Глава 23

Прошло три дня с тех пор, как они нашли Дарси. С тех пор фургоны журналистов припаркованы на улице. Я выглядываю из окна своей спальни и вижу, как один из них снимает на заднем дворе, пытаясь заснять теперь уже пустой бассейн на заднем плане своего видео.

Я распахиваю окно.

— Это частная собственность, — говорю я ему. — Вы не можете снимать здесь.

Он жестом показывает оператору, чтобы тот переключил съемку на меня, и я тут же жалею об этом.

— Технически, я нахожусь на территории вашего соседа. Они разрешили нам снимать здесь. Девон, ты можешь сказать нам, почему ты убил свою сестру?

Я захлопываю окно и ложусь обратно на кровать. Прошло всего несколько часов после смерти Дарси, прежде чем видео, снятые моими одноклассниками, на которых я угрожаю ей на вечеринке, стали вирусными и попали в новости, сделав меня подозреваемым номер один.

На следующий день они нашли фотографию, на которой Дарси запечатлела нас вместе в моей постели, и достали ее из облака на ее ноутбуке.

И это выглядит плохо, действительно плохо. Я знаю это. У меня также есть алиби: кто-то, кто был со мной всю ночь и знает, что я не мог убить Дарси, кто-то, кто знает, что я никогда никому не причинил бы вреда.

Кроме одного сообщения, она не разговаривала со мной с того дня. В школе ее тоже не было. Я уговорил отца отпустить меня сегодня, надеясь, что смогу увидеть ее, и это было ужасно. Ученики и учителя плакали в коридорах. Настоящей классной работы не было. Это было похоже на то, что ни у кого не было сил делать что-либо, кроме скорби.

Никто не потрудился выразить мне соболезнования в связи с моей потерей или какое-либо сочувствие к тому, что я пережил в тот день. Все они ждут моего ареста, точно так же, как и я.

Я смотрю на свой телефон и раздумываю, не позвонить ли ей снова, но не знаю, что сказать такого, чего еще не было сказано. Я знаю, что она тоже в трауре. Я знаю, что она была травмирована в тот день на моем заднем дворе, и она видела эту фотографию. Я знаю, что они наблюдают за ней, и она напугана. За последние несколько дней я оставил так много сообщений и отправил так много смс, которые остались без ответа.

И я столько раз прокручивал в голове, что, черт возьми, могло случиться с Дарси. Я слышал, как мой отец и Лидия ссорились и плакали, как сейчас.

Я тоже плакал.

— Пожалуйста, Лидия, — слышу я, как папа говорит, — не делай этого. Пожалуйста, не уходи.

— Как я могу остаться здесь, Джефф? Твой сын убил мою дочь.

— Он этого не делал, Лид. Ты его знаешь, ты прожила с ним много лет. Девон не склонен к насилию. Он не способен на что-то подобное.

— Ты видел видео? — кричит она. — Ты видел? Конечно, он жестокий. Посмотри, чему он подвергся в том доме со своей матерью! Мне не следовало подпускать его даже близко к моей дочери.

— Она была и моей дочерью, — плачет мой отец. — Я тоже оплакиваю ее. Пожалуйста, останься. Они найдут того, кто на самом деле это сделал.

— Ты знаешь, кто это сделал! — кричит она. — Я даже смотреть на тебя не могу.

Я открываю дверь и выхожу на лестничную площадку.

— Тебе не обязательно уходить, Лидия. Я сейчас уйду. Я останусь со своей мамой и больше не вернусь. Просто, пожалуйста, не уходи.

— О, ты собираешься уйти, — говорит она. — Но единственное место, куда ты пойдешь, — это прямиком в тюремную камеру, и ты никогда оттуда не выйдешь.

— Лидия, пожалуйста... — начинает папа, прежде чем мы слышим сигнал клаксона на подъездной дорожке.

— Это моя машина, — говорит она. — Я пришлю кого-нибудь за остальными моими вещами. И я не хочу видеть никого из вас на похоронах. Я не могу… я не могу даже смотреть на тебя. Я никогда не хочу видеть тебя снова.

Она выходит из дома, волоча за собой чемодан, а я просто застываю там, приклеившись к месту и не зная, что делать.

— Папа, мне так жаль.

Он вздыхает, вытирая слезы из-под глаз.

— Иди сюда, Девон. Иди, сядь.

Я заставляю свои свинцовые ноги спуститься по лестнице и сажусь рядом с ним на диван.

— Ты завтра не пойдешь в школу, — говорит папа. — Сейчас в этом нет смысла.

— Что ты имеешь в виду?

— Я разговаривал с адвокатом. У них уже есть ордер, и они собираются арестовать тебя завтра.

Конечно. В мой день рождения. Они ждали, когда мне исполнится восемнадцать. Я упираюсь локтями в колени, опускаю голову на руки и плачу, как гребаный ребенок.

— Мне так страшно, — говорю я ему. — Папа, я правда этого не делал. Я знаю, это плохо выглядит, но все, что я тебе сказал, правда.

— Ты хочешь что-нибудь сделать, прежде чем тебя заберут? Не хочешь спуститься на пирс? Что ты хочешь на ужин?

— Я просто хочу увидеть Элли.

Он качает головой.

— Не думаю, что это вариант.

— Я не хочу никуда идти, — говорю я ему. — Они просто последуют за нами. Они также были на школьной парковке. Как ты думаешь, мама придет? Как ты думаешь, она приготовит лазанью? — Я спрашиваю.

— Я уверен, что она бы так и сделала. — Он подходит ближе, пока мы не оказываемся бок о бок, и обнимает меня за плечи. — Все будет хорошо. Они собираются выяснить, кто на самом деле сделал это с твоей сестрой.

Он обнимает меня, и я плачу у него на плече. Это еще одна вещь — моя сестра. Я всегда был непреклонен в том, чтобы никто никогда ее так не называл, но мы были семьей, нравилось мне это или нет. Что касается моего отца, она была его маленькой девочкой.

— Пойду, позвоню твоей маме, — говорит он.

— Да, — шмыгаю я носом. — Звучит заманчиво.

Я иду в свою комнату, закрываю за собой дверь и в последний раз звоню Элли. Как я и ожидал, звонок сразу попадает на голосовую почту.

— Привет, Элли. Я просто… эм. Это последний раз, я обещаю. Они собираются арестовать меня завтра. И... Послушай, я не знаю, что творится у тебя в голове прямо сейчас, но мне действительно нужно, чтобы ты сказала им, что была со мной, когда они спросят. Это действительно важно, Элли. Это плохо. Я знаю, тебе страшно. Я знаю, ты боишься их и беспокоишься о своей маме. Я знаю, тебе больно и... ты в замешательстве, но я никогда не лгал тебе. Я бы никогда не причинил тебе боли. Я так сильно люблю тебя, Эллисон. Я просто... черт побери. Хотел бы я тебя видеть. Хотел бы я обнять тебя и сказать тебе это лично. И... вот и все. Веди себя хорошо, ладно? Береги себя. Скоро увидимся… Я надеюсь.

Я ложусь обратно на кровать, пока не слышу звонок в дверь. Я спускаюсь по лестнице как раз в тот момент, когда папа впускает маму и Айви внутрь.

— Давай я отнесу это, Стеф, — говорит папа, забирая у нее из рук пакет с продуктами и унося его на кухню.

— Привет, мам.

Она смотрит на меня и разражается слезами.

— Я в порядке, — лгу я, когда она заключает меня в объятия.

— Так и будет, — говорит она. — Мы это исправим. Но сначала я приготовлю тебе ужин. И я принесла праздничный торт.

— Хорошо, — говорю я ей.

Мама целует меня в лоб и проходит мимо на кухню.

— Привет, Айви.

— Отойди от меня! — Айви кричит и бежит за моей мамой.

— Айви, подожди! Что случилось? — кричу я ей вслед. Когда я вхожу на кухню, она почти прячется за телом моей мамы.

— Ее няня разрешила ей посмотреть новости, — говорит мама. — Прости, Девон. Я была в ярости, когда узнала об этом.

Итак, моя сестра боится меня, потому что она верит, что я убил свою вторую сестру. Это идеально.

— Мам, я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Все в порядке, милый. Просто расслабься.

— Я не могу расслабиться. Мне нужно помочь. Я должен что-то сделать.

— Хорошо. Иди сюда.

Я помогаю маме приготовить лазанью, затем мы все садимся за стол и едим в тишине. Настроение мрачное, тяжелое. Я ем так, словно, возможно, это последний раз, когда я когда-либо прилично поем, потому что вполне возможно, что так оно и есть, а все остальные в основном перекладывают еду по тарелкам.

Айви отказывается смотреть на меня.

Потом папа убирает со стола, пока мама готовит торт.

— Хм, может, споем? — спрашивает она.

— Нет, — говорю я ей. — Я не хочу этого делать.

Я думаю, что единственное, что могло бы усугубить ситуацию, что могло бы сделать эту жуткую сцену еще более похожей на шоу ужасов Лавкрафта, чем она уже есть, это если бы мы собрались вокруг стола и спели «С днем рождения».

Это почти комично, когда она ставит передо мной кусочек торта «фанфетти» — в день, который должен был стать новым днем рождения Элли, не меньше.

Потом мы все смотрим «Властелин колец». Это была идея моего отца, и я ублажил его, притворившись, что это хорошая идея и, что я на самом деле буду смотреть фильм, а не погружусь в свои мысли на протяжении всего фильма.

В итоге мама и Айви остаются на ночь. Айви засыпает на диване, а мама спит на полу в моей спальне.

Утром полиция увозит меня в наручниках еще до того, как мой отец заканчивает готовить завтрак.