— Токсин — вот причина. Но я подозреваю, что эта доза не продержится дольше пары дней. Приступы будут усиливаться. Так что мне пора возвращаться в лабораторию.

Я выбралась с заднего сиденья, давая ему возможность встать рядом с машиной, и, когда он это сделал, его шатнуло в сторону.

— Может быть, мне стоит сесть за руль?

— Не стоит. Мне нужна минутка.

— Я еще раз поблагодарю Франческу и сообщу ей, что с тобой все в порядке. Ты уверен, что можешь вести машину?

— Я в порядке.

— Хорошо, сейчас вернусь. — Я побежала обратно в магазин, где Франческа встретила меня с улыбкой и, когда я передала ей пустой стакан, она протянула мне пакет.

— Еще немного черного каменного чая.

— О, нет. Я не могу. Вы мне и так много дали.

— Пожалуйста. На случай, если его лихорадка вернется. — Передавая его мне, она сжала мою руку в своей. — Он Брамвелл.

— Да. — Я не решалась признаться в этом, хотя уже с подозрением относилась к ее мнению.

— Они живут на этом острове уже несколько десятилетий. Просто будь осторожна, дорогая.

Я улыбнулась, несмотря на желание сказать ей, что все, что она слышала о Деврике, было не более чем сплетнями.

— Обязательно.

— Берегите себя.

Когда я вышла из магазина, Брамвелл уже сидел на водительском сиденье, и машина взревела, подзадоривая меня поторопиться. Я пересела на пассажирское сиденье, а он поехал в сторону университета.

— Мне нужно уехать по делам на пару дней, — сказал он, взглянув на меня.

— О. Хорошо. — Черт, сегодняшний день превратился в американские горки: визит Гилкрист, то, что произошло на пляже. А теперь еще и разочарование от того, что он уезжает.

— Ты зарегистрировалась на следующий семестр?

Я получила письмо от Лэнгмора, но еще не нашла времени, чтобы сделать это.

— Нет, еще нет. Но зарегистрируюсь.

— Хорошо. Я собираюсь предварительно утвердить тебя на нейропаразитологию во втором семестре. И на лабораторную по анатомии.

— Я думала, что это только для студентов-медиков, — возразила я.

— Так и есть. Но я профессор. Я могу добавить кого угодно, если считаю, что они достаточно умны, чтобы не отставать. Так что не забудь добавить это.

Улыбка заиграла на моих губах.

— А если я не захочу это делать?

— Ты согласишься, хочешь этого или нет. — Он схватил меня за бедро и быстро отпрянул, дернув машину своим движением. Нахмурившись, он поднял руку и покрутил ею так, словно перед ним было что-то чужеродное.

— Что случилось?

— Ко мне вернулись чувства.

Я посмотрела на его руку и обратно.

— Это фантастика.

— Это невозможно. — Он остановил машину, съехав с главной дороги на какую-то непонятную боковую улочку. Когда машина затормозила, он нажал на кнопку зажигалки. Когда она вспыхнула, он поднес нагретый конец к коже и нахмурился. — Он холодный.

— Значит, токсин действует?

— Я так не думаю. — Он сжал руку в кулак. — После инъекции я все еще чувствовал онемение.

В недоумении я покачала головой.

— Тогда как?

— Что она дала мне в аптеке?

— Я не видел всего, кажется, только кристаллы фосфата калия. И цветок бузины. И чай, конечно. — Я достала из сумки подаренный ею маленький ранец и протянула ему.

Он выхватил его из моих рук и поднес к свету, где сквозь сумку блеснула сверкающая поверхность.

— Лилия... Возможно, это то, чего так не хватало. Это может быть тем, что может поддерживать токсин.

— То есть... в этом есть смысл, верно? Птицы, которые не заражаются. Те... те... туземцы, которые использовали черные камни в качестве зубов. — Я жестом указала на свои собственные, заметив, как по мне пробежала дрожь от волнения.

— Я должен проверить его. Чтобы убедиться, что он вообще не разрушает токсин. Но, возможно, ты только что придумала блестящее дополнение.

— Ну, технически, я не... — Не успела я договорить, как он притянул мое лицо к себе и впился в мои губы поцелуем.

— Иди сюда, — сказал он, отодвигая сиденье в лежачее положение. — Иди сюда, блять.

Грубый и нуждающийся тон его голоса отражал потребность, пульсирующую во мне. После пережитого стресса во мне бурлил чистый адреналин. Перспектива сжечь его в себе достаточно соблазнительна, чтобы двигаться, не слишком задумываясь о том, как, черт возьми, мы будем делать это в его машине.

Я перелезла через консоль и оседлала его колени на тесном сиденье, руль прижимался к моей спине, пока он суетился, расстегивая брюки.

Торопливыми руками он освободил себя и задрал мое платье.

— Презерватив, — сказал он, глядя на меня снизу вверх. Опасное волнение в его глазах заставило мое сердце забиться в бешеном ритме. Он смотрел на меня так, словно фантазировал о своем ребенке во мне, а затем быстро сморгнул.

Застонав, он приподнял бедра ровно настолько, чтобы подтолкнуть меня вверх. Он засунул руки в карман брюк и, вырвав презерватив из упаковки, разгладил его по своему торчащему члену.

Я только успела сдвинуть трусики в сторону, как он взял меня за бедра и опустил на свой член. Уже мокрая, я с легкостью опустилась на него, прикусив нижнюю губу, когда его член заполнил и растянул меня.

— Блять! — Он запрокинул голову, в глазах застыл экстаз.

Положив руку мне на затылок, он притянул меня для поцелуя и прижал наши лбы друг к другу.

Моя рука метнулась к окну, пальцы царапали стекло, отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Разорвать, расцарапать, испортить. Мои руки жаждали разрушения, так же, как он разрушал меня изнутри, делая ненасытной и жадной для него.

— Ты — жар в моих венах, — говорил он сквозь стиснутые зубы, с яростной решимостью входя в меня. — Неизлечимое безумие, от которого я не могу избавиться. Трахаться с тобой — единственное, что помогает мне оставаться в здравом уме, Лилия.

Он впился в мои губы, лишив меня дыхания, а когда оторвался от них, его рука переместилась к моему горлу, сжав его настолько, чтобы раздвинуть мои губы и задержать следующий вдох. Головокружительная эйфория охватила меня, и мое тело затрепетало, когда он задрал бюст моего платья, обнажив мою грудь, так что она подпрыгивала и покачивалась при каждом толчке.

— Эта киска — все, о чем я думаю. Все, чего я жажду. Ты заразила каждую мою частичку, и я не могу остановиться. Я не могу остановить это наваждение.

От нехватки воздуха, его слов и ощущения его члена, заполняющего меня, в моей голове царил хаос, мое тело было полностью обездвижено. Он сжал меня сильнее, и с моих губ сорвался слабый стон.

— Нет. Никаких тихих звуков от тебя. Я хочу слышать, как ты кричишь. Ты сейчас в муках огня, Маленький Мотылек. Покажи мне, как сильно ты горишь. — Он ослабил хватку настолько, что я издала хриплый и громкий стон.

Я ухватилась за сиденье позади него и жестко оседлала его, наслаждаясь болезненным выражением экстаза на его лице, когда он откинул голову назад, челюсть сжалась, вены выступили на шее.

— А-а-а, блять! — Его пальцы впились в мои бедра, и я увеличила темп, а влажные звуки свидетельствовали о том, как сильно он меня возбуждает.

— Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на мой член, — прохрипел он.

Машина дергалась и подпрыгивала от его агрессивных толчков.

Мои стоны усилились, когда горячее, извивающееся удовольствие захлестнуло меня.

Я зажмурила глаза, но открыла их, когда он схватил меня за затылок.

— Смотри на меня. Я хочу видеть, как ты кончаешь.

Словно удар молнии пронзил мои мышцы, превратив их в натянутую тетиву, а его имя эхом отдавалось в моем черепе, когда я выкрикивала его снова и снова.

Он прижался своими губами к моим и, отстранившись, прикусил нижнюю губу.

— Ты — безжалостное воплощение совершенства.

Его бедра сдвинулись ниже, подталкивая меня вверх, и он приподнял подол моего платья, выходя из меня и снимая презерватив, бросая его в отсек для мусора рядом с собой. Пока я устраивалась на его бедрах, он продолжал двигать своим членом, и через несколько секунд горячие струи окрасили мои бедра, когда он направил свою разрядку на мою плоть.

Прикусив губу между зубами, нахмурив брови, на шее блестел пот от его грубого и изможденного тела, он застонал, наблюдая, как кончает на меня. Как будто он отмечал меня. Делает меня своей.

От этого зрелища моя киска сжималась.

Он притянул меня, прижав к себе, и я прислонилась головой к его каменной груди, слыша, как дико бьется его сердце. Такой прекрасный звук после того, что произошло ранее.

— Наверное, нам не стоило делать это здесь. На открытом месте.

Я улыбнулась, прижавшись щекой к его теплой коже. Хотя я не видела ни одной машины, ни одного дома в поле зрения, когда он отъехал, он, наверное, был прав. Нам нужно было быть осторожнее, хотя, признаться, в этом и заключалась часть наслаждения для меня. Мои волосы прилипли к влажной коже, окна запотевали от нашего интенсивного траха.

— Деврик, — задыхаясь, сказала я, каждый мускул был напряжен. — Я боюсь.

— Чего?

— Это начинает казаться мне чем-то большим, чем просто секс.

— Так почему это тебя пугает?

— Потому что я не могу видеть дальше ничего, кроме неизвестности, и мне кажется, что именно в этот момент все разваливается на части. — Жжение в глазах было раздражающей неприятностью. Я не хотела плакать у него на глазах. Не после всего. Мои эмоции были подобны проводам под напряжением, подпрыгивающим на горячих искрах. — Если ты бросишь меня сейчас, если ты отбросишь меня в сторону...

— Эй. — Пальцы крепко сжали мою макушку, и он откинул мою голову назад, глядя на меня сверху вниз. — Ты не должна бояться. Я никогда не причиню тебе вреда, Лилия. И вообще, я обрушу ад на любого, кто еще раз причинит тебе боль.

Я любила его. Каждая клеточка, каждая фибра моего существа не могла скрыть эту правду. Даже если я не была достаточно смелой, чтобы сказать это, или достаточно храброй, чтобы рисковать тем, что Вселенная отнимет это у меня, слова были так же реальны, как и мои страхи.

Эти слова я хранила в тайне, как и все остальные безделушки, — надежно спрятанными.