Когда он просовывает колено между моих раздвинутых бедер, я прижимаюсь к нему. Моя спина выгибается, а бедра сами по себе изгибаются, прижимаясь к его ноге.

Он облизывает мои губы и хватает за пояс моих джинсов. Молния поддается, когда он дергает ее вниз.

Клэй стягивает ткань с моих бедер вниз по ногам, увлекая за собой мои стринги. Затем рука оказывается у меня между бедер.

– Майлз мне в подмётки не годится, милая, – его голос хриплый, когда его губы скользят по моей щеке, а зубы покусывают мое ухо. – Я знаю, что ты так намокла не из-за него.

Но я не успела смутиться, когда он погружает в меня два пальца, сильно и глубоко. Прикосновение воспламеняет меня, и я безуспешно пытаюсь подавить стон.

Его пальцы толкаются, доказывая свою правоту.

Мне нужно почувствовать его кожу без всей этой одежды.

Мои руки пробираются под его свитер. Его кожа горячая и гладкая, атлас над гребнями крепких мышц.

Он простонал.

– Скажи, что ты вернулась ради меня. Ради нас.

Мое сердце бьется.

Все это не имеет смысла. Это он разорвал отношения.

Но невозможно думать, когда он входит и выходит, длинные толчки, которые доводят меня до предела. Мое тело приветствует его так, как будто он никогда не уходил, как будто каждый день был отметкой на стене клетки, пока я ждала, что он вернется и освободит меня.

Он поглаживает сладкую точку внутри, заставляя меня содрогаться.

– Подожди, – говорю я.

Клэй отступает на дюйм, наше дыхание все еще смешивается.

– Ты сказал мне, что в следующий раз, когда ты заставишь меня кончить, это будет не от твоих пальцев.

Его глаза блестят.

Он разворачивает меня и наклоняет, заставляя ухватиться за столб, чтобы сохранить равновесие, и широко раздвигает меня.

Его губы скользят по моей спине, бедрам.

О Боже.

Я хочу этого. Я так долго хотела его.

Он облизывает мою киску.

Это так хорошо, что причиняет боль. Я испытываю физическую боль от того, как сильно я напряжена. Мое естество молит об освобождении, которое, я знаю, в глубине души может дать мне только он.

– Красавица. Держу пари, ты жаждешь, чтобы я наполнил тебя прямо сейчас.

Я хочу дотронуться до него, но в таком положении я не могу дотянуться.

Его мускулистые руки обхватывают мои бедра и удерживают меня на месте.

Клэй дразнит меня своим языком, скользя по моей коже.

Он раздвигает меня шире, раскрывая каждый сантиметр.

– Я представлял, что буду делать, когда ты окажешься в таком положении, – пробормотал он.

Последний месяц я стараюсь не думать о нем, когда остаюсь одна в постели и трогаю себя.

Но всегда представляю его.

Невозможно представить кого-то другого, когда я с ним.

И все же он не заполняет меня ничем, кроме языка, да и тот лишь на секунду проникает внутрь, прежде чем вернуться к моему клитору и складочкам.

Это сводит с ума.

Мой стон вырывается наружу, звуки моего удовольствия эхом отражаются от стен.

Мои пальцы сжимаются на столбе, а пальцы на ногах загибаются в туфлях.

Как будто его единственная миссия в жизни прямо сейчас – заставить меня чувствовать его, хотеть его. Только его. Всегда его.

Я никогда не думала, что звезда всех звезд будет трахать меня языком в кладовке в паба. Но за эту осень я сильно выросла.

Я выгибаю спину, приглашая его.

Мои пальцы отпускают столб, и я тянусь назад, чтобы схватить его за плечо, поворачиваясь, чтобы попытаться посмотреть на него.

– Ты такая сладкая на вкус, – простонал он. – На моем члене ты будешь еще слаще.

Его выражение лица дикое, татуировки на предплечьях напоминают дьяволов, которые выходят поиграть, когда он хватает меня.

Наслаждение нарастает, пока я не схожу с ума от потребности. Мое зрение затуманивается.

Он сосет меня еще раз, карающе долго и глубоко, с низким стоном, наполняющим комнату.

Экстаз взрывается в моем теле, каждый нерв выдает искры чистого блаженства, которые грозят поглотить меня полностью.

Его руки обхватывают меня, притягивая к себе в отчаянном объятии сзади.

Мы не разговариваем, просто обнимаем друг друга.

Я разбита, но в каком-то смысле это кажется неизбежным.

– Повернись, – он бормочет это, когда мой пульс снова падает.

Я так и делаю. Мои джинсы все еще на лодыжках, лицо раскраснелось.

Меня трясет от оргазма, но воздух между нами по-прежнему трещит.

Он смотрит на меня так пристально, что у меня перехватывает дыхание.

Мы еще не закончили, понимаю я, когда он лезет в штаны и достает свой член.

И вау.

Он огромный и толстый, и я никогда не думала, что член может быть красивым, но я ошибалась.

– Перестань пытаться отвлечь меня комплиментами, – рычит он.

– Я не сказала ни слова.

– А вот глазами – да.

– Это был не комплимент. Я просто удивлена, что у тебя там нет татуировки.

Он наполовину смеется, наполовину кашляет.

– Я не настолько глуп.

Мои губы тоже подергиваются, пока он не опускает вторую руку между моих бедер, заставляя меня вздохнуть.

Прикосновения хватает лишь на то, чтобы его пальцы покрылись моей влагой.

Затем он сжимает свой член.

В горле пересыхает.

Рука Клэя тянется вниз, его член пульсирует от безжалостной хватки.

Боже.

Снова.

Это самое горячее, что я когда-либо видела.

Снова.

– Не двигайся, – хрипит он.

Я бы не смогла, если бы комната горела.

Несколько сильных поглаживаний, и он стонет в такт своим движениям.

Точно так же он двигается на поле, только сексуальнее. Он скрытен и безжалостен, гоняясь за собственным удовольствием в нескольких дюймах от того места, где несколько мгновений назад заставил меня кончить сильнее, чем когда-либо.

Его темные глаза перехватывают мои, и я не могу дышать. Я чувствую, как внутри него бушует битва.

– Нова...

Его челюсть двигается, и я дышу вместе с ним. Протягиваю руку, мои пальцы поглаживают его щеку.

– Не останавливайся, – шепчу я.

Он кончает со стоном, покрывая мои бедра и живот.

Это очень сексуально – наблюдать, как этот мужчина, пожертвовавший всем в своей жизни ради одной цели, теряет контроль. Со мной.

Клэй поправляет свою одежду, затем поворачивается ко мне. Он осторожен со мной, одевает мои стринги, джинсы.

Сначала он не вытирает меня. Ткань прилипает к моей коже, как грязный секрет.

Он притягивает меня ближе, прижимаясь губами к моему лбу.

– Кем бы он ни был, я всегда позабочусь о тебе лучше, чем он.