Путы оборвались, пока я выстраивала новую версию себя, и я свободна.

Та последняя ниточка, которую Ричард привязал ко мне за те годы, что мы были вместе, чтобы удержать меня в своей хватке, исчезла.

И я свободна. Я цельная.

Может быть, в этом и был истинный смысл всего этого. Чтобы освободить меня.

— Но ты никогда не давал мне больше. Ты просто продолжал брать и брать, ожидая всего. Ты оставил меня на обочине дороги в костюме на Хэллоуин, плачущею, потому что разбил мне сердце, и уехал, потому что не хотел получить гребаный штраф за парковку.

— В этом всё дело, не так ли? – Ричард закатывает глаза, с его губ слетает пьяная насмешка. — Господи, Эбби. Повзрослей. Чего ты хотела, вежливого разговора в своей квартире?

— Да, придурок! – кричу я, размахивая руками. — Да! Это то, чего ждут нормальные люди! Это то, что нормальные люди делают, когда встречаются четыре года и внезапно заканчивают отношения!

— Боже, так чертовски драматично. Ты всегда делала всякую хрень ради внимания, пытаясь заставить меня заботиться о тебе. – Из небольшой толпы, которая начала формироваться, раздаётся шумный вздох, и, проклятье, теперь есть толпа, чтобы посмотреть, как я разбиваюсь вдребезги.

— Вот оно, Ричард. Тебе было всё равно. Тебе было всё равно, и ты использовал меня, потому что я была удобна, и я любила тебя. Так что да, я хотела отомстить тебе. – Мой взгляд перемещается по нему, и яд проникает в мои вены, какая-то маленькая часть роковой женщины, которой я представляла себя в эту ночь. — Так что да. Я начала встречаться с твоим боссом. И я прекратила доставку шампуня, чтобы твои дурацкие волосы не выпадали. И я изменила заказы в кофейне и в твоём месте для обеда, потому что ты был слишком туп, чтобы понять, что это больше не моя работа. Похоже, диета с полным содержанием сахара и жира пошла тебе на пользу. Твой костюм выглядит немного... плохо сидящим, не так ли? Не очень к лицу, Ричард. О, и ты когда-нибудь перестанешь получать звонки о потерянных ключах? А блёстки убрались из ковра в твоей дурацкой, уродливой маминой машине? Думаю, тебе не стоило недооценивать низкоклассного визажиста из универмага, не так ли?

Сделав последний ход, я оставила Ричарда стоять с открытым, как у рыбы, ртом и повернулась к Дэмиену. Человеку, которого я обманывала два месяца, но в которого, каким-то образом, я по-уши влюбилась.

Чёрт.

Разве это не лучшая карма?

— Прости, Дэмиен. Я действительно не хотела... ничего такого. Я не думала, что у нас с тобой что-то получится. Я думала, что это было хорошим "пошёл ты", что мир упал мне на колени. Я был пьяна со своими подругами и убита горем, и это звучало как хорошая идея. Что если бы я могла прийти на эту вечеринку и показать Ричарду, что он упустил, тогда... Я не знаю. Это бы нас уравняло. Заставило бы почувствовать себя победительницей. – Я оглядываю комнату, смотрю на лица, которые смотрят на нас. — Но всё... изменилось. Ты знаешь это, Дэмиен. – Дэмиен тоже оглядывает комнату, и Боже, это самый худший сценарий.

Но что, по-моему, должно было произойти?

Он открывает рот, чтобы заговорить, вероятно, чтобы сказать мне, чтобы послать меня к чёрту, что я стерва, что я использовала его – всё то, что я заслуживаю, но его перебивает Ричард, который, вероятно, перебил бы свою собственную мать, если бы думал, что сможет оставить за собой последнее слово.

— Ты можешь забрать её, мужик. Объедки, – говорит Ричард и слегка покачивается.

С его словами что-то меняется в воздухе.

В воздухе появляется резкий холод, туман на половицах, который, кажется, вижу только я.

— Что ты сказал? – спрашивает Дэмиен, поворачиваясь к моему бывшему, его нынешнему сотруднику. Его плечи напряжённые и твёрдые.

Сердитые.

— Я сказал, что ты можешь забрать мои объедки, босс. Просто знай, что она настоящая зануда в постели. Обучаемая, но скучная. – Его глаза медленно переходят на меня и обратно. Кислота бурлит в моём желудке, и мне приходится бороться с желанием блевануть к его ногам. — Но я уверен, что ты уже знаешь это, – говорит он.

И тут происходит немыслимое.

Дэмиен заносит руку назад и со всей своей необременительной, полностью трезвой силой бьёт Ричарда прямо в челюсть.