РАО

Более дюжины мужчин увидели это, когда гонец - не один из гонцов Према, а сакетан в темно-зеленом, его заплетенные в косу волосы были наполовину распущены и слиплись от крови - упал с лошади и рухнул на дальнем конце моста. Он уже начал ползти по мосту, когда к нему подоспели люди и помогли ему.

"Солдаты из Париджата", - вздохнул гонец, как только оказался на монастырской земле. "Они... они идут. Только один батальон, хвала матерям".

"Они знают, что он здесь?" срочно спросил Нараян.

"Я не знаю", - вздохнул гонец. "Я не знаю, я-а-а! " И с этим криком боли солдаты и священники устремились к нему, окружая его и поднимая, чтобы доставить его в безопасное место. Один из дваралийцев оторвал свой собственный кушак и прижал его к ране в боку гонца.

Мысли Рао неслись вскачь. Удалось ли кому-то из людей Сантоша избежать встречи с ними? Или в Хиранапрастхе был оставлен контингент, чтобы искать помощи, если Сантош не вернется? Узнать это было невозможно.

Рао увидел мелькнувшее движение у дверей монастыря. Вспышка голубого света, и наблюдатель скрылся внутри.

Это мог быть любой из священников. Но Рао знал, что это был Адитья.

Рао долго смотрел на дверь, в его животе росло ядро горечи и сожаления.

Адитья слушал. А потом убежал.

Когда-то Рао восхищался спокойствием Адитьи.

Этот человек никогда не был поспешным или быстрым в гневе. Его ругали за медленные рефлексы, когда они упражнялись с саблями, но мудрецы и военачальники, обучавшие его правилам ведения честной войны, древней и современной военной стратегии, восхищались его тщательным учетом всех факторов. Адитья был мыслителем. Адитья всегда был мыслителем.

Адитья всегда хотел поступать правильно.

Он часами корпел над текстами, взвешивал военные стратегии и гамбиты, размышлял над этикой ведения войны, прикидывал наилучшие варианты, стратагемы, обеспечивающие идеальный баланс: низкая цена человеческой жизни, быстрая победа, почетная битва.

Он редко обнаруживал, что может достичь всего этого.

"В реальном мире все будет не так просто", - сказал однажды Адитья, когда они играли в катур, не отрывая глаз от доски. Его рука продолжала двигаться, нависая сначала над маленьким резным слоном, возницей, пехотинцем, министром. Король. "Здесь я могу выбрать, кого принести в жертву, чтобы победить". Его голос, выражение лица - оба были странно приглушенными. "На наших уроках нас учат, что мы должны. Но иногда я думаю, что если бы войны вообще не было - это было бы проще".

"Было бы", - согласился Рао, озадаченный. "Но война случается".

"А должна ли она быть?"

"Я не знаю", - сказал Рао. "Я думаю, просто таков мир".

Адитья нахмурился. Уставился на доску. Затем он поднял фигуру, символизирующую короля, и положил ее за доску, на край стола.

"Вот так", - сказал он, улыбаясь Рао. "Теперь король может созерцать далекий горизонт. Это гораздо веселее, чем война, я думаю".

"Я уверен, что это против правил", - поддразнил Рао.

"Ничего страшного", - ответил Адитья. "Я все равно не люблю катур".

А Рао рассмеялся, похлопал его по спине и сказал: "Если ты так устал, тогда иди и выпей со мной".

Тогда он поверил, что у Адитьи будет время, чтобы вырасти в хорошего императора.

Он должен был знать, как почитатель безымянного, что король, стоящий за краем доски, что-то значит. Что человек иногда может невольно увидеть свою истинную судьбу.

"Пророческое имя - это не всегда то, что шепчет священник при рождении ребенка", - сказал жрец Безымянного, когда Рао спросил, почему он должен быть обременен таким именем, почему именно он. "Даже за пределами нашей веры есть люди, которые узнают свою судьбу случайно. Их судьба находит их в снах, в историях, при стечении обстоятельств. Часто они не распознают истину, когда она их посещает, и знание пророчества проходит мимо них. Но твоя судьба нашла бы тебя, юный принц, независимо от того, был бы ты алоранцем или нет. Радуйся, что твоя вера позволяет тебе предвидеть грядущее".

"Наверное, это странно, - пробормотал Рао. "Не знать свою судьбу, даже когда видишь ее".

"Возможно", - сказал священник, благожелательно улыбаясь. "Но ты же из веры безымянного, принц Алора. Ты узнаешь именно такое пророчество, когда увидишь его. Возможно, однажды ты спасешь другого человека от невежества".

Рао не спас.

Рао нашел Адитью в маленьком садике, изобилующем певчими птицами. Адитья не повернулся, и Рао повернул его, заставив встретиться с ним глазами.

"Твой брат пришел за тобой", - сказал Рао, положив руки на плечи Адитьи. Мой принц, мой император, мой друг". Чандра послал сюда своих людей. Он убьет тебя. Нам нужно бежать".

"Еще немного", - пробормотал Адитья, глядя в сторону от Рао, на птиц и небо. Рао задавался вопросом, какие факторы он взвешивает в своей голове: как справедливость соизмеряется с этикой и стратегией, не имея ничего, кроме неподвижности своего тела и отрешенного взгляда. "Еще немного, и я пойму, что нужно делать".

"Нет больше времени! Никогда не было времени".

Адитья закрыл глаза. Он выглядел так, словно на него навалился страшный груз - сокрушительный груз, который склонил его плечи так, как никогда не склоняли ни придворная политика, ни война, ни то, что они пережили вместе, будучи принцами в Париджате.

"Ты не понимаешь", - прошептал Адитья.

"Понимаю. Понимаю. Я придерживаюсь догматов этой веры всю свою жизнь, Адитья. Моя сестра умерла за нее. Но я не могу позволить тебе сделать это".

Адитья встретился с его глазами, наконец. Темные глаза. Суровые брови.

"Если я твой император, ты должен дать мне время, которое я требую. В конце концов, мое слово - закон". Его голос был неожиданно железным. "А если я не твой император, то иди и веди свою войну без меня. Это очень просто".

Рао вспомнил ту давнюю доску катур; хмурый взгляд Адитьи, желание сойти с доски. Но из этой игры нельзя было выйти. Адитья был фигурой, которую нужно было передвинуть, чтобы выиграть или проиграть.

"Нет", - твердо сказал Рао. "Я не буду делать этот выбор за тебя. Это твоя задача, Адитья. Не моя. Если ты хочешь стать императором, если ты хочешь вести нас за собой - ты должен сделать первый шаг. Ты должен решить. Я не буду решать за тебя".

Адитья выскользнул из его рук. Повернулся и пошел прочь. А Рао склонил голову, думая о своей сестре, которая сгорела, и о страшной тяжести собственного имени. О надежде на него.

Реальность Адитьи, связанного видением. Не желающего подняться.