Однако к 1-ому, когда я попадаю в вестибюль, у меня возобновляется чувство неотложности, и я выбегаю из здания на Рокфеллер-центре. Холодный воздух сотрясает мои лёгкие и обжигает кожу, но мне всё равно.

Мне нужно найти мужчину.

И тут я вижу его, переходящего 49-ю. Я перехожу её на свет, наблюдая, как лампочка "идти" превращается в оранжевую стрелку.

— Дэмиен. Дэмиен! – кричу я через дорогу, приближаясь к нему, и его тёмные волосы с седыми прядями появляются в поле моего зрения. Я вижу через дорогу, что его челюсть твёрдая, сжатая от гнева, и я удивляюсь, почему он здесь, а не направляется к парковщику. Он поворачивает голову ко мне, каким-то образом услышав меня сквозь шум нью-йоркского хаоса, и просто стоит там.

— Одну минуту! Пожалуйста! – кричу я сквозь шум, подбегая к обочине и начиная выходить на дорогу. Раздаётся гудок, но я смотрю только на Дэмиена. Его лицо застыло в панике, но кто-то хватает меня за платье, не давая мне бросится прямо в машину.

— Господи, леди, какого хрена! – спрашивает парень, которому чуть за двадцать, на его лице выражение шока, словно он не может решить, должен ли он вызвать полицию и поместить меня в психиатрическую лечебницу или это просто случай, когда Нью-Йорк есть Нью-Йорк. Я успокаивающе улыбаюсь ему и извиняюсь, благодаря его за то, что он, по сути, спас мне жизнь.

Мне должно быть стыдно.

Я чуть не умерла, пытаясь перейти через дорогу к мужчине, который определённо ненавидит меня. Мужчине, который определённо не хочет слушать мои объяснения.

Но я не смущаюсь. Я полна решимости, если что. Более решительно настроена добраться к нему, объяснить, попытаться изо всех сил спасти то, что между нами, что-то действительно, действительно чертовски хорошее.

— Дождись света, сумасшедшая ты женщина! – кричит он, перекрывая шум транспорта, и я считаю это хорошим знаком. Я полагаю, что если он говорит мне подождать, значит, он готов ждать.

Я стою там, замерзая в холоде нью-йоркской зимней ночи, хотя текущий во мне адреналин не даёт мне этого почувствовать, и жду. Я двигаюсь, неоднократно нажимая на кнопку "идти", как будто это поможет.

Это никогда не помогает.

Честно говоря, я убеждена, что эта кнопка – обман, плацебо, заставляющая вас ждать достаточно долго, чтобы вы не рисковали и не столкнулись со встречным транспортом.

Наконец, загорается зелёный свет, появляется маленький шагающий человечек, и я мчусь, бегу в этих дурацких туфлях, жалея об открытом носке и, честно говоря, о не надетом похоронном платье, в котором, возможно, было бы легче бежать.

Но потом я там, слегка подпрыгиваю, чтобы перепрыгнуть через бордюр, прежде чем оказаться перед ним.

И, чёрт возьми, он не выглядит счастливым. Он не выглядит приветливым, или весёлым, или тёплым, или как-то ещё, что я чувствую, когда обычно стою перед ним и смотрю на него.

— Пожалуйста, Дэмиен. Позволь мне объяснить.

Он не говорит ни слова, и у меня сводит живот. Он просто продолжает смотреть на меня. Где-то дальше по дороге звонит колокол Армии спасения Санты, прося пожертвования.

Я говорю первое, что приходит на ум, первое, что я могу сделать, чтобы уговорить его остаться.

— Я не думала, что ты мне понравишься, – говорю я. Его бровь приподнимается. — Блин. Чёрт. Я не... Я не это имела в виду. Я не думала, что ты будешь мне небезразличен. – Я дышу глубоко, мои лёгкие не привыкли к чрезмерным кардио нагрузкам, тем более к бегу по 60-ти лестничным пролётам, а затем через Рокфеллер на каблуках, в то время как моё сердце продолжало бешено колотиться в панике.

Движение почти незаметно, лёгкое смягчение в складке между его бровями, но я вижу это. Когда работаешь в розничной торговле, учишься читать выражения на лицах людей. Более того, когда ты работаешь в сфере макияжа, тебе приходится читать лица людей, чтобы понять, что они на самом деле думают о том, что ты им продаёшь.

— Я встречалась с Ричардом четыре года. Четыре года, которые я провела, убеждая себя, что он то, что мне нужно. Что нам суждено быть вместе. Я делала всё возможное, чтобы показать ему, что я подхожу ему, что я вписываюсь в этот... – Я машу рукой в сторону здания, из которого только что сбежала. — Глупый гребаный мир, в который я умирала от желания, чтобы он принял меня. Я создала эту фантазию в своём воображении, где мы просто... подходим друг другу. – Я смотрю на омелу в дверном проёме позади него, размышляя, каково это – нырнуть в проём и поцеловать его, когда между нами ничего не было.

Никакой лжи.

Никакого вранья.

Только мы, новое начало. Два незнакомца в Нью-Йорке, которые подходят друг другу.

— Я сказала себе, что эта дурацкая вечеринка – была ключом. Если бы он взял меня на эту вечеринку, на которую он ходил годами и никогда не брал меня, то мы бы вышли на новый уровень. Если бы ты спросил меня четыре месяца назад, я бы сказала тебе, что сегодня вечером Ричард станет партнёром, а у меня на пальце будет его кольцо. – Я провожу рукой по глазам, вероятно, испортив макияж глаз, но какое это имеет значение? Если всё пойдёт ужасно, то по моему лицу всё равно потечёт река. — Боже, я была такой чертовски глупой. Такой чертовски глупой. – Я поднимаю голову к небу, к темным, зловещим облакам, которые отражают то, что я сейчас чувствую.

— Я изменилась ради него. Ками видела и ненавидела его за это. Кэт видела и пыталась отговорить меня от этого. Даже Ханна знала. Она беспокоилась обо мне. Но я... Я думала, что люблю его. Я думала, что он – моё всё, и что в конце концов будет значить небольшое самопожертвование, если у меня есть моя вторая половинка? Я покрасила волосы, чтобы походить на женщин из загородного клуба. Я стала одеваться более консервативно. Я была менее весёлой, менее яркой. Я меньше говорила, когда он был рядом. Я... Я не была собой.

Все эти маленькие изменения, о которых я даже не подозревала, пока он не ушёл.

Маленькие способы, которыми я лепила себя, чтобы соответствовать его желаниям, и ради чего?

Четыре впустую потраченных года драгоценной жизни.

— Как это связано с чем-либо? С нами? – спросил Дэмиен, впервые сказав мне слова, кроме указания не выбегать на встречную полосу.

Прогресс.

Я называю это прогрессом.

— Я обещаю, я доберусь туда, – говорю я, и снова – маленькая подсказка, маленькая надежда, когда уголок его губ приподнимается. — На Хэллоуин я должна была прийти на корпоративную вечеринку. Он заехал за мной. Я была в костюме кролика...

— Костюм кролика? – спрашивает он, его улыбка, которую он не может побороть, растёт.

Я возвращаю её, моя душа поднимается.

— Костюм кролика, – повторяю я с небольшой улыбкой. — Он был скромным. Он не был похож на... кролика из «Плейбоя» или что-то в этом роде. – Он поднимает бровь, и я думаю, что это хорошо. Его интрига в костюме, не так ли? — В любом случае, Ричард сорвался. Я не знаю. Он просто... Всё было кончено. Он сказал мне, что я недостаточно серьёзна, что я не то, что ему нужно. Что я весёлая, но никогда не стану его женой. Что я не соответствовала тому образу, который был нужен ему в качестве партнёра. – Я насмехаюсь: — А вот его помощник юриста Мисти, наверное, соответствовала, да? – Ещё одно покачивание головой. — Это не важно. Он оставил меня плакать у входа в здание на холоде в костюме на Хэллоуин, и я думаю... это сняло заклятие. Я позвонила девочкам, и мы напились, пока составляли список глупых вещей, которые нужно сделать, чтобы я лучше относилась к своей жизни, а Кэт заставила меня скачать приложение для знакомств. – Я перевожу взгляд с розовой бабочки на его глаза, когда он говорит дальше.

— И ты совпал со мной.

— И я совпал с тобой. И... Чёрт. Боже. Вот где становится плохо.

Та унция мягкости, которую я заработала, затвердела. — Я мало что помню о той ночи. Я была... Я была в полном беспорядке. Но я помню, что увидела тебя, помню, как Ричард постоянно жаловался на тебя и как сказала: “Я собираюсь трахнуть его босса”. При этих словах Дэмиен громко смеётся.

Это... хороший знак, верно? Я думаю?

— Мы разработали план, Кэм и я. Кэт была... невольным свидетелем, – говорю я, и Дэмиен снова улыбается.

— Похоже, для неё это в порядке вещей.

— Очень даже, – говорю я и забываю, что должна была сказать.

— Так что же это было... – Его рука движется в сторону Радужной комнаты. — Всё это? Почему ты ничего не сказала?

Ах, вот где я была, умоляя и прося. Да.

— Что сказать? Например? О, мой бывший, с которым я была четыре года, который разрушил мою самооценку и личность, работает на тебя, и я буду рада, если ты возьмёшь меня на праздничную вечеринку и докажешь ему, что я подхожу на роль жены адвоката? – Я делаю небольшую паузу. — О, и пока ты в этом, мы можем трахаться, и это будет просто убийственно, и у меня определённо появятся чувства к тебе, потому что ты чертовски потрясающий, добрый, поддерживающий и всё, кем, как я думала, он будет, но так и не стал?

— Ладно, я понимаю, как это могло бы плохо закончиться. – Я улыбаюсь, но я знаю, что это грустная улыбка. Натянутая улыбка.

— Я солгала тебе три раза, Дэмиен. – Я борюсь с желанием приблизиться к нему. — Первый – не сказала тебе, кто я. Это было неправильно. Я жалела об этом каждую минуту каждого дня, проведённого с тобой. Боже, было несколько раз, когда я пыталась сказать тебе, клянусь. Сегодня был один из них. Я пыталась отменить это, но что-то всегда мешало. Или мне напоминали о том, какой Ричард гребаный подонок, и это ослепляло меня.

— Как он напоминал тебе? Ты всё ещё встречалась с ним? – Над глазами Дэмиена нависли тёмные тучи, такие же, как над нашей головой.

— Нет. Просто... мелочи. Он написал мне на днях, попросив удалить его существование из моих социальных сетей. У нас была банка с...

— Что?

— Банка. Банка из-под огурцов. В ней были маленькие листочки бумаги с напоминаниями...

— Нет, другая часть.