12

НОВА

Я в третий раз сверяюсь с часами, сидя в кресле у кабинета Джеймса Паркера.

– Сегодня напряженный день, – полуобвиняюще говорит женщина за столом. Она берет телефон и набирает номер. – Да, сэр. Нова здесь, – ее взгляд переходит на меня. – Да, конечно, – ее палец нажимает на кнопку, вероятно, она выключила звук, судя по тому, что обращается ко мне в полный голос. – Он приносит свои извинения, но говорит, что будет лучше, если вы продолжите работу над стеной.

– Боюсь, я не смогу двигаться дальше, пока мы не поговорим.

Ее губы поджимаются, и она снова нажимает на кнопку. Прежде чем она успевает ответить, дверь распахивается, и появляется голова владельца.

– Нова. Пожалуйста, входите.

В тот единственный раз, когда я вела переговоры о своей зарплате в дизайнерской фирме, мне отказали, сославшись на проблемы с бюджетом. Но это оставило у меня ощущение, что я ничего не значу, как будто моя работа не имеет значения.

В первую неделю пребывания здесь я так переживала, что все испорчу, что мне и в голову не приходило, что я не получаю свою долю.

Разговор с Клэем помог мне понять, как я могу отстаивать свои интересы, причем справедливо и разумно, даже на незнакомой территории.

Он широко распахивает дверь, и я следую за ним внутрь.

– Хотите присесть?

– Нет, спасибо, – я достаю блокнот.

Вчера вечером, вернувшись от Клэя, Брук застала меня за поиском в интернете расценок на заказные работы. Когда я рассказала ей о своих планах, она сразу же поддержала меня.

– Получи свое, Нова. Ты безумно талантлива и должна знать себе цену.

Теперь я смотрю, как Джеймс рассматривает эскиз.

– Что это?

– Увеличенный объем стены. Вы сказали, что совету понравилось направление с горизонтом, но будет более значимо, если у вас будут разные уровни связи. Здания представляет Денвер, а игроки – баскетбол, лица – эту команду. Вашу команду.

– В таком случае, я впечатлен и одобряю, – он передает мне блокнот, и я беру его.

– Я пришла не только за вашим одобрением. Вы предложили мне двадцать тысяч за этот проект. Я хочу еще двадцать, плюс процент с талисманов.

Его брови приподнимаются, как и уголки рта. Забавная реакция. Это не то, на что я рассчитывала. Крепче сжимаю края своего блокнота, игнорируя желание одернуть юбку, как школьница в кабинете директора.

Он обходит стол, прижимаясь бедром к углу, его глаза не отрываются от моих.

– Вы когда-нибудь изучали экономику, Нова?

– Да.

Полкурса в муниципальном колледже, которые я проспала, потому что работала дни напролет.

– Тогда вы знаете, что ценность человека не имеет ничего общего с тем, что он создает. Речь идет о рыночной стоимости.

Мне не нравится, куда он ведет.

– Есть ли конкурирующее предложение на ваше время? – продолжает он. – Может быть, от другого работодателя или покровителя?

Он загоняет меня в угол, не двигаясь с места.

Клэй и другие игроки делают свою работу телом, как шахматные фигуры, передвигающиеся по деревянной доске. Этот человек делает это силой мысли.

Я медленно качаю головой.

– Тогда вы понимаете, почему я не хочу перезаключать договор. Кроме того, – продолжает он, поправляя галстук, – это хорошая реклама для вас. Вы должны быть благодарны за проект.

– Я благодарна, но...

– Да?

У меня голова идет кругом.

– Конкурирующие предложения работают в обе стороны.

Он хмурится, наклоняя голову.

Я продолжаю.

– Если я не закончу работу, вам придется искать кого-то другого. Можете ли вы честно сказать мне, что есть другой художник, который сможет работать в ваши сроки и обеспечить такую степень исполнения?

Его глаза сузились.

– Мотивированные люди всегда найдутся.

Я оглядываюсь на вход, на тяжелое дерево.

– Это вы выбрали эту дверь?

– Да. Вишневая, привезенная издалека. Внешний вид имеет значение.

– Сколько людей проходит через эту дверь каждый день? Десять? Двадцать? – я поднимаю плечо. – Это только дверь вашего кабинета. А моя работа будет перед парадной дверью вашего стадиона. Двадцать тысяч человек каждую ночь будет видеть ее, – его глаза сверкают, и я понимаю, что зацепила. – Если вы сомневаетесь, стоит ли оно того, поверьте мне, стоит. Каждый, кто увидит ее, поймет, что вы и эта команда – настоящие. Что после десяти лет вы не устали, а только разогрелись.

Он обдумывает мои слова.

– Какую долю вы хотите?

Я расправляю плечи.

– Двадцать процентов.

– Пять.

– Двенадцать.

Он соглашается.

– Отлично. Пересмотренный контракт передайте моему помощнику, пока я не передумал.

Я поворачиваюсь к двери, пряча ухмылку, пока не упираюсь рукой в вишневое дерево, когда до меня доносится его голос.

– И Нова?

– Да? – я оглядываюсь и вижу, что он изучает меня, как будто никогда раньше не видел.

– Лучше бы эта стена была чертовски впечатляющей.



КЛЭЙ

Нова: Я сделала это.

Сообщение приходит, когда я выхожу из самолета после выездной игры.

Это была победа, и у всех хорошее настроение.

Но слова Новы заставляют меня улыбаться.

Клэй: Да, ты это сделала.

На следующий день после игры я пришел на встречу с тренерами, чтобы просмотреть запись игры. По пути с собрания я прохожу мимо ее стены и нахожу ее там.

На ней леггинсы и футболка с длинными рукавами, которая поднимаются на спине, когда она потягивается, а волосы собраны в розовый хвост.

Меня охватывает чувство не только желания, но и гордости. Я чертовски горжусь ею и хочу сказать ей об этом.

– Что ты сейчас рисуешь? – спрашивает Джей.

Она снимает наушники.

– Команду. Майлз, Новичок, Атлас, Клэй, ты.

Он складывает руки.

– Ты нарисуешь меня больше чем я есть, да?

– Ты и так в три раза больше, чем в жизни, – говорю я.

Новичок заливается смехом, и Джей бьет меня по руке. Его рост достигает шести футов, но он самый низкорослый из нас.

– Мы должны отпраздновать, – говорю я, и ее глаза теплеют.

– Да, это была хорошая победа, – Майлз думает, что я говорю об этом.

– Думаю, я пойду домой. Может быть, приму ванну, – она потягивается, ее глаза закрываются, когда руки поднимаются над головой.

– Я могу сделать тебе массаж, – предлагает Майлз.

Она смеется.

– Отличное предложение. В другой раз.

– Мы едем в «Майл-Хай», – говорит Новичок.

Нова переводит взгляд на меня, словно оценивая мою реакцию.

Я смотрю между парнями.

– Я пас.

Новичок прикрывает меня, и, слегка поддев, они продолжают без меня.

– Твоя игра была хорошей, – говорит она, когда мы остаемся вдвоем в огромном коридоре.

– Не так хороша, как твоя. Сколько ты получишь?

– Двенадцать процентов, – ее лицо искажается. – Я просила двадцать. Он предложил пять.

– Это моя девочка, – слова вылетают прежде, чем я успеваю подумать, но ее глаза светлеют. – Давай я отвезу тебя домой, – говорю я.

Она забирает куртку, и мы бок о бок направляемся к парковке.

Когда мы садимся в машину, я прочищаю горло, готовясь сказать то, что репетировал в самолете.

– Ты сказала, что тебе нужно время подумать, но я тоже думал. В ночь свадьбы произошло несколько событий.

Она выпрямляется на своем сиденьи, но не смотрит на меня.

– Но самым важным было то, что я заботился о тебе, и вместо того, чтобы довести это до конца, я запаниковал.

– Я прощаю тебя.

– Прощаешь? – повторил я, насторожившись.

– Да. Мы можем быть друзьями.

Ее слова словно топор вонзаются в мою проклятую грудь, когда я въезжаю на парковку и занимаю свое место.

– Я не хочу быть твоим другом.

Она опирается локтем на оконную раму и смотрит на меня, улыбаясь.

– Хочешь, чтобы я присылала тебе голые фотки?

Во что, черт возьми, она играет?

Пока что я соглашаюсь.

– Да. Было бы неплохо.

– Тогда ладно.

Я глушу двигатель и откидываюсь на спинку сиденья, пока она вдумывается в свои слова.

– Очевидно, что между нами все еще есть связь, – продолжает Нова, а я все еще не могу вымолвить ни слова. – Если мы сосредоточимся на физическом, думаю, все будет проще. Защитим друг друга, – торопливо продолжает она.

Ну и черт.

Теперь я тот, кто идет по ее пятам.

С любой другой женщиной в любое другое время я был бы рад, что она хочет сохранить четкие границы. Но с Новой меня это беспокоит.

Когда я сказал, что хочу ее, я имел в виду всю ее.

Можно ли вообще провести через эту женщину линию, отделяющую сердце от всего тела? И почему, черт возьми, кто-то должен пытаться?

Мы выходим из машины и молча идем к лифту. Я жду, пока она войдет первой, и придерживаю дверь. Она нажимает на кнопку своего этажа, а я – своего. Всю дорогу я хмуро смотрел на нее, чертовски желая увидеть, что творится в ее хорошенькой головке.

– Ты не обязана этого делать, – начинаю я.

– Я делаю именно то, что хочу, – возражает она.

Когда двери на ее этаже раздвигаются, я выхожу следом за ней.

Она останавливается у своей двери и поворачивается ко мне. Ее язык высунулся, чтобы облизать губы.

– Не знаю, знаешь ли ты об этом, но у Брук безумно большая ванна-джакузи.

Нова отпирает дверь и свободной рукой снимает с хвоста резинку.

У меня пересыхает в горле.

Проклятье.

Я не святой. Я даже не играю в него перед камерами.

Я пытаюсь собрать все свои силы, чтобы напомнить нам обоим, что есть вещи поважнее секса.

Внутри она вешает куртку и протягивает мне руку. Я принимаю ее.

– Брук здесь? – это прозвучало больше как кашель, чем слова.

– Нет, она сегодня на мероприятии.

Нова тянется к подолу своей рубашки и стягивает ее через голову, открывая розовый кружевной лифчик на несколько тонов светлее ее волос. Ее сиськи округлые и соблазнительные.

Еще несколько дней назад я был бы в восторге от этой Новы. Теперь же я думаю, не натолкнул ли ее наш разговор на неверные мысли. Я не хочу, чтобы она была в постели за счет своего сердца.

Мне нужна вся она.

Я следую за ней по коридору, скидывая обувь. Моя футболка отправляется следом, вместе с ее леггинсами, трусами и лифчиком. Я не могу сдержать стон, когда ее тело раскрывается во всей красе.

Я притягиваю ее к себе, впиваясь в ее рот.

Черт возьми, она кажется идеальной. Я столько раз мечтал о ней такой.