13

КЛЭЙ

Мой язык проникает в ее рот, а я хватаю ее за бедра обеими руками.

Она тихонько стонет мне в губы, и этот звук сводит меня с ума. Мое тело жаждет ее тела, я прижимаюсь к ней, наши языки танцуют в идеальной синхронности, и мы теряемся друг в друге.

Все, чего я хочу, – это оказаться внутри нее. Но вместо того, чтобы поддаться импульсу, я встаю с дивана и поднимаю ее. Ее ноги обхватывают мои бедра, и я несу ее по коридору к спальням.

– Ближайшая спальня – моя, – бормочет она.

Я поворачиваюсь туда, куда она говорит, и отрываю от нее взгляд, чтобы оглядеться.

Сама комната нежно-розового цвета, двуспальный матрас покрыт белым покрывалом. На столе лежат принадлежности для рисования и блокнот для зарисовок.

Мне любопытно, над чем она работает, но у меня заняты руки.

Я пересекаю комнату и осторожно кладу ее на кровать. Ее волосы разметались по подушке, и она похожа на богиню или фею, а может, и на то, и на другое.

Я не тороплюсь раздевать ее, все время чувствуя на себе ее взгляд.

– Ты чертовски красива, – говорю я.

Она улыбается, потянувшись ко мне, ее руки гладят мою грудь, руки, пресс.

Я стягиваю с себя брюки и бросаю их на край кровати, не отрывая от нее взгляда.

Мы лежим кожа к коже, мое тело напряжено, а член между нами уже превратился в стальной стержень.

– Я думал об этом миллион раз, – говорю я ей.

Ее губы изгибаются.

– Звучит как преувеличение.

– Это скромная оценка.

Я ввожу в нее два пальца, и она выгибается навстречу мне.

Ее тело такое горячее, ее киска сжимает мои пальцы.

Она не ошибается, думая, что мне будет тесновато.

Мой рост шесть футов пять дюймов, и у меня соответствующий член.

Моя работа – подготовить ее.

Настолько, насколько она может быть готова.

Когда она потянулась к моему члену, я мягко прижал ее руку к покрывалу.

– Позволь мне.

Она прикусывает губу и позволяет мне исследовать ее. Сегодня никто не ворвется. Нас ничто не остановит.

Мои пальцы работают внутри нее, играя с ее клитором и киской, пока она не сжимается вокруг меня.

– О, Боже. Клэй. Да...

Она скользкая и возбужденная, издает слабые звуки, даже когда я выхожу из нее.

Я сползаю с кровати, чтобы взять презерватив из бумажника. Когда я возвращаюсь, она задыхается и смотрит на меня, приподнявшись на локтях.

Но ее внимание падает на мой член.

– Ты хочешь этого, милая?

Она улыбается, задыхаясь.

– Да.

Адреналин бурлит во мне, когда я толкаю ее обратно вниз.

– Шире. Раздвинь лодыжки, красавица.

Она колеблется. Я беру ее за подбородок и наклоняю его вверх, чтобы глаза встретились с моими.

– Я сказал, что буду двигаться медленно. Я серьезно, – мои губы касаются ее губ.

Она снова обхватывает мои бедра ногами, и я подстраиваюсь под нее. Ее задница заполняет мои руки, и я не могу дождаться, когда окажусь глубоко внутри нее.

– Клэй? – шепчет она, запустив пальцы в мои волосы.

– Да?

Она прикусывает губу, выглядя неуверенно.

Я нежно касаюсь ее рта.

– Ты доверяешь мне?

– Да.

Я проникаю в нее, по дюйму за раз.

Блядь.

О, что б меня.

Она так чертовски хороша.

Медлить будет сложнее, чем я думал.

Ее ребра поднимаются, глаза становятся шире.

Я вкладываю все свое терпение, когда устраиваю ее в своих объятиях, и когда она расслабляется, я снова прижимаюсь к ней.

Ее дыхание поверхностное.

После нескольких небольших движений я вижу ее.

Ее зрачки расширяются, глаза смягчаются.

– Да, милая. Вот и все.

Ее голова откидывается назад. То ли от того, что ее тело реагирует на мою терпеливую настойчивость, то ли от моих слов похвалы, я не уверен. Поэтому я продолжаю и то, и другое.

– Ты так хороша.

В следующий раз я проникаю на дюйм глубже. Мои пальцы впиваются в ее попку, зубы скрежещут. Она вздыхает с облегчением, и этот выдох заставляет ее расслабиться.

– Клэй! – задыхается она, когда я полностью погружаюсь в нее.

Я переворачиваюсь на спину и усаживаю ее сверху.

Она приподнимается, слегка вздрагивая.

Неужели ей это неприятно?

Эта мысль опустошает меня.

Но она опускается обратно, по одному маленькому дюйму за раз.

Мои руки ложатся на ее бедра, и я заставляю себя не торопить ее. Ее глаза скользят по моему телу, до самого места нашего соединения.

– Ты действительно везде массивный, – она говорит это задыхаясь, с нотками обвинения.

– Никогда раньше не извинялся за это, но если ты хочешь, я извинюсь.

– Может быть, – но ее губы тоже подергиваются.

Черт возьми, если эта девушка не самая лучшая в мире.

– Мы можем остановиться, – ворчу я, хотя это убивает меня.

– Ты не будешь злиться?

– Нет, я не буду злиться, – я могу умереть от сексуальной неудовлетворенности, но я сделаю это раньше, чем снова причиню ей боль.

Она крепко обхватывает меня, и моя улыбка исчезает.

Мой пресс напрягается, бедра сжимаются. Я не привык позволять кому-то трахать себя.

Я бы позволил ей делать все, что она захочет.

Вырезать ее имя на моей коже своими ногтями, красными на фоне черных татуировок, покрывающих меня.

Я переставляю ноги на кровать, чтобы поддержать ее, но она, кажется, очарована тем, что мы делаем вместе.

– О! – она сглатывает, ее голова откидывается назад. – Охххх.

– Что это? – пробормотал я.

– Мне нравится наблюдать за тобой. Наблюдать за нами, – шепчет она.

И совершенно другая область идей проносится в моем мозгу, когда она говорит это.

Зеркала.

Фото.

Видео.

Я становлюсь еще тверже.

– Что ты чувствуешь? – спрашивает она.

– Как будто в раю и в аду одновременно, – честно отвечаю я.

– Аду? – Нова качает головой, ее губы кривятся. Они на тон темнее ее волос.

Да, потому что ты все контролируешь, и я готов отдать тебе все.

Она покачивается на мне, обретая уверенность.

– Скажи мне, что ты чувствуешь, – говорю я, задыхаясь.

– Это неправильно. Как будто мы не должны этого делать, – она выгибает бедра со стоном. – Но почему-то это только заставляет меня хотеть этого еще больше.

Я, блядь, рычу.

– Оседлай меня, – призываю я.

Она приподнимает бедра на несколько дюймов, а затем медленно опускается обратно.

Я никогда не был религиозен, но ради такого момента я готов поклоняться в ее храме каждый день до конца жизни.

Моя челюсть сжимается, а пальцы крепко впиваются в ее бедра и задницу.

Нова повторяет движение, чуть дольше, чуть глубже.

Я меняю угол наклона, помогая проникать в новые места.

– Вот так, – мои губы касаются ее уха, нежной кожи щеки.

Волосы Новы липнут к ее шее, а ее бедра двигаются быстрее в такт моим толчкам.

Так.

Охуенно.

Сексуально.

Ее тело покрыто испариной от усилий, и я даю ей время привыкнуть, прежде чем отстраниться, а затем снова погрузиться в нее.

– Возьми меня всего, – простонал я. – Каждый гребаный дюйм для тебя.

Мы двигаемся вместе, наращивая темп.

Она стонет все громче, когда я вхожу в нее все сильнее и быстрее. Ее хватка на мне усиливается, ее пальцы и ее киска напрягаются.

Ее бедра тоже двигаются, прижимаясь к моим.

Я так глубоко в ней, что, клянусь, чувствую биение ее сердца своим членом.

Я делаю все, что в моих силах, чтобы перевернуть ее мир.

С того момента, как она посмотрела на меня на диване, было ясно, что она собирается трахнуть меня.

– О Боже. Я близка, – стонет она.

Я хочу, чтобы она кончила первой. Не только потому, что это правильно, но и потому, что я хочу увидеть, как она теряет контроль.

– Кончи на мой член, детка. Дай мне почувствовать, как ты кончаешь.

Я приподнимаюсь на локтях, беру ее грудь в рот и усердно сосу.

Она извивается и трется обо меня, ее тело сжимается, когда она кричит.

Когда она кончает, это потно и по-настоящему. Я хочу навсегда запечатлеть в своей памяти каждый стон, каждое трепетание, каждый изгиб.

Мое освобождение интенсивно, взрыв удовольствия начинается у основания моего позвоночника. Она извивается и трется обо меня, ее тело сжимается, когда она кричит.

Звезды.

Все, что я вижу, – это чертовы звезды, и она. И если есть рай, то это именно этот момент.

Я падаю назад, и она ложится на меня.

Стук за моими ребрами совпадает с ее. Наша кожа прилипает друг к другу, ее цветочный аромат оседает на мне, как одеяло, которое я хочу обернуть вокруг себя.

– Ты был прав, – пробормотала она. – Все было не так уж плохо.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на нее сверху вниз.

– Не так уж плохо?!

Губы Новы изгибаются, в глазах пляшут юмор и удовлетворение.

– Ладно, это было действительно хорошо. Ты такой сексуальный, как в одежде, так и без нее. Это просто еще один способ повеселиться вместе.

Удовольствие от ее слов бьет не так, как оргазм. Мне нравится, как она честна со мной.

– Ты такая сексуальная, – бормочу я, убирая ее волосы с лица. – Я думал, что могу умереть, если ты раньше времени кончишь.

Она ухмыляется.

– Полагаю, есть и другие способы прикончить тебя.

– Ага. Будешь продолжать в том же духе, и я тебе покажу. Лучше раньше, чем позже.

Я выскальзываю из-под нее, чтобы выбросить презерватив, а затем возвращаюсь, снова притягивая ее к себе. Я глажу ее по волосам, когда ее слова обрывают мои мысли.

– Ты не похож на парня, который паникует.

– Хм?

– То, что ты сказал раньше. О том, что ты паникуешь и поэтому дал мне то письмо? Ты не похож на парня, который паникует.

– Я паникую. Но не показываю этого, – я редко объясняюсь, разве что в СМИ, когда обсуждаю свою игру. Но это Нова. Я хочу впустить ее, поэтому я ищу слова, чтобы выразить то, что обычно стараюсь скрывать. – Внутри меня все снова и снова переворачивается, становится все хуже и хуже. Я закапываю это, как бросаю грязь на лаву, но в конце концов грязь тоже сгорает.

– Как ты это делаешь? – ее рука гладит мое лицо, а глаза полны сострадания.

– Никак. Наверное, я привык чувствовать себя ужасно и не показывать этого. Когда дело дошло до тебя, – я сглатываю, когда в моей голове всплывает мысль о сделке. Упоминание об этом кажется грубым и отвратительным после того, что мы только что сделали. – Я не хотел портить то, над чем ты работала. Я знал, что возненавижу себя, если сделаю это. Наверное, я никогда не доверял себе вне баскетбола.