Глава 4

Когда автобус подъезжает к остановке в Маунт-Верноне, идет дождь, но совсем небольшой — недостаточно, чтобы отменить соревнования по бегу. Мы выходим и спускаемся к полю. Я подхожу к ковру для прыжков в высоту и совершаю несколько тренировочных прыжков, пытаясь прочувствовать их установку и окружение, прежде чем приступать к соревнованиям.

Не то чтобы это действительно имело значение, как я прыгаю. Я третий лучший прыгун в команде. Я почти никогда не занимаю призовых мест.

Грейс и Марка здесь не будет. Иногда, когда он в городе, они появляются, особенно на домашних соревнованиях, чтобы показать, какой частью общества они являются, и напомнить людям, какие они великие христиане за то, что взяли на воспитание свою племянницу.

Боже, если бы они только знали.

Как только начинаются соревнования, я говорю тренеру, что мне нужно зайти в здание и воспользоваться туалетом. Пройдет некоторое время, прежде чем они вызовут прыгунов в высоту для регистрации. Я иду по школе, пока не нахожу спортзал, а затем раздевалки.

Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, нет ли кого-нибудь, кто мог бы наблюдать за мной, затем медленно проскальзываю в ту, что с надписью «мужская», убедившись, что внутри никого нет. Есть пара причин, почему я так поступаю. Первая заключается в том, что парни всегда более ленивы, когда дело доходит до защиты своих вещей, из-за, я уверена, врожденного мужского чувства безопасности. Они не знают, каково это — бояться ходить ночью по темным улицам, спать в спальне на первом этаже или передвигаться по гаражам в одиночку с ключами в руках. Они бегают ночью в наушниках и считают само собой разумеющимся, что находятся в безопасности, поэтому оставляют свои сумки на полу. Еще одна причина, по которой я выбираю мужскую раздевалку, заключается в том, что, возможно, если они начнут пытаться вычислить меня, то решат, что это сделал другой парень.

Как и ожидалось, несколько шкафчиков не заперты, а сумки оставлены на виду. В итоге у меня на руках двести восемьдесят долларов наличными и три сотовых телефона.

Я возвращаюсь на беговую дорожку как раз перед тем, как они начинают вызывать прыгунов в высоту, замечая знакомую книгу на трибунах позади меня.

«666 способов служить Сатане».

Девон смотрит на меня сверху вниз. Я сдерживаю улыбку и поворачиваюсь обратно к тренеру команды соперника, ожидая своей очереди. Мы не разговариваем, но я знаю, что он наблюдает за мной. Каждая клеточка моего тела осознает это. Когда подходит моя очередь, я стараюсь сильнее, чем обычно, и в итоге лучший результат получается только с третьей попытки.

После этого я присоединяюсь к остальным членам моей команды на траве вдоль трассы. Я знаю, когда он садится на трибуны позади меня.

— Я объявляю о своем присутствии, — говорит он. — Пожалуйста, не делай мне больно.

— Я знаю, что ты там, — произношу я ему.

— Это то, чем ты сейчас занимаешься? — спрашивает он. — Ты просто сидишь здесь?

— Ага, — говорю я, не оглядываясь через плечо. — Пока не завершатся все мероприятия.

— Звучит скучно, — говорит он. — Разве это не скучно?

— Я наслаждаюсь свежим воздухом, — говорю я ему.

— Ладно, — соглашается он. — Значит, ты любительница активного отдыха. Никогда бы не подумал.

— Конечно, — отвечаю я, пожимая плечами. — Я люблю активный отдых.

— Я добавлю это к очень короткому списку того, что я знаю о тебе.

— Этот список на словах, или ты его где-то записываешь?

— Я это записываю, — говорит он.

— Что у тебя есть на данный момент?

— Ну, ты красивая... это очевидно. Ты талантливая художница. Тебе нравятся чипсы «Доритос». И... Дарси, что странно. И я не должен подкрадываться к тебе, если не хочу, чтобы меня пырнули ножом. Я все еще пытаюсь понять, что приносит тебе радость, поскольку, очевидно, это не твое искусство.

«Да, я тоже».

— Это почти все, что есть.

— Я ни на секунду в это не верю, — говорит он. — Ты хочешь пойти... куда-нибудь еще?

— Я не могу, — говорю я ему. — Я должна быть в автобусе, когда мы поедем обратно. И мне не разрешают никуда ходить... никогда. Добавь это в свой список.

— Это неправда. Тебе разрешено ходить ко мне домой.

— Наверное, да.

— Почему это? — спрашивает он.

— Я не знаю. Дарси и твоя мама ходят в церковь...

— Эй, — говорит он. — Я собираюсь остановить тебя прямо здесь. Не моя мама. Не моя сестра. Ну, сводная сестра.

— Ладно, хорошо. Мои тетя и дядя любят твою мачеху. А Дарси занимается во всех этих молодежных группах и лагерях, и они думают, что она типа образцовая горожанка или что-то в этом роде.

Девон смеется.

— О, боже. Это чертовски смешно. Значит, им нравится сводить вас, ребята?

— Да, в принципе. Она должна научить меня, как не быть дерьмовым человеком, я полагаю.

— Чему ты уже научилась? — спрашивает он.

Теперь я смеюсь. Сильно.

— Ничему. Но знаешь, что? Она была моим другом. Она была добра ко мне. Она могла бы легко бросить меня, и тогда у меня ничего бы не было, так что я действительно не хочу, и я имею в виду, я не могу, сказать ничего плохого о Дарси.

— Хорошо, — говорит он. — Я сделаю все возможное, чтобы сдержаться.

Это правда. Я знаю, что она не всегда добра к другим, но она была добра ко мне. Сначала я почувствовала исходящую от нее жалость, и мне показалось, что она занимается благотворительностью, которой я была, но это переросло в нечто, действительно похожее на настоящую дружбу.

Мне не все они нравятся. Одри злая, потому что ей это нравится, и это придает ей силы. В лучшем случае мы терпим друг друга. Морган такая же хорошенькая, как и две другие, но более непринужденная и спортивного типа. Ее не волнует социальная политика старшеклассников, как остальных, но она легко становится на свое место. Осенью она играет в волейбол с Дарси и со мной, но в баскетболе она выделяется. На нее уже обращают внимание колледжи.

И потом, есть еще Дарси. Она умна, но в то же время эгоистична. Я своими глазами видела, как она плетет интриги; наблюдать за этим не всегда легко, и она не из тех людей, на чьей плохой стороне хочется быть. Тем не менее, есть только одна причина, по которой люди в этой школе не говорят гадости о том, что я приемный ребенок или, что моя мама в тюрьме — причина в одной блондинке.

Я также увидела другую ее сторону, которой, как мне кажется, нет у других — кого-то, кому, возможно, больно немного больше, чем мы думаем, но такие люди всегда есть, не так ли? Интересно, куда мне нужно было бы заглянуть, чтобы найти шрамы Дарси.

— Харгроув! — кричит тренер Паркс, махая мне рукой.

— Ему не нравится, что я тусуюсь со сверстниками, когда мы на соревнованиях, — говорю я ему. — Это непрофессионально.

Я отталкиваюсь от земли и ухожу с трибун туда, где стоит тренер Паркс, свирепо глядя на меня поверх своего блокнота.

Девон усмехается.

— Он трахает студентов, ну и ладно.

«Что?» Моя голова резко поворачивается в его сторону.

— Неужели?

— О, да. Абсолютно. Как долго ты здесь?

Еще нет и года, но я думаю, он это знает. У меня так много вопросов. Поскольку я не могу спросить их, я качаю головой и продолжаю идти в направлении тренера.

Я сажусь на траву рядом с ним и несколькими другими девушками, участвующими в выездных мероприятиях, пытаясь осмыслить эту новую информацию. Я думаю, это не так уж удивительно — та часть, где он вытворял подобное дерьмо. Невысокий, мускулистый чувак с комплексами. Как оригинально.

Но кто бы стал с ним спать? Он носит белые брюки «Окли» с одной из этих завязок на обоих концах, черт возьми.

— Харгроув, ты в порядке? — спрашивает он, вероятно, заметив, что я пялюсь. Я смотрю на свое отражение в желтых линзах вышеупомянутых солнцезащитных очков и понимаю, что гримасничаю.

— Да, — отвечаю я ему. — Я в порядке.

В конце концов, мы проигрываем и снова садимся в автобус. Никто не удивлен; мы ожидали этого. Единственное, чего я не ожидала, так это того, что их школа будет раздавать ленточки за шестое место; обычно они делают это только на более крупных мероприятиях. Я пропускаю ленту за четвертое место сквозь пальцы и смеюсь, когда думаю о том, чтобы положить ее в коробку под кроватью вместе с тремя другими лентами. Тем не менее, приятно что-то выиграть, даже если это всего лишь лента и даже если мне наплевать, я странно горжусь этим. Может быть, я могла бы отправить это маме; интересно, разрешат ли они ей оставить ленту. Я делаю мысленную пометку уточнить данный вопрос.

Автобус возвращается в школу около восьми вечера. Я ухожу одной из последних, намеренно не торопясь, наблюдая, как мои товарищи по команде расходятся по своим машинам или машинам их родителей. Всегда неловко, когда кто-то из них предлагает меня подвезти, а я вынуждена отказаться.

— Эй, тебя подвезти?

Именно так.

— Ты проделала весь этот путь до школы только для того, чтобы подождать здесь и спросить, не хочу ли я, чтобы меня подвезли?

— Да, — говорит Девон, пожимая плечами.

— Я не могу. Мне нужно ехать на автобусе.

Он делает пару медленных шагов ко мне, сокращая расстояние между нами. Я делаю шаг назад и врезаюсь в припаркованную машину.

— Моя машина вон там, — говорит он, кивая через мое плечо.

— Зачем ты все это делаешь? — спрашиваю я. — Тебе не следует ходить за мной. Я имею в виду, разве ты не слышал Дарси? Я — пустая трата времени.

— Хм... Я так не думаю.

— Чего ты хочешь, Девон?

— Я сказал тебе, чего я хочу — поплавать, помнишь? Ты сказала, что тоже хочешь.

— Мне не следовало этого говорить, — отвечаю я ему.

— Да? Почему это?

Он делает еще один шаг вперед, эффективно устраняя оставшееся расстояние между нами. Одна рука лежит на моем бедре, в то время как он опирается другой о машину.

Весь воздух покидает мои легкие.

— Ну? — он настаивает.

— Я даже не… я даже не знаю, нравится ли мне, когда ко мне прикасаются, — говорю я.

— Ты хочешь это выяснить?

Мой взгляд обегает пустую парковку.

— Никто не смотрит, — произносит он. — Мы одни.