Глава 1. Дело дворецкого
В июне 2021 года президент Джо Байден и премьер-министр Борис Джонсон отметили восемь десятилетий со дня рождения военного союза Великобритании и Америки, выпустив документ, который они назвали "Новая Атлантическая хартия". Разделенная на восемь пунктов, как и первоначальный документ, в котором излагался подход двух стран ко Второй мировой войне, новая хартия устанавливает, как они должны решать проблемы от климата до Китая и от пандемий до Путина.
Многое изменилось с тех пор, как в 1941 году Уинстон Черчилль и Франклин Д. Рузвельт согласовали свое видение, но одно, несомненно, осталось неизменным: сила связи между двумя англоязычными странами.
Связи между Британией и Америкой очень глубоки - во внешней политике, в инвестициях, в литературе, в поп-музыке, в общении со знаменитостями. Иногда эта близость приводит две страны к ужасным ошибкам, как в случае с войной в Ираке; иногда, как в случае победы над нацистами или съемок фильма This Is Spinal Tap, этот обмен приводит к чему-то великолепному. Термин "особые отношения", который был популяризирован, если не изобретен, Черчиллем, стал клише, к которому все чаще прибегают американские политики и все чаще нуждаются британские, но он по-прежнему отражает глубокую и прочную связь, которая выходит далеко за рамки того, что есть у двух стран с кем-либо еще.
Пожалуй, наиболее яркую демонстрацию тесноты этих связей показал генерал Майкл Хайден, бывший директор Агентства национальной безопасности, в своих мемуарах 2016 года "Игра на грани" (Playing to the Edge). В декабре 2003 года оперативники американской разведки обеспокоились тем, что террористы, вооруженные ядерной бомбой, могут атаковать Форт-Мид, откуда АНБ управляет своей огромной операцией по сбору данных. Оперативники прочесывали страну в поисках ячейки "Аль-Каиды", а их руководители находились в офисе в любое время суток, несмотря на праздничный сезон. Они работали так тщательно, как только могли, но оставался шанс, что террористам удастся ускользнуть от обнаружения, и Хейдену нужно было готовиться к худшему. Он должен был быть уверен, что его агентство сможет продолжать защищать Америку, даже если террористы достигнут цели, взорвут свое устройство, убьют Хайдена и обезглавят АНБ. И что же он сделал? Он позвонил своему британскому коллеге - Дэвиду Пепперу, директору GCHQ, британского агентства по разведке сигналов (SIGINT).
"Счастливого Рождества, Дэвид", - сказал он, прежде чем перейти к делу. "Мы чувствуем себя под угрозой, поэтому я сообщил своему связному в вашем офисе, что в случае катастрофических потерь в Форт-Миде мы передаем функционирование американской системы SIGINT в GCHQ... Это просто мера предосторожности, но если мы выйдем из строя, вы будете руководить шоу". Затем, согласно его рассказу, который он позже дал на одном из мероприятий по продвижению книги, наступила "долгая пауза".
Неудивительно, что Пеппер был ошеломлен. АНБ - возможно, самая мощная разведывательная служба в мире, и это замечательное свидетельство близости их отношений, что Хейден готов передать такое оружие иностранному государству, доверить иностранному гражданину защищать Соединенные Штаты от его имени. Нам всем не помешали бы такие надежные друзья.
А мы могли бы?
В этой книге я раскрываю малоизвестную сторону Британии: как она десятилетиями не помогала Америке, а набивала ее карман, подрывала ее правительство и делала мир беднее и менее безопасным. Хотя внешняя политика британского правительства строилась на фундаменте союза с Вашингтоном, всегда существовала отдельная динамика, которая рассматривала Соединенные Штаты и других союзников не как партнеров, которых нужно поддерживать, а как возможности для использования. И, по сути, за последние восемьдесят лет эта тайная сторона Британии оказывала гораздо более значительное влияние на мир, чем ее открытая государственная политика.
В этой книге я раскрываю ту скрытую сторону Британии, о существовании которой, боюсь, подавляющее большинство людей даже не догадывается и которая потрясет любого.
Публичный имидж страны - это родина Гарри Поттера, королевы Елизаветы II, футбола высшей лиги и социализированного здравоохранения, а также экспортер виски, голливудских злодеев, телеведущих и бесконечных костюмированных драм. Но за кулисами существует совершенно другая страна, которую за время своей писательской карьеры, посвященной коррупции, отмыванию денег и финансовым преступлениям, я постепенно стал замечать, понимать и испытывать тревогу. Это понимание выкристаллизовалось во время беседы, состоявшейся пару лет назад с американским ученым по имени Эндрю.
Эндрю связался со мной, потому что изучал китайские деньги, и он знал, что я выступаю в качестве гида в лондонских клептократических турах, в которых мы показываем нашим гостям британскую столицу, указываем, какая роскошная недвижимость принадлежит олигархам, и рассказываем историю денег этих олигархов. Большинство особняков, которые мы показываем, принадлежат русским, арабам или нигерийцам, но его интересовало, купили ли китайские магнаты себе убежища в Лондоне и что британское правительство делает для того, чтобы убедиться, что их богатство было приобретено законным путем.
Мы встретились в кафе на втором этаже книжного магазина в довольно величественном здании на Трафальгарской площади - здании, которое, как ни забавно, учитывая тему, которую мы собрались обсудить, украинские олигархи поменяли между собой в 2016 году, чтобы уладить спор, как мой сын может подарить небольшой подарок другу после того, как они поссорились на детской площадке.
Эндрю пришел на встречу хорошо подготовленным и получил контрольный список, который явно был составлен для того, чтобы составить список имен людей, с которыми он мог бы поговорить. Какое правоохранительное ведомство делает больше всего для борьбы с угрозой отмывания китайских денег? С кем лучше всего поговорить в этом ведомстве? Какие прокуроры возбуждали лучшие дела? Кто провел самое тщательное исследование объема китайских денег в Великобритании и какие активы обычно покупают на эти деньги? Какие политики были наиболее внимательны к этому вопросу и как они себя организовали?
Из-за общего языка американцы и британцы часто думают, что их страны более похожи, чем есть на самом деле, и в этом я виноват не меньше других. Когда я провожу исследования в Соединенных Штатах, меня неизменно поражает готовность чиновников сесть со мной и рассказать о своей работе. Я звоню им без представления, и они снова и снова доверяют мне не разглашать конкретные детали наших бесед. Судебные документы легко получить, и прокуроры охотно о них рассказывают. Политики же, похоже, искренне верят в важность донесения информации о своей работе до широкой общественности, а значит, охотно общаются с такими писателями, как я. Американские журналисты жалуются на условия работы, как и все в мире, но для европейца заниматься исследованием финансовых преступлений в США - такой же захватывающий опыт, как отпустить моих сыновей в магазин Lego.
Эндрю, однако, обнаружил, что приятный сюрприз, к сожалению, не работает в обратном направлении. Думаю, он надеялся, что я поделюсь с ним несколькими контактами британских эквивалентов тех людей, которых я всегда находил без особых проблем, когда посещал Майами, Вашингтон, Сан-Франциско или Нью-Йорк. Возможно, он опасался, что я откажусь открыть ему свою записную книжку, но, похоже, ему не пришло в голову, что у меня не будет записной книжки, которую можно было бы открыть; что, по сути, людей, которых он искал, не существовало.
Я сказал ему, что правоохранительные органы не предпринимают согласованных усилий по борьбе с отмыванием китайских денег, поэтому нет следователя, который мог бы поговорить с ним об этом. По сути, не было ни одного судебного преследования, которое он мог бы рассмотреть, и почти нет исследований о том, куда уходят деньги, как они туда попадают и сколько их там вообще.
Он продолжал подходить к вопросам с разных сторон, как будто считал, что ему просто нужно подобрать правильный пароль, чтобы открыть дверь, за которой скрывается британский механизм правоприменения. Где находится аналог отдела по борьбе с международной коррупцией Федерального бюро расследований? Кто выполнял работу группы по борьбе с клептократией в Министерстве юстиции? А как насчет расследований национальной безопасности; есть ли в Британии нечто подобное? Ведут ли прокуроры дела в британской версии Южного округа Нью-Йорка? Было ли раскрытие крупной китайской группировки по отмыванию денег тем делом, которое сделало бы им карьеру? Какие парламентские комиссии занимались судебной экспертизой? Наверняка кто-то занимался? Поговорив, я начал видеть ситуацию его глазами, что позволило мне взглянуть на нее с другой стороны, которой у меня раньше не было.
Проблема заключалась в том, что он мог продолжать пробовать разные пароли, пока камни не сгниют, но это не помогло бы: пещеры с сокровищами, которую он мог бы открыть, не было. Если он хотел выяснить, сколько китайских денег поступает в Великобританию, кто их перевозит и что на них покупается, ему придется начать с нуля и проделать всю работу самому. Эндрю приехал в Лондон, рассчитывая узнать, как Британия помогает бороться с незаконными финансами, и обнаружил, что этого вовсе не происходит. Совсем наоборот.
Разумеется, не только Великобритания помогает китайским клептократам и преступникам отмывать деньги. Теневая финансовая система, используемая китайскими преступниками, которых он расследовал, транснациональна по своей природе. Она выходит за рамки одной юрисдикции и черпает свою силу и устойчивость в том, что не зависит от какого-то одного места: если одна юрисдикция становится враждебной, деньги без труда перемещаются в другое место. И он постоянно растет, поскольку юристы, бухгалтеры и прочие убеждают политиков предоставить им доступ к тем гонорарам, которые они могут получить, перемещая деньги. В Дубае, Сиднее, Лихтенштейне и Кюрасао его можно найти не меньше, чем в Швейцарии или Нью-Йорке. Но больше всего их в Лондоне.