Глава 30
23 Декабря
Эбби
Это спокойствие и счастье длятся около часа, после чего они разбиваются, как рождественское украшение, крошечные, тонкие осколки сверкающего стекла впиваются в ковёр, на который вы будете наступать ещё несколько недель.
— Знаешь, если бы ты выглядела так для меня, у нас бы могло всё получиться, – слышу я позади себя, когда мы с Дэмиеном разговариваем с его помощницей Таней. Она милая, очаровательная и не мирится со всяким дерьмом от Дэмиена, и я нахожу совершенно восхитительным наблюдать, как она дразнит его и ставит на место. Более того, наблюдать, как Дэмиен краснеет, когда она это делает.
Умора.
Но этот голос выводит меня из счастливого состояния, в которое я позволила себе погрузиться.
Потому что я знаю этот голос.
А ещё я знаю, что в этот голос вплетено.
Некоторые люди глупеют, когда пьют.
Некоторые люди очень устают.
Ричард становится злым.
Никогда не прибегал к насилию, никогда не применял силу.
Но он всегда был из тех, кто говорит вслух все те гадости, которые ты держишь при себе, когда выпьет.
Это было единственное, что я никогда не рассказывала девочкам о нём, инстинктивно понимая, что если я это сделаю, они будут волноваться. Что если они узнают эту часть, то будут стараться заставить меня уйти.
Дэмиен поворачивается лицом к Ричарду, и на его лице появляется выражение озадаченности.
— Что? – спрашивает он, и Боже. Боже. Я надеялась, что мы сможем избежать этого беспорядка, что я буду той, кто расскажет Дэмиену, что я смогу мягко рассказать ему свою часть, о том, как всё изменилось, но нет.
Как всегда, Ричард портит всё хорошее в мире.
Только на этот раз это моя собственная чёртова вина.
— Это был твой план? Прийти на вечеринку, на которую я так и не привёл тебя, как проститутку? И что потом? Ткнуть мне в лицо?
— Нет, я...
— Что, блять, происходит? – спрашивает Дэмиен, но его рука остаётся на моей талии.
Все мои худшие страхи разворачиваются, показывая ему мои гнилые намерения, но он всё ещё рядом. Это жестокое наказание – получать этот покой, который он дарит мне, когда он прикасается ко мне и держит меня во время этого, зная, что это закончится.
— Эбби – моя бывшая, – говорит Ричард, но его полуоткрытые глаза с трудом фокусируются на мне или Дэмиене.
Чёрт, он, должно быть, пил с тех пор, как не получил повышения.
Моё тело замирает под прикосновением Дэмиена, и, конечно, он, как человек, который так хорошо чувствует моё тело, мои реакции и мои проклятые эмоции, замечает это. Он смотрит на меня сверху вниз.
— Она, наверное, начала трахать тебя, чтобы отомстить мне. Так поступают шлюхи. – Моя голова поворачивается к Ричарду. — Или ты трахалась с ним до этого? Все те разы, когда я говорил тебе, какой он засранец, ты говорила, что я должен попытаться завоевать его. – Он слегка покачивается на месте. — Вместо этого ты была шлюхой, трахающей моего врага.
— Я не шлюха. Я не могу поверить, что ты даже...
— Твоя мама была шлюхой. Ты шлюха. Держу пари, твоя сестра тоже. Вот как она поймала Хатчинса. – Он смеётся злым, пьяным смехом. — Готов поспорить, что твоя сестра лучше в постели. Вот как она поймала миллиардера. Вот почему ты не смогла удержать меня.
Моё тело холодеет от унижения и полнейшего ужаса.
— Ричард, это...
— Что здесь происходит? – спрашивает Дэмиен, переводя взгляд с Ричарда на меня и обратно, медленно и тщательно собирая кусочки воедино.
— Это правда, Эбигейл? Он твой бывший?
— Нет, Дэмиен. Нет, я...
— Ты сказала, что знаешь его, что нам нужно поговорить. – Колёсики крутятся в его голове. Он чертовски умён. Не может быть, чтобы он не смог выяснить правду. — Чёрт. Он бывший? – спрашивает он, и я втягиваю губы в рот, перекатывая их и пытаясь побороть слезящиеся глаза.
Господи. Я ужасный человек.
Я так ужасно облажалась.
Я киваю.
На долю секунды в его глазах появляется странная, неожиданная мягкость, а затем они покрываются тем же гневом и замешательством.
Он зол на меня.
Как и должен.
И его следующие слова свидетельствуют о том, что теперь он понимает всю картину.
— Ты знала, что я был его боссом?
Мой желудок опускается.
Кровь покидает моё лицо, оставляя лёгкое головокружение.
Я знаю.
Я знаю, что всё кончено. Я вижу это в его глазах, в боли, в замешательстве. Я чувствую это в его руке, которая стискивает меня сильнее, в руке, всё ещё лежащей на моей талии, как будто мир разыгрывает со мной больной трюк и использует это прикосновение, чтобы убедиться, что я чувствую весь вред, который причинила.
— Я... – Я хочу сказать "нет". Я хочу отрицать это. Я хочу сказать ему, что Ричард безумен, груб и ревнив, и мы сможем поговорить об этом позже, когда я смогу рассказать ему всю историю без посторонних глаз.
Но он заслуживает большего.
Он заслуживает всего. И больше всего он заслуживает правды.
— Да, – говорю я, встречаясь с ним взглядом.
Я пытаюсь рассказать ему всё.
Что всё началось как забава.
Что это началось как месть.
Что всё началось как глупая долбаная игра.
Что всё изменилось... и мы оба это знаем.
Я молюсь, чтобы он увидел всё это в моих глазах. Молюсь, чтобы он помнил, как я столько раз пыталась сказать ему об этом, но мир встал на пути, и да, я должна была стараться изо всех сил, но вот мы здесь.
И вот мы здесь, и я влюбляюсь в этого мужчину, разрушая его доверие.
А мой тупой, чёртов бывший не хочет закрыть свой тупой рот и оставить меня в моей луже страданий.
— Конечно, она знала. Она была со мной четыре года. Ты всегда хотела прийти на эту вечеринку, не так ли, Эбби? Так что, думаю, ты наконец-то исполнила своё желание, – говорит Ричард так, словно он является частью этого чрезвычайно личного разговора. — Но, чёрт возьми, ты снова стала одеваться как шлюха, не так ли? Боже, разве я не обучил тебя лучше? – спрашивает он. Мне хочется блевать.
Воспоминания о тех годах, когда он говорил мне всякое дерьмо, о том, как он разбил мою самооценку в пух и прах, возвращаются в полную силу.
Зачем я надела это платье?
— Обучил её? – спрашивает Дэмиен, его пальцы впиваются в моё бедро. Возможно, в реальном мире это было бы больно, но сейчас я живу в кошмаре, и это единственное, что удерживает меня на земле.
И если это последнее прикосновение Дэмиена, надеюсь, оно оставит синяки.
— Разве она не говорила тебе? Я много лет пытался сделать из неё хорошую жену. Заставить её одеваться подобающим образом, быть тихой и красивой. Но нет. У неё никогда не было такой способности. Как жаль. – Его глаза осматривают меня с ног до головы. — Я бросил её на Хэллоуин, знаешь ли. Она собиралась прийти на корпоративную вечеринку одетая как шлюха. – Его глаза путешествуют по моему телу, жадно пожирая мои обнажённые ноги и изгибы. — Прямо как сейчас.
— Хэллоуин, – говорит Дэмиен, и в его голове работают шестерёнки. Он собирает воедино то совпадение. Аккаунт, который я создала на Хэллоуин, и свайп, который он сделал в ту же ночь.
— Дэмиен, пожалуйста, позволь мне...
— Боже, вот это новость! – говорит Ричард с пьяным смехом. — Ты не знал. Боже, какое у вас мастерство, сэр. Чёрт. Даже не смог сказать, что она была проституткой, наряженной, чтобы произвести на тебя впечатление. – Он поворачивается ко мне, в его глазах яд.
— Ты думала, что сможешь победить? Думала, что сможешь победить меня? – спрашивает он меня, как будто он какой-то чемпион в игре, которую мы все проигрываем. — Ты жалкая, Эбби. Всегда такой была. Неудачница, которая так и не повзрослела. Ты никогда не стоила того времени, которое я потратил на тебя.
Что-то во мне щелкает.
Я теряю всякое представление о реальности, о приличиях. Забываю, где мы находимся, в шикарном, дорогом зале для вечеринок, заполненном самыми влиятельными людьми Нью-Йорка.
Я забываю, что Дэмиен рядом, что я должна забыть Ричарда и попытаться спасти то, что могу.
Вместо этого я нахожу себя.
Я нашла последний кусочек головоломки, которую собирала два месяца.
Когда я встретила Ричарда, я была цельной. Прекрасный портрет с изъянами, который был свидетельством моих мечтаний, надежд и жизни, которую я прожила до этого момента.
Ричард увидел эту красоту и решил, что небо не того оттенка синего. Он попросил меня исправить это.
И я исправила.
Потом деревья были не того сорта, поэтому он замазал их, заклеив вырезками из журналов, чтобы увидеть то, что он хотел.
И я позволила ему.
Затем он взял ножницы, разрезая и придавая форму, отбрасывая не понравившиеся ему части, пока просто не забраковал весь проект и не выбросил его.
Он выбросил меня.
И я потратила два месяца на поимки этих кусочков, склеивая их скотчем, пьяными ночами с подругами, краской для волос, горячим какао в снегу, билетами на «Рокетс» с сестрой и хаотичным планом по возвращению меня.
Я думала, что нашла их все, что я нашла все обрывки, что я целая и нахожу, ту, на кого я похожа со шрамами, складками, слезами и клеем.
Но Ричард оставил часть себе, как трофей.
И находясь здесь, в этом зале с ним, я получила его обратно.
Интересно, может быть, всё это время я меньше стремилась к мести, а больше – к тому, чтобы вернуть последний кусочек себя?
Я открываю рот, и всё вываливается наружу.
— Знаешь что? Пошёл ты, Ричард. Ты прав. Я сделала всё это, чтобы поиздеваться над тобой. Ты раздавил меня. Я потратила годы, ожидая, когда ты примешь на себя обязательства, потратила столько времени впустую, делая всё для тебя, а тебе было всё равно. Столько ночей я засиживалась допоздна, когда ты работал над важным делом, чтобы убедиться, что у тебя есть еда и кофе. Ночами я не спала, ожидая твоего возвращения домой, когда ты гулял с парнями, возможно, трахая какую-то другую женщину. Все твои двусмысленные комментарии, которые ты мне давал, я воспринимала как гребаные советы. Я думала, что это то, что мне нужно сделать, чтобы заставить тебя взять на себя обязательство, чтобы ты, блять, полюбил меня. Похудеть. Одеться по-другому. Сделать чёртов ботокс. Говорить тише. Покрасить волосы. Я стала меньше для тебя. Потому что я думала, что если я стану меньше, ты дашь мне больше. – Я отхожу от Дэмиена, приближаясь к Ричарду.