— Нет, ни в коем случае, — отвечаю я, хотя каждая моя частичка остро ощущает ее присутствие.

— Докажи это, — бросает она, придвигаясь еще ближе, и ее дыхание смешивается с моим.

Воздух между нами заряжен, ее вызов висит в воздухе, как брошенная перчатка. Я прекращаю наши действия и полностью сосредотачиваюсь на ней. Моя правая рука нащупывает шкаф, и я наклоняюсь к ней, так близко, что могу разглядеть крупинки золота в ее глазах.

В этот момент что-то внутри меня щелкает. Моя рука находит ее талию и притягивает ее ближе с настоятельной силой, которую я не могу контролировать. Наши лица находятся в нескольких сантиметрах друг от друга, губы почти соприкасаются. Ее глаза смотрят на меня, широко и ожидающе, и я чувствую ее дыхание на своей коже, теплое и быстрое.

Но тут тишину прорезает резкий писк плиты, словно сирена. Мы оба замираем, наши глаза устремляются на источник звука. Жареный сыр. Черт.

В мгновение ока мы расстаемся, и я бросаюсь спасать то, что осталось от нашего кулинарного приключения.

— Черт, — бормочу я, поднимая почерневший сэндвич со сковороды, и в воздухе разливается запах горелого хлеба.

София разражается хохотом, звук яркий и чистый. Она вытирает слезу с глаза и поддразнивает:

— Ну, Виктор, в одном ты был прав.

Я приподнимаю бровь, несмотря на свое любопытство.

— Да? И в чем же?

Она ухмыляется, в ее глазах пляшет озорство.

— Ты действительно можешь обжечься на воде или, в данном случае, на жареном сыре.

Я смеюсь, качая головой над ее словами.

— Да, да, смейся. Я никогда не претендовал на звание шеф-повара.

Она прислонилась спиной к стойке, все еще улыбаясь.

— Может быть, стоит заняться крутыми делами. А готовку оставь профессионалам.

Я скрещиваю руки, притворяясь обиженным.

— Эй, ты знаешь, у меня много талантов. Кулинария не входит в их число.

Ее смех снова наполняет комнату, и к этому звуку я начинаю привыкать и хочу слышать его чаще.

— Я поверю в это, когда увижу, Виктор.

Я обнаружил, что открылся больше, чем намеревался.

— Знаешь, я даже рад, что биологической матерью ребенка будешь ты, а не Кайла.

Ее улыбка мягкая, искренняя.

— Я рада, что ты так думаешь. — В ее глазах тепло, которое притягивает меня, и мы наклоняемся ближе, притяжение между нами неоспоримо. Но как только наши губы встречаются, в доме раздается звук закрывающейся входной двери. Мы оба замираем, момент разрушен.

— Кто это? — Спрашивает она.

— Наверное, Кайла, — отвечаю я с ноткой раздражения в голосе. — Она собирала свои вещи...

София прикусила губу, нахмурив брови.

— Думаешь, она нас слышала?

Я пожимаю плечами, стараясь казаться бесстрастным.

— Ну, мне все равно, слышала она или нет. — Но в глубине души какая-то часть меня насторожена. Кайла непредсказуема, и неизвестно, как она может отреагировать.