МАЛИНИ

Малини ждала, пока не убедилась, что Прия уже давно ушла. Она ждала часами, в странном свете пути искателя, сидя за письменным столом, без пера в руках. Затем она поднялась на ноги и вышла из палатки, чтобы узнать о местонахождении командира Дживана.

Как она и ожидала, вскоре ей сообщили, что командир Дживан и его люди некоторое время назад вернулись к свите Бхумики. Когда один из отряда Рао отправился на их поиски, осторожно приближаясь с фонарем над головой, чтобы обозначить свое присутствие, он не обнаружил никаких признаков лагеря.

"Ахираньи исчезли", - сказал Рао. "Ушли, насколько можно судить, по собственной воле".

Рао принес ей еду. Чистую, простую еду, принесенную из монастыря: маринованные овощи, перебродившие бобы, роти, приготовленные на костре. Она ела, не чувствуя вкуса. Она думала - надеялась, что Адитья придет к ней с вопросами. Но его нежелание смириться со своей судьбой, видимо, распространялось даже на это. Вместо него в палатке стоял Рао, сцепив руки за спиной, и внимательно смотрел на нее.

"Я сказала им уходить", - сказала Малини.

Неправда. Это, конечно, не имело значения. И правда, и ложь были инструментами, которые использовались в случае крайней необходимости. И она дала Прие клятву, которую собиралась сдержать.

"Они могли бы быть полезными", - заметил Рао.

"Большинство из них не были полезными", - прямо сказала Малини.

Глаза Рао слегка сузились. Канни. "Тот, кто спас тебя..."

Малини покачала головой. "Я у них в долгу", - сказала она. "Они спасли меня от тюрьмы и сохранили мне жизнь. Если они решили вернуться, чтобы защищать свой народ, я не могу их упрекать. Я могу быть только благодарна".

"Адитья сказал мне, что ты дала им обещание".

"Дала", - сказала Малини. "И я прослежу, чтобы оно было выполнено".

Рао долго смотрел на нее. "Малини", - сказал он. Поколебался.

"Да?"

Он опустил взгляд. "Ничего. Лагерь собирается. Может, мужчины организуют тебе паланкин?"

Она покачала головой.

"Нет нужды", - сказала она. "Я пойду пешком".

Когда они приблизились к концу пути искателя, сквозь деревья пробился солнечный свет, не запятнанный странным дождем, напоминающим ночь.

"Никаких свечей", - рявкнул один из мужчин на остальных. "Не курить трубки, ребята. Не забывайте об этом".

На первый взгляд, лакские сады Сругны представляли собой грандиозный долинный монастырь, идеальное место поклонения безымянному. Стены долины были покрыты нежным, богатым изобилием листьев насыщенного зеленого и желтого цвета. На земле росла трава и луговые цветы: лиловые, розовые, голубые, мелкие, как бусинки. Между ними росли деревья, хрупкие и длинноствольные, тяжелые от плодов и молодых листьев, темные от ягод.

Но все это было не настоящим. Погода в Сругне не подходила для луговых цветов Дварали, сладких трав, произрастающих в некоторых районах Алора.

Малини посмотрела на высокие склоны, обсаженные деревьями, которые окружали сады, окруженные огромным водоемом; на узкий вход через мост из переплетенных корней и лозы. Монастырь был одновременно хорошо защищен от вторжения и ужасно уязвим.

Она остро ощутила это равновесие, когда переходила через мост. Под ней лежала пропасть с острыми скалами. Сам мост был хрупким, он тревожно раскачивался от движения их тел по его поверхности.

Как только они перешли мост, Адитья опустился на ступеньку рядом с ней. "Сад был вырезан-выстроен в соответствии с видением первого сруганского жреца Безымянного. Ему было сказано: "Иди в долину лотоса и построй в ее сердце дворец для меня, место лака". Так он и сделал".

Адитья взял ее за руку. Он подвел ее к прекрасным, увешанным драгоценными камнями деревьям, окружавшим вход в монастырь. Адитья приложил ее руку к поверхности коры.

Лак. Лак. Сладкий, смолистый.

В конце концов, это не просто имя.

Она отдернула руку.

"Любой, - сказала она, - может сжечь это место дотла, по ошибке или намеренно. Ты ведь знаешь это, не так ли? Достаточно лишь искры".

"Не больше одной свечи", - согласился новый голос. К ним подошел священник, одетый в голубые одежды безымянного, его голос и выражение лица были спокойными. "Но мы жрецы Безымянного, принцесса, и мы отдаем себя в руки судьбы. Это наше призвание".

"Пойдем", - сказал Адитья, мягко подталкивая ее вперед. "Позволь мне показать тебе твои новые покои".

Простая комната. Кровать. Эти роскошные вещи, после столь долгого времени, должны были ошеломить ее.

Она села на пол и старательно сопротивлялась желанию закричать.

Они добровольно жили в огне незажженного костра, глупцы. Она почувствовала, как знание сомкнулось на ее черепе, словно тиски.

Огонь. Горение. Ей повезло, что она не верила в судьбу, потому что эти твари, казалось, преследовали ее. Ждут ее.

"Принцесса Малини", - произнес голос. Он был тихим, но теплым. "Я так рада, что ты жива".

Она повернула голову к двери. Перед ней стоял любимая ученица ее старого учителя. Как и все мудрецы, Лата была строгой. Она носила волосы в тугих косах, сплетенных в венчик у головы. Ее сари, покрытое серой шалью, было безупречно чистым.

"Лата! Я не ожидала тебя увидеть", - удивленно сказала Малини.

"Я сопровождала алоранского принца", - пробормотала Лата. "Как ты и просила".

Малини повезло, что некоторые из ее многочисленных посланий, отправленных во время заключения до того, как она должна была сгореть, или написанных наспех и оплаченных взятками драгоценностями до ее заключения в Ахирании, все-таки достигли цели.

"Я очень рада, что ты это сделала", - тепло сказала Малини, хотя сердце ее было холодным. "Пожалуйста. Подойди и сядь".

Лата села рядом с ней.

"Как мне начать, принцесса?" сказала Лата, склонив голову на одну сторону. Это были слова мудреца - своего рода заучивание. "Какие знания ты ищешь?"

"Все", - сказала она. "Расскажи мне все".

По словам Латы, большая часть сил, стремившихся свергнуть Чандру, базировалась в Сругне и на дороге в Дварали. В монастыре, замкнутом и опасном, им не было места. Только лорды и принцы, заинтересованные в политике или ищущие расположения Адитьи, предпочитали приходить в лаковые сады.

"Что ж, - пробормотала Малини, когда Лата закончила. "Если высокородные мужчины хотят политики..." Она встала. "Тебе придется выступать в роли сопровождающей и одной из моих дам", - сказала она. " Ты сможешь это сделать?"

"Я уверена, что справлюсь", - сказала Лата.

"Тогда сначала", - сказала Малини, - "мне нужно искупаться".

Она искупалась в холодной воде, стараясь не думать о том, как Прия предлагает ей ковш холодной воды в Хиране; как Прия стоит на коленях и смотрит на нее. Ее волосы были расчесаны как можно лучше, после долгого плохого обращения с ними. Лата подарила Малини одно из своих сари. Блузка была настолько свободной, что зияла, но она была скрыта под тканью, так что все было в порядке. У Малини не было драгоценностей. Никаких знаков статуса. Ничего, что свидетельствовало бы о ее значимости.

Затем она посмотрела вверх, на окно.

Конечно.

С помощью Латы она завязала волосы в узел и аккуратно прикрепила полумесяц из свежесорванных лаковых цветов.

Мужчины резко затихли, когда она вошла в комнаты. Адитьи не было видно, как и Рао.

Она прервала игру в катур. Но она понимала, что игра в кости и стратегия - не просто развлечение для высокородных мужчин. Она наклонила голову - изящное движение, которое, как она знала, подчеркивало уязвимость ее шеи и царственность осанки, - и сказала: "Боюсь, я помешала".

"Принцесса". Мужчины не встали, но склонили головы в знак равного уважения. Этого было достаточно. "Не стоит извиняться. Вы кого-то ищете?"

"Лорд Нараян", - сказала она, найдя его лицо среди присутствующих лордов. "Я очень сожалею о вашей утрате. Принц Прем был большим другом моего брата Адитьи. Я очень восхищалась им".

"Спасибо, принцесса", - сказал молодой человек, внезапно погрустнев. "Для нас большая печаль потерять его".

"Я скорблю вместе с вами", - пробормотала Малини. Она пересекла комнату и направилась к нему, каждый шаг был медленным и обдуманным.

По мере того как она шла, она смотрела на каждого из них по очереди. "Похоже, вы не в духе, владыки".

Первым заговорил владыка Дварали. "Мы думали, что император Адитья вернется с армией". Его рот был неулыбчив. "Но, как я вижу, этому не суждено сбыться".

Малини покачала головой. "Я не могла привести ему армию", - сказала она. "Только себя. Но я сделаю все, что в моих силах, владыки, чтобы увидеть его на троне".

"Возможно, теперь", - пробормотал один из владык Сругани с гневом в голосе, - "он подумает о том, чтобы подарить нам войну, ради которой мы пришли".

Она выдохнула. Поворот шеи, именно так, чтобы подчеркнуть цветы лака, вплетенные в ее волосы. Она была императорской принцессой Париджата. Это имело вес.

"Поверьте мне, милостивые государи, - сказала Малини, скромно опустив ресницы, хотя позвоночник ее оставался прямым, а плечи - твердыми. "Мой брат Адитья вернет вам былую славу. У вас будет то, что было раньше. Контроль над своими королевствами. Места власти и уважения при императорском дворе. Слава империи, скрепленная верностью, будет такой, какой она была когда-то".

И именно поэтому они были здесь, не так ли? Они были обязаны принадлежать к переделанной, извращенной Париджатдвипе Чандры - связаны теми же клятвами, которые давали их предки, чтобы отплатить за кровавую, ужасную жертву матерей, сформировавших Париджатдвипу. Священность этого обещания все еще отдавалась эхом по Париджатдвипе от тех давних смертей. Им нужно было только то, что они всегда имели - равенство, влияние и процветание, и Малини могла гарантировать, что Адитья это обеспечит.

Лучше слабый император, несомненно, думали они. Лучше сдержанный император, который хочет быть священником, чем фанатик, который возьмет то, что принадлежит нам, и сделает это своим".