защищаешь ее.

- Она мать моей племянницы.

Хиллс закатывает глаза. - Ты думаешь, я слепой? Это не имеет никакого отношения к ребенку Тревора, и ты это знаешь.

Такое чувство, что он раскусил меня.

Неравнодушен ли я к Дон?

Да.

Нет.

Даже если я и влюбляюсь, это чисто физически, и мне легко выбросить эти мысли из головы. В моей жизни нет места ни для кого. Особенно таким людям, как Дон, которые врываются в дом и занимают как можно больше места.

- Позвонило агентство Милы Дюбуа и выразило обеспокоенность по поводу того, что их звездочку втянули в эту историю. Если мы проиграем, они хотят, чтобы мы проиграли в одиночку. - Я складываю руки на груди. - Вот почему мы должны быть осторожны. Счастлив?

Хиллс дергает себя за галстук и чертыхается. - Поговорим о неподходящем времени.

- Важно то, что у полиции все еще есть надежда, что мы сможем найти Тревора живым. Stinton Group может пережить этот кризис, но у нас недостаточно сил, чтобы вернуть человека к жизни.

Он медленно качает головой. - Я рад, что ты так хорошо это воспринимаешь.

- С Тревором все в порядке. Мне нужно беспокоиться о компании.

Он вздыхает. - Я спущу адвокатов с поводков.

- Дай мне знать, если появится что-нибудь новое. Прямо сейчас мы не можем позволить себе еще один общественный резонанс.

- Я так и сделаю. - Он уходит, и я опускаюсь в свое офисное кресло.

Ручка выскальзывает из моей руки и со стуком падает на стол. Я опускаю голову на руки и пытаюсь глубоко дышать.

С Тревором все в порядке. С ним все в порядке, и он, вероятно, сидит где-нибудь на солнышке, смеясь над всей той суетой, которую мы подняли из-за этого ложного объявления о смерти. Он из тех, кто получает удовольствие от такого черного юмора. Я почти слышу, как он дразнит меня: - Ты думаешь, я мог бы прийти на собственные похороны, Макс

- Где тебя черти носят, Тревор? - Бормочу я.

Я слишком взволнован, чтобы сидеть.

В конце концов я вскакиваю на ноги и подхожу к окну.

Кто заплатил бы таблоидам за публикацию такой нелепой статьи? Кто-то должен дергать за ниточки. Никто не выступил бы против Stinton Group подобным образом без могущественной поддержки.

Это один из наших врагов? Или это более личное? Одна из женщин Тревора?

На ум приходит Дон.

Смешно.

Она бы этого не сделала, как бы сильно ни ненавидела меня и Stinton Group. Ее форма нападения - смотреть кому-то в лицо, пока она наносит удар в живот.

Кроме того, она, кажется, не так уж заинтересована в том, чтобы отомстить Тревору, — так же сильно, как в том, чтобы держаться подальше от Stinton Group.

Я делаю медленный вдох и останавливаюсь перед окном.

За толстым куском стекла виднеется сверкающее синевой небо. Солнце проливает огненное тепло на здания, которые мерцают серебром и белизной.

Глядя на горизонт, окруженный офисом, полным роскоши, я понимаю, как легко все это может выскользнуть из моих рук.

Удар за ударом.

Это никогда не прекращается.

Это никогда не прекратится.

Я качаю головой. Эти жалкие мысли мне не подходят.

Я соберусь с силами через минуту.

Раздается стук в дверь.

Мои плечи расправляются. Это не Хиллс. Он редко делает что-то настолько вежливое, как стук, прежде чем войти.

- Заходите.

Дон переступает порог, и мое сердце начинает стучать в ушах.

Я знаю, что должен держать ухо востро. Я знаю.

Но это тяжело, когда этот комбинезон облегает ее тело так, словно не хочет ничего, кроме как стать вторым слоем ее кожи.

Меня встревожило, когда я увидел, как все мужчины пялятся на нее этим утром. Особенно этот парень Джефферсон. Я почти хотел, чтобы Дон вернулась и переоделась в более мешковатый комбинезон. Конечно, сказать ей измениться означало бы гарантировать, что она этого не сделает. Никогда. Упрямая женщина.

Материал облегает ее грудь и изгиб талии. Каждое чувственное покачивание ее бедер посылает электрический разряд прямо в мои штаны.

Отлично.

Теперь мне понадобится холодный душ.

Поговорим о самом неподходящем времени в мире.

Я сжимаю челюсти, заставляя себя сохранять суровое выражение лица.

- Что ты здесь делаешь?

У нее мягкий и страстный голос. - Вы назвали службе безопасности мое имя?

- Дон.

- Они просто пустили меня сюда. - Она остается у двери, как будто слишком напугана, чтобы войти. Как будто она знает, что с ней случится, если она приблизится ко мне. - Я думала, у вас будет лучшая охрана, но за стойкой администратора возле вашего офиса никого не было. Хиллс тоже исчез.

- Чего ты хочешь? - Я рычу.

Я ожидаю, что мой резкий тон прогонит ее. Любая женщина со здравым смыслом и чувством самосохранения поняла бы намек и сбежала.

Но не Дон.

Нет, она должна хвататься своими тонкими руками и принимать все испытания, которые ей бросают, даже если для этого придется сесть в клетку с гадюкой.

Вздернув подбородок, она делает шаг внутрь - затем резко останавливается.

Я знаю, что пялюсь на нее.

Может быть, это потому, что я боюсь.

Может быть, это потому, что, если я узнаю, что Тревора действительно больше нет, единственная единственная причина, по которой я могу улыбаться по этому поводу, это то, что я знаю, что он не вернется и не украдет Дон.

Это делает меня ужасным человеком.

Она делает меня таким человеком.

Я не сержусь на нее.

Но мне нужно, чтобы она поверила, что я такой. Это нужно мне, как следующий вздох.

Если она уйдет, я смогу снова стать бессердечным принцем из Stinton Group. Никакая красивая мать-одиночка не будет дергать за струны моего сердца, заставляя меня вести себя так, как я никогда раньше не вел. Ни малейшего намека совести на то, что я мог бы сменить тон или точку зрения.