Глава 31

23 Декабря

Эбби

После удара раздаются крики.

Люди идут на помощь Ричарду.

Ричард барахтается, у него порез на губе и широко раскрытые глаза.

В этой суматохе есть на что посмотреть, и всё это сосредоточено в тридцатисекундном промежутке времени.

Но я ни на что из этого не смотрю.

Я смотрю, как Дэмиен трясёт кулаком, как будто удар был пустяком, а затем смотрю, как Дэмиен уходит, спиной ко мне, его широкие плечи чуть ссутулились.

Они не настолько ссутулились, чтобы обычный человек заметил это, но достаточно, чтобы кто-то, кто изучал его тело, его осанку, его слова и выражения, заметил.

Я заметила.

Это поражение.

Интересно, так ли он выглядит, когда проигрывает дело, когда покидает зал суда, зная, что старался изо всех сил и потерпел неудачу?

Или, может быть, так он выглядит, когда выигрывает, но знает, что тот, за кого он боролся, не должен был быть победителем.

Я никогда не узнаю мелочей, мелких фактов и частей того, кем он является. Мелочи, за которые я бы убила, чтобы узнать об этом мужчине.

И в этот момент я понимаю.

Если я хочу узнать о нём все мельчайшие подробности, мне нужно пойти за ним, чтобы он остался в моей жизни. Мне нужно объяснить. Объяснить, что хотя всё это началось как глупый план мести, чтобы поквитаться и быть мелочной, то, что между нами – реально.

Очень, очень реально, а я – полная идиотка.

Я двигаюсь к лифту, надеясь успеть до того, как двери захлопнутся, и поговорить с ним как можно скорее. Чем меньше времени я дам Дэмиену на раздумья, тем лучше.

Однако я делаю шаг вперёд, а пальцы больно обвивают моё запястье.

Ричард.

Каким-то образом он стоит, выглядя чуть более трезвым, с растущим красным пятном на челюсти.

— Отпусти меня, Ричард, – говорю я, свободной рукой пытаясь убрать его пальцы с моей руки, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Он не так красив, как я когда-то убеждала себя.

Особенно сейчас, когда я начала встречаться с Дэмиеном, пожалуй, самым сексуальным мужчиной в Нью-Йорке.

И стоит ему открыть рот, как он становится ещё менее привлекательным, извергая отвратительную чушь.

— Не могу поверить, что ты выкинула это дерьмо, Эбигейл. Такой гребаный ребёнок. – Его пальцы начинают сжиматься на моём запястье, и паника нарастает. Ричард, возможно, не был добрым, и, возможно, он был дерьмовым парнем. Он мог использовать свои слова как оружие и говорить мне самые мерзкие вещи, чтобы заставить меня вести себя так, как он хотел.

Но он никогда не поднимал на меня руку.

Никогда.

Я думаю, после того, как расти так, как это делала я, это должно было бы стать тревожным сигналом, но до этого никогда не доходило.

До сих пор, видимо.

— Ричард, отпусти меня.

— Ты всегда была не более чем шлюхой.

— Ты делаешь мне больно, Ричард, – говорю я низким голосом, стараясь не привлекать внимания.

Потому что даже сейчас я пытаюсь защитить его имидж.

Пытаюсь убедиться, что я соответствую кроткой, послушной версии женщины, которой он хотел меня видеть.

Почему?

Почему, чёрт возьми, я делаю себя меньше для него?

— Хорошо. Не могу поверить, что ты думала, что сможешь победить меня. – Он ядовито смеётся и оглядывает комнату в поисках старых добрых друзей, которые обычно заступаются за него. Но это не вечеринка братства. Это семейная вечеринка в престижной юридической фирме.

Никто не хочет присоединиться к смеху с ним. На самом деле, глаза, которые смотрят на нас, смотрят с замешательством и беспокойством. — Ты мусор, Эбби. Всегда такой была. Предполагалось, что ты будешь просто женщиной, которую я трахаю, когда это удобно. Но потом ты стала полезной, заботилась о вещах и облегчала мне жизнь. Я держал тебя рядом. Зачем нанимать помощницу, если я могу просто трахнуть женщину и убедить её, что сделаю её своей женой, если она будет делать для меня всю эту хрень?

Очевидная правда, что Ричард не только знал о том, как много я для него делаю, но и знал мою мотивацию, убивает небольшую часть меня. Ту часть меня, которая думала, что, возможно, просто возможно, он был слишком туп, чтобы понять эту часть. Что, возможно, он был настолько тупым и заблуждался в своём старом денежном воспитании, как единственный ребёнок – богатый белый мальчик, что считал это нормальным поведением.

Но я должна была догадаться.

Он придурок, но Ричард не дурак.

— Но потом ты потеряла свою полезность, Эбби. Потеряла, когда начала ожидать чего-то. Поэтому я потерял тебя. – Комната чуть-чуть кружится, и я чувствую особое желание вырвать у его ног.

— Ты облажался. Я человек, Ричард. Ты обращаешься с людьми, как с собственностью, как будто они тебе что-то должны. Но никто тебе ни черта не должен. – Его рука крепко сжимает моё запястье, и с моих губ срывается тоненький звук: паника, боль и страх, слитые воедино.

— Ричард, отпусти её, – говорит голос.

Саймон.

— Дедушка...

— Я сказал, отпусти её.

— Ты понятия не имеешь, что... – Саймон обрывает его, и я не собираюсь лгать – я удивлена стойкостью этого человека после рассказов Ричарда. Но опять же... ничего из того, что говорил Ричард, не было правдой, очевидно.

— Я всё слышал. Ты заслуживаешь худшего, чем то, что она с тобой сделала.

— Она разрушила мой шанс стать партнёром, – говорит Ричард с детским нытьём.

— Ты бы никогда не стал партнёром, Ричард, – говорит Саймон, и вся комната замолкает. Ди-джей всё ещё играет рождественскую музыку, но со словами Саймона она кажется ещё тише.

— Ни хрена, я собирался! – говорит Ричард, но отпускает моё запястье, поворачиваясь к своему дедушке. На секунду я беспокоюсь, что он двинется к нему, ударит и схватит старика, но он просто стоит на месте.

— Ричард. Ты не стал был.

— Я заслуживаю стать партнёром, дедушка. Я ждал шесть лет, никогда не третировал тебя за то, что ты не сделал этого раньше. – При этих его словах я не могу удержаться от смешка, потому что это, блять, не так. Я слышала, как он звонил Саймону, жалуясь на то, что хочет стать партнёром. Его голова поворачивается ко мне, и я прикусываю губу, вспоминая, что мне нужно выбраться отсюда и найти Дэмиена.

— Ты ничего не заслуживаешь только из-за своей крови, Ричард. Ты не выигрываешь дела в одиночку. Ты не командный игрок. У всех в офисе проблемы с тобой...

— Это чушь. – И тут, к моей всепоглощающей радости, я слышу согласие и хихиканье, означающие, что в офисе действительно недолюбливают Ричарда.

Может, этот план мести стоил того, хотя бы для того, чтобы увидеть, как всё развалится.

— Это не так. Ты берёшься за дела только с паршивыми намерениями.

— Я берусь за дела, которые принесут деньги.

— Ты берёшься за дела с алчным сердцем, Ричард. Это не то, для чего нужна эта фирма.

— Эта фирма для того, чтобы зарабатывать деньги.

— И есть способ сделать это, не помогая насильникам. Не занимаясь только делами высокопоставленных клиентов.

— Я не...

— Мы с Дэмиеном собирались поговорить с тобой в следующем году и обсудить это. Но ты, похоже, так хочешь обсудить это сейчас, так что вот: фирма меняет тактику. Мы хотим помогать большему количеству людей, мудрее выбирать наших клиентов, поэтому мы не будем принимать дела, в которых есть обвинения в насилии, будь то физическом, эмоциональном или финансовом. Все клиенты должны будут подписать пункт о морали.

В зале наступает тишина, музыку отключили минуту назад, и каждый человек в комнате смотрит, внимательно слушает.

— Господи Иисусе, дедушка. Он добрался до тебя. У тебя здесь было что-то замечательное, а ты собираешься всё испортить?

— Единственный, кто сейчас всё портит, так это ты. Судя по тому, как Дэмиен смотрел на Эбби весь вечер, я не думаю, что он будет в восторге, узнав, что ты прикоснулся к ней.

— Какое мне, блять, дело до того, что он думает? – говорит Ричард, слюна летит вместе с его словами. — Он гребаный неудачник. Мусор из Бронкса, которому повезло. Он ничтожество, и только и хочет помогать неудачникам...

И от мерзких слов, вылетевших из его рта, я теряю самообладание. Я отдёргиваю руку назад, жалея, что у меня нет старшего брата, который научил бы меня наносить удары, и бью Ричарда в уже покрасневшее место, оставленное Дэмиеном.

— Блять!

Это я.

Это я кричу, потому что я думаю, что люди забывают сказать вам, что когда вы бьёте кого-то с намерением причинить ему боль, это также причиняет боль и вам.

Я трясу рукой, прыгаю, как будто это поможет, мои каблуки цокают по дорогому мраморному полу.

Но пока это происходит, я не замечаю, как три человека хватают Ричарда.

Потому что, когда я собиралась ударить его, в качестве платы за то, что он так говорил о Дэмиене, Ричард набросился на меня, пытаясь... Я не уверена.

Я правда не хочу знать.

И теперь Ричард пьяно кричит, отбиваясь от рук более крупных, гораздо более трезвых мужчин, держащих его.

— Ты, гребаная сука! – кричит он, но я даже не могу его слушать. Рука Саймона, тёплая, мягкая и добрая, так не похожая на руку его внука, касается моего локтя.

— Иди, дорогая. Тебе лучше пойти поймать моего партнёра. У него вспыльчивый характер, но то, как он смотрел на тебя сегодня... Ему просто нужно остыть. Иди и найди его.

Я должна остаться.

Я должна помочь убрать беспорядок, который я устроила.

Но вместо этого я киваю и бегу к лифту.

К сожалению, а может, и к счастью – смотря с какой стороны посмотреть, он всё ещё спускается, сейчас он на 20-м этаже из шестидесяти.

У меня нет времени ждать, пока он поднимется обратно. Вместо этого мои глаза перемещаются на лестницу, которая зовёт меня, и я ругаюсь, прежде чем начать спускаться по ней, молясь о том, чтобы не сломать ногу, не сдуть лёгкое или не расплавиться в ужасную лужу через десять этажей.

Когда я достигаю 45-го этажа, я проклинаю свои туфли.

К 30-му этажу я проклинаю платье.

На 15-м я проклинаю себя, гадая, сколько времени понадобится кому-то, чтобы найти меня, если я упаду и умру на этой лестнице.