Мне удается слегка кивнуть.

— Закрой глаза.

— Что?

— Закрой их, — снова говорит он.

Я закрываю глаза и жду, по ощущениям, несколько минут, прежде чем чувствую, как губы нежно целуют каждое мое веко — сначала правое, затем левое, — прежде чем скользнуть вниз по линии подбородка к мочке уха. Я крепко прижимаю руки к бокам, пока он всасывает ее в рот и пропускает сквозь зубы. Я чувствую что-то, чего не чувствовала уже давно, где-то глубоко внутри, что-то, чего я не была уверена, смогу ли чувствовать еще, и это почти облегчение. Когда его рот перемещается к моей шее, я задыхаюсь, смущенная этим звуком, но это чувство — эта боль между ног — на самом деле меня не волнует.

Стремясь прижать его ближе, я протягиваю руки, хватая в каждую пригоршню его рубашку и притягивая его к себе. Его губы приближаются к моему рту, когда я это делаю, наконец-то целуя меня, пробуя меня на вкус. Его язык проникает в мой рот, кружа и дразня мой собственный. Рука на моей талии скользит по изгибу моей задницы, затем продолжает опускаться ниже. Его пальцы касаются моей киски через тонкие шорты для бега, когда его рука обхватывает внутреннюю поверхность моего бедра, используя ее, чтобы закинуть ногу себе на талию.

Я чувствую, как его твердый член вдавливается между моих ног, и стону ему в рот. Он прижимается ко мне бедрами, из его горла вырывается низкий рык, и я просто хочу большего — больше этого забытого ощущения, больше этого звука, больше его. Крепко прижавшись спиной к машине, я приподнимаюсь на носочки той ноги, которая остается на земле, и кладу руки на его задницу, притягивая его ближе, подстегивая, пока он втирает в меня свой член.

Я слышу, как автобус проезжает остановку, и мне плевать.

Его рука скользит под мою рубашку, затем внутрь лифчика, его большой палец обводит мой сосок, в то время как другой все еще крепко удерживает меня на месте, пока он трется своим членом о мой клитор. Он отрывает свой рот от меня и замирает, все еще толкаясь в меня, и мне, черт возьми, хочется кричать.

— Похоже, тебе все еще нравится, когда я прикасаюсь к тебе, — говорит он, наклоняясь и снова целуя меня. — На самом деле, это звучит так, как будто ты собираешься кончить на мой член через эти крошечные шортики. Правда?

«Да».

Я смотрю на него с приоткрытыми губами, затаив дыхание, но ничего не отвечаю. Конечно, он и так знает ответ на этот вопрос. Если бы он прикоснулся ко мне прямо сейчас, он, вероятно, смог бы почувствовать, какая я влажная прямо через эти крошечные шортики.

— Можешь, если хочешь. Или давай сядем в машину, и я сниму их с тебя.

Я по-прежнему не двигаюсь и не говорю ни слова.

Он отпускает бедро, обвитое вокруг его талии, и отступает. Сначала я думаю, что он оставит меня вот так. Затем он открывает заднюю дверцу машины и смотрит на меня в ожидании.

Я удерживаюсь на дрожащих ногах и забираюсь внутрь.

Он следует за мной, закрывает за собой дверь, затем приближается и снова начинает целовать меня. Он хватает меня за бедра и тянет вниз, навзничь, на сиденье, а затем просовывает пальцы под пояс моих шорт с каждой стороны.

— Подожди...

— Что?

Я ничего не говорю. Несколько секунд я лежу, уставившись на лампочку на потолке, пока она не гаснет.

— Ладно, давай.

На моем теле есть отметины, которые я не хочу, чтобы он или кто-либо другой видел. В этой темной машине, на темной стоянке я должна была бы продолжать прятаться.

Я снимаю туфли с ног, пока он стягивает с меня шорты, оставляя меня голой и беззащитной. Я задерживаю дыхание, когда он проводит пальцами по моему гладкому центру, прежде чем ввести два из них в меня.

— Боже, ты промокла насквозь, — говорит он, двигая ими внутри и снаружи меня.

Я крепко сжимаю руками край сиденья и стискиваю зубы, пытаясь удержаться от крика, пока он ласкает меня пальцами, сначала медленно, потом быстрее. Я проигрываю битву и откидываю голову назад, когда он срывает стон с моих губ.

— Ты действительно собиралась кончить, не так ли? — спрашивает он. Он убирает свои влажные пальцы и обводит ими мой клитор.

— Ты не мог бы просто... трахнуть меня? — стону я.

Он хмурит брови.

— Ты этого хочешь?

— Да.

Он убирает руку, и я слышу, как он возится с ремнем. Я сажусь и помогаю ему стянуть брюки с бедер, освобождая его напряженный член. По общему признанию, я была шокирована, когда увидела, какой он большой, и он, должно быть, тоже увидел это на моем лице.

— Это будет приятно, — говорит он и толкает меня обратно на спину, поглаживая ее руками, прежде чем вытащить из бумажника презерватив и натянуть его по всей длине.

Девон опускает руки под мою задницу, подтягивая мои бедра к себе и располагаясь между моих ног. Затем я чувствую, как он одним плавным, медленным движением протискивается мимо моего входа. Его размер растягивает меня; сначала я чувствую жжение, но я такая влажная, что не сопротивляюсь.

— О, боже мой, — говорю я, впиваясь ногтями в его предплечья.

— Черт, — бормочет он в ответ, почти с болью в голосе, когда начинает входить и выходить из меня. — Ты чувствуешься так чертовски хорошо, Элли.

Я выгибаю спину и всхлипываю от его слов. Я уже так близко. Я хочу гораздо большего. Я беру одну ногу и ставлю ее на центральную консоль в передней части автомобиля, расставляя шире, и чувствую, что напряжение внутри меня вот-вот спадет.

— Девон... сильнее.

Он выглядит абсолютно диким, когда задирает мою футболку и лифчик, обнажая грудь, прежде чем дать мне то, о чем я просила, снова и снова, пока мои ноги не начинают дрожать, а пальцы на ногах не подгибаются. Я в самом деле закатываю глаза, когда оказываюсь на заднем сиденье машины, и пребываю в таком блаженстве, что, кажется, даже выкрикнула его имя. Мое тело все еще сотрясается, когда его собственное напрягается, и я чувствую, как его член пульсирует внутри меня.

Мы лежим так на заднем сиденье целую минуту: потные, запыхавшиеся и полуголые.

Я начинаю немного паниковать, теряясь в собственных мыслях. Не желая опускаться в эту яму, я тянусь к нему, ища что-нибудь, что прямо сейчас оставит меня в реальности. Я запускаю руки в его волосы, затем спускаюсь к его большим ушам, пробегая пальцами по мочкам, и по какой-то причине это действительно работает. Я тут. Я снова в своем теле, в этой машине.

Я... в порядке.

Но… что, черт возьми, я только что сделала?

Девон приподнимается на локтях, затем наклоняется и целует меня в губы.

— Ну, я совсем не так представлял себе сегодняшний вечер. Но все закончилось самым лучшим образом.

— Да, я тоже, — говорю я. — Девон, ты можешь сейчас отвезти меня домой?

— Да, но...

— Я просто... я опоздала на последний автобус, и если Грейс сегодня вечером не сильно приложилась к бутылке, она будет ждать меня, так что...

Он вздыхает.

— Да, хорошо. Мы можем ехать.

— Хорошо, спасибо.

Черт, я ужасна.

Девон садится, и я одергиваю лифчик и футболку обратно на место, пока он поправляет брюки, затем нащупываю на полу свои шорты и натягиваю их.

Он протягивает мне туфли, и я беру их у него. Я могу сказать, что он хочет, чтобы я что-то сказала, но, хотя я чувствую необходимость заполнить тишину, я не могу. Я ставлю их на пол, затем наклоняюсь вперед, кладу руку ему на затылок и целую его, скользя языком по его губам, позволяя ему задержаться на несколько секунд, прежде чем отстраниться. Он наклоняется вперед и прижимается своим лбом к моему, заглядывая мне в глаза. В том, как он смотрит на меня, есть что-то такое, от чего в животе начинают порхать бабочки. Он просто чувствуется не таким, как другие люди. Я не знаю, как это описать, кроме того, что это что-то знакомое.

Думаю, именно поэтому это был он.

Я жду всего секунду, прежде чем отвожу от него взгляд и надеваю туфли. Затем я берусь за дверную ручку, выхожу из машины и беру свою сумку с того места, где бросила ее на парковке. Я слышу, как позади меня заводится машина, затем из динамиков гремит песня «Slayer», прежде чем сажусь на пассажирское сиденье.

— Ты можешь высадить меня на автобусной остановке? — спрашиваю я. — Ты знаешь, где она? Мне не положено находиться в машинах с людьми, а на дверном звонке установлена камера.

— Да, Элли. Я знаю, где это.

Он такой чертовски красивый. Я надеюсь, ему не будет больно, когда он поймет, что это больше никогда не повторится. Но он парень. С ним все будет в порядке, верно?

Мысль об этом заставляет меня почувствовать, как будто мою грудь сжимают тиски. Я хочу прикоснуться к нему снова, но не делаю этого. Вместо этого я кладу голову на центральную консоль, и остаток короткой поездки пальцы перебирают мои волосы. Я закрываю глаза и задаюсь вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то вот так прикасался ко мне по доброте душевной. Я надеюсь, он не увидит, как я плачу.

Я прихожу в себя, когда вижу, как машина сворачивает в мой район и останавливается всего через несколько секунд.

Я сажусь и смотрю на него. И снова я чувствую, что должна что-то сказать.

— Никому не говори.

— Я не буду, — говорит он.

Затем я практически выбрасываюсь из машины.

Каким-то образом, несмотря на тиски, сдавливающие мою грудь, мне удается дойти обратно до дома. Я вхожу в незапертую входную дверь, радуясь тому, что Грейс действительно слишком много выпила сегодня вечером и вырубилась на диване, как она обычно делает, когда Марка здесь нет. Я на цыпочках прохожу мимо нее к лестнице, ставлю сумку на пол в своей спальне и направляюсь прямиком в душ.

Я включаю воду, позволяя ей согреться, пока раздеваюсь. Я задергиваю занавеску в душе и позволяю ей омыть меня, смывая с моей кожи его запах и все остальные следы. Затем я сажусь на дно ванны и достаю маленькое бритвенное лезвие, которое днем раньше спрятала в куске мыла. Я переворачиваю его в пальцах и смотрю на отметины на внутренней стороне своих бедер, пытаясь выбрать сторону.

Это занимает у меня немного больше времени, чем обычно. Я понимаю, что впервые за долгое время я просто не хочу.