Кромер рассказал историю из 1960-х годов, когда во время назревающего финансового кризиса один из сотрудников Казначейства попытался указать ему, что делать. Я помню, как сказал ему: "Уильям, послушай, если ты действительно хочешь создать кризис, я предлагаю тебе издать свое распоряжение. Потому что если вы издадите распоряжение, о нем станет известно. Я уйду в отставку, все члены суда Банка Англии тоже уйдут в отставку, и у вас будет абсолютно первоклассный финансовый кризис. Как вы думаете, это умный поступок? И он ответил: "Что ж, мне придется подумать об этом". Указание так и не поступило, и Банк продолжал делать то, что делал с момента своего основания в XVII веке как частный банк, управляющий государственным долгом. У него была власть без ответственности.

Именно Банк Англии регулировал деятельность Сити, хотя на самом деле регулирование было крайне ограниченным. За исключением валютного контроля, который ограничивал количество денег, вывезенных из страны, и который был введен с началом войны в 1939 году, финансовые институты в основном руководствовались мягким давлением, направленным на то, чтобы поступать "правильно".

Если управляющий Банком считал, что денег слишком много и экономике грозит перегрев, он писал банкам, предлагая им ограничить кредитование, что было бы "актом сотрудничества". Главы крупнейших банков время от времени заходили к нему на чай, и губернатор вносил предложения, которые, как правило, принимались. Слово главы банка было его залогом. Директора не любили давать реальные указания, как вспоминал Баркшир, рассказывая о придуманной им финансовой хитрости, позволявшей обойти контроль Банка.

Если бы они сказали: "Слушай, Джон, пожалуйста, не делай этого", мы бы не стали этого делать. Если бы они сказали нам во время обмена: "Послушайте, пожалуйста, не делайте этого", мы бы не стали этого делать", - вспоминает он. "Они сказали: "Нам это не нравится, вы разрушаете систему", и мы могли бы спросить: "Вы говорите нам не делать этого?". И они бы ответили: "Полагаю, что нет"".

Короче говоря, парни не указывают другим парням, как себя вести, и, как правило, большинство парней не нуждаются в указаниях. Однако, к сожалению, некоторые из них - простофили, что создало гигантскую лазейку, через которую мог пролезть любой, кто ставил зарабатывание денег на первое место, а не выполнение своих обязанностей. И это, наконец, подводит нас к тому моменту, когда лондонский Сити заново изобрел себя, что началось с малого, но стало точкой, с которой эта крошечная группа привилегированных англичан изменила сначала Британию, а затем и весь мир.

Все началось с двух банков в 1955 году. Первым был Midland, небольшой банк, попавший в замкнутый круг. Он не мог привлекать вклады в условиях конкуренции со стороны клиринговых банков, которые доминировали на Хай-стрит. Без депозитов у него не было ресурсов, необходимых для выдачи кредитов. Без кредитов он не мог получать прибыль. Без прибыли он не мог расширяться, чтобы стать достаточно крупным и привлекать вклады. Вторым банком был Московский народный, советское учреждение в Лондоне, которое заботилось о долларовых вкладах СССР, хранившихся за пределами Соединенных Штатов из опасений, что они могут быть заморожены в момент международной напряженности. Если бы Midland мог купить эти доллары, он мог бы использовать их для финансирования своей деятельности, но ему не позволили купить их из-за ограничений на движение капитала.

А теперь самое интересное: кто-то в Midland понял, что покупать доллары не нужно, их можно просто одолжить. Конечный результат был тот же - у него были доллары, которые он мог использовать для покупки фунтов, на которые он мог финансировать свою деятельность, - но детали были другими. Это все равно что арендовать машину, а не покупать ее: вы можете ездить куда угодно, но поскольку машина принадлежит кому-то другому, вы избегаете любых ограничений на владение автомобилем.

А что было нужно московскому "Народному"? Если русские одалживали эти доллары американскому банку, правило США под названием Regulation Q ограничивало размер процентов всего 1 процентом. Но в Лондоне "Мидланд" платил все, что могло принести прибыль, что на практике почти удваивало доходы MNB. Вроде бы ничего особенного, но эта странная идея одновременно позволила Midland уклониться от ограничений, наложенных на ее деятельность в Великобритании, и позволила MNB избежать американских ограничений. Финансовые хирурги лондонского Сити провели операцию на сердце стерлинговой системы и установили обходной путь вокруг препятствия, которое мешало капиталу свободно поступать в британскую экономику и мешало Midland получать прибыль.

Банк Англии посчитал, что такое поведение становится опасно близким к казуистике, поэтому чиновник из Банка пригласил старшего менеджера Midland на чашку чая, поднял бровь и показал так называемый "предупреждающий сигнал". Но, поскольку речь шла о Сити, он не велел "Мидланду" убирать установленный им обходной путь, а поскольку этот путь позволял привлекать значительно более дешевые средства, чем у конкурентов, "Мидланд" не видел причин останавливаться. Проблема заключалась в том, что Мидленд не делал ничего противозаконного. Возможно, она нарушала дух закона, но не его букву, как признал один из чиновников Банка Англии: "невозможно сказать лондонскому банку, что он может принимать долларовые депозиты, но не стремиться к ним". Банк Англии не мог заставить банкиров соблюдать добровольные ограничения. Это было бы самым отвратительным из всего, что есть, - "неловкостью".

А потом случился Суэцкий кризис 1956 года, затянувшееся противостояние по поводу национализации канала, высадка воздушных и десантных войск в Египте, спекулятивные атаки на стерлинг и осознание правительством Великобритании того, что без американской поддержки оно не сможет поддерживать стоимость фунта стерлингов на фиксированной отметке 2,80 доллара. Шли недели той долгой осени, страна тратила свои доллары на фунты, пытаясь поддержать валюту, но атаки продолжались, и запасы долларов иссякали. Если фунт не удастся поддержать, то вся стерлинговая система, которая была склеротической, но при условии, что вместе с ней исчезнут артерии, связывавшие оставшихся членов Британской империи и многие бывшие колонии, позволявшие им торговать друг с другом и финансировать свою деятельность. Без стерлинговой системы никогда не существовало мировой экономики, и чиновники искренне боялись, что потеря этих артерий может перекрыть финансовый кислород, необходимый экономикам для выживания, что мир может распасться на разъединенные органы, борющиеся за выживание.

"Если бы стерлинг пошел по пути, например, французского франка, последствия не были бы такими, как часто предполагают, что мир попадет либо в зону доллара, либо в руки большевиков", - сказал Джордж Болтон, исполнительный директор Банка Англии, в своей речи в 1956 году. "Непосредственными результатами будут хаос, анархия и, если только боги не будут очень добры, крах цивилизации в том виде, в каком мы ее знаем, на очень большой территории мира".

Сейчас, когда мы знаем, что стерлинг действительно прошел путь французского франка, а цивилизация почти ничего не заметила, это может показаться абсурдным, но Болтон говорил, опираясь на свой опыт. Он помогал Банку Англии пройти через ужасы 1930-х годов и войну; он был директором Международного валютного фонда. И даже небольшая вероятность полного краха цивилизации - это то, что заставит задуматься любого политика. У правительства было два варианта: продолжить вторжение в Египет, сохранить стратегические позиции Британии в военном отношении и рискнуть концом всего, или отказаться от суэцкой авантюры, спасти то, что осталось от репутации стерлинга (и спасти цивилизацию).

Официальные лица пытались найти третий вариант, умоляя американцев о помощи, но Генеральная Ассамблея ООН потребовала, чтобы англо-французские войска покинули Египет, и, по мнению Вашингтона, Британия не могла рассчитывать на помощь, пока не выполнит это требование. В отчаянной попытке предотвратить катастрофу Британия ввела нормирование бензина и пообещала американцам вывести свои войска. "Слово англичанина - его залог", - настаивал посол, когда американцы потребовали установить крайний срок вывода войск. Но американцы хотели большей безопасности, и в итоге Лондон пообещал полную эвакуацию в течение двух недель. Американцы в ответ пообещали предоставить столько денег, сколько потребуется. Стерлинг был спасен, но ценой огромной потери британского престижа, британской экономики и - как оказалось, через десятилетие или два - Соединенных Штатов и всего мира.

В отчаянной попытке поддержать фунт стерлингов Банк Англии повысил базовую ставку с 5 до 7 %, а Казначейство ввело еще больше ограничений на использование стерлингов для финансирования международной торговли. Эти ограничения помогли фунту стерлингов выстоять, но не более чем отсрочили неизбежное, когда дело дошло до геополитической ситуации. Однако для торговых банков Сити эти ограничения были жизненно важны. Артерии, ведущие от сердца, теперь были не просто забиты, они были зажаты. Торговые банки полагались на фунты стерлингов для финансирования торговли, и внезапно им потребовался новый источник средств, чтобы остаться в бизнесе. И тогда странная идея Мидлендского банка стала общепринятой, но с изюминкой. Мидленд занял доллары, чтобы купить фунты стерлингов для финансирования внутреннего кредитования. Торговые банки не стали беспокоиться о второй половине - фунт был для них мертв - они просто начали занимать доллары, чтобы вести бизнес. И в этот момент все изменилось.