Глава 1

ПОЯВЛЕНИЕ СПИСКА

Эмерсон

Мне все равно, что говорят, сорок — это не новые двадцать. Ты можешь так назвать коктейль или иметь страницу в социальных сетях с таким названием, но это не превратит слова в правду. Когда мои дети были маленькими, мы говорили, что жир — это слово на букву «Ж». Потом, мои мальчики решили, что слово на «Ж» — это жопа. Может быть, мы все ошибались. Может быть «жопа», это вообще не слово, а число — большая четверка и ноль.

А мне чуть за сорок, так что я в полном дерьме. Кому вообще пришла в голову эта лживая фраза? Сорок — это новые двадцать? Я не знаю ни одного двадцатилетнего человека, у которого были бы морщины ото сна. Да ладно, ты же знаешь, о чем я говорю. Маленькие морщинки, остающееся на лице утром от простыни или наволочки. Когда тебе за двадцать, они разглаживаются к тому моменту, когда твои ноги касаются пола. В сорок лет ты надеешься, что они исчезнут к тому времени, как ты войдешь в офис.

А у какого двадцатилетнего человека появляются седые волосы? И я не говорю о твоей голове. Все помнят эпизод «Секс в большом городе», когда Саманта впервые увидела седые волосы на лобке. В то время я думала, что это просто выдумки телевидения. К сожалению, теперь я знаю, что это действительно происходит.

Помимо того, что я становлюсь старше, три причины моих морщин и седых волос находятся наверху, готовясь к неделе с их отцом, моим бывшим мужем. Самое худшее в разводе — разделять время, упускать целые недели своей жизни. Конечно, мы созваниваемся и переписываемся, и я хожу на все их праздники, но это не то же самое, что целовать их на ночь. В наши дни это и есть развод.

Я стараюсь быть занятой, пока их нет, больше работаю, занимаюсь спортом, провожу время с друзьями и семьей. Я даже убираюсь, чтобы не чувствовать потерю. Вот как плохо было последние полтора года или около того.

На повестке дня — вычистить мой бумажник. Я купила сумочку две недели назад, когда дети снова были у отца. И если ваш кошелек хоть немного похож на мой, у вас есть дисконтные карточки для каждого магазина в радиусе двадцати миль.

Я начинаю их перебирать. Зоомагазин? У нас нет домашних животных. Почему у меня она вообще есть? Карта из упаковочного магазина двухлетней давности? Выкидываем. Просроченный купон на диагностику автомобиля? Список бесконечен. Между моей карточкой «Victoria's Secret», которой я никогда не пользуюсь, и карточкой частого покупателя йогурта, которую я использую слишком часто, я нахожу сложенный, потрепанный листок бумаги.

«Список секс-желаний Эмерсон».

У меня есть смутное воспоминание о том, как мы писали это вместе с моей подругой Поппи и невесткой Лейлой. Это было на девичнике Лейлы пару лет назад, вскоре после того, как мы с Райаном расстались. Тогда она и мой младший брат Гейдж собирались пожениться. У них совсем недавно родился первый ребенок.

На той вечеринке мы втроем уже допивали третью бутылку вина, когда Поппи предложила мне заняться монопенисом, как она это называла, и вернуться на рынок свиданий. Но свидания не были на моем радаре. Я даже не знала, что такое «Тиндер» и «Plenty of Fish» (прим. службы онлайн знакомств). И я не думаю, что разобралась бы и с «ChristianMingle» (прим. тоже сервис онлайн знакомств).

Поппи предложила мне составить список сексуальных желаний. Сначала я подумала, что она шутит, но она была совершенно серьезна. Лейла дала мне ручку и бумагу, и Поппи принялась сыпать идеями. Тут и там вмешивалась Лейла. Мы, должно быть, действительно были очень пьяны, когда придумали некоторые из них. В списке более двадцати идей, и я смутно припоминаю, как трудно было их придумать. Я была с Райаном больше двадцати лет, так что уже успела многое испробовать. Я не Поппи, но и не так уж плоха. Чем длиннее становился список, тем больше мы смеялись.

Я не уверенна, потому ли это, что прошло уже несколько лет, или из-за количества выпитого, но я не могу вспомнить больше ничего из той вечеринки.

Я вижу, что тверкинг вычеркнут, должно быть я это сделала, когда мы пошли танцевать позже той ночью. Я знаю, что с тех пор не делала ничего такого. К сожалению, это единственное, что вычеркнуто из списка. Единственное мое достижение — если его вообще можно так назвать — которое я сделала за долгое время.

Хотя вполне логично, что у меня есть список секс-желаний. Я имею в виду, почему бы и нет? У меня есть списки покупок, рождественские списки, списки дел, даже список предпочитаемого меда. Я королева составления списков. Это помогает мне поддерживать хоть какое-то подобие порядка в моей жизни. Те из вас, у кого есть дети, работа и бесчисленные внеклассные мероприятия, знают, о чем я говорю.

Так почему бы не составить список секс-желаний? Раздается звонок в дверь, и я быстро складываю его.

Не уверенна, что дети откроют, они никогда не открывают дверь. Может быть, я слишком была строга, когда они были маленькими.

«Не открывайте дверь незнакомцам».

Черт, я все еще говорю им это. Но я создала монстров, потому что они никогда не отвечают на домашний телефон. Они думают, что если что-то важное, то зазвонят их мобильники.

И все же странно, что в дверь звонит мой бывший муж. Я сказала ему, что он может просто постучать и войти, но он этого не делает. Мы жили в этом доме почти двадцать лет. Когда мы купили его, он был полной развалюхой, но Райан потихоньку вернул его к жизни. Дом красивый — два этажа, выкрашенные в веселый желтый цвет, с белым крыльцом и красной дверью. Райан подумал, что я сошла с ума, когда предложила красный, он безжалостно дразнил меня, что это будет выглядеть как яичница с кетчупом.

Открыв дверь, я надеваю очки, завершая свой «суперстильный» образ. Слишком большая рубашка и штаны для йоги — униформа мамы двадцать первого века. А очки — неизбежное зло для сорока с чем-то лет. Я не должна жаловаться, они мне действительно нужны только для чтения и когда мои глаза устают.

Райан улыбается мне, и это все еще больно. Но я рада, что мы добрались до этого места — френдзоны.

— Доброе утро, — говорит он. — Они готовы?

Я жестом приглашаю его войти и кричу, зовя детей. Все их спальни наверху, а главная спальня внизу. Прекрасно, когда я была замужем, для уединения. Но теперь, когда дети уезжают, я почти не поднимаюсь наверх.

— Уверена, что мальчики уже, — говорю я. — Но ты же знаешь Аву. Она пытается подобрать лак для ногтей ко всей своей одежде.

Он хихикает, засовывая руки в карманы, и делает несколько шагов внутрь, но останавливается на краю прихожей. Дальше этого он никогда не заходит. Как будто за этой границей находится лава.

— Как ребенок? — спрашивает он. — Ава прислала мне фотографию Гейджа и ребенка.

— Грир, — отвечаю я. — Ее имя.

— Хорошенькая. Совсем не похожа на наших в детстве.

Я киваю, ненавидя то, как мы сейчас ведем глупый, вежливый, неловкий разговор. Этот человек трахал меня, как хотел, и даже засунул свой палец мне в задницу. Сейчас мы просто обсуждаем ерунду.

Одна из самых трудных вещей, к которой мне пришлось привыкнуть, когда Райан уехал, заключалась в том, что у меня не было никого, с кем можно было бы поделиться чем-то. Я видела какую-нибудь глупую новость или слышала сплетни о подруге, и мне хотелось рассказать ему, но я не могла. Он исчез. Самое странное чувство — перейти от того, чтобы делиться с кем-то всем, к тому, чтобы не делиться ничем.

— Она очаровательна. Я собираюсь навестить Лейлу и Гейджа позже. Они планируют провести большую часть лета в Саванне, так что они будут рядом с семьей, пока ребенок такой маленький.

— Мне сказал Гейдж. Я звонил, чтобы поздравить их, — говорит Райан, и это меня не удивляет. Гейдж и Райан всегда ладили. Они больше не общаются, но между ними нет никаких обид. И все же Гейдж — мой брат, и он поддерживал меня во время развода.

— Он так счастлив, — говорю я.

— Помнишь, как мы привезли Аву домой, — говорит он, на секунду отводя взгляд и улыбаясь. — Господи, это было больше шестнадцати лет назад.

— Мы понятия не имели, что делаем.

— У нас трое замечательных детей.

— Так и есть, — отвечаю я, — хотя я много чего сделала не так.

— Мы много чего сделали не так, — вторит Райан.

Я чуть не падаю от шока. Я впервые слышу, чтобы он взял на себя вину за разрушение нашего брака. Почему он сказал это сейчас? Мой рот открылся, и я пытаюсь придумать, что сказать, но прежде чем что-то слетает с моих губ, наш семилетний ребенок летит вниз по лестнице.

— Папа! Папа! — кричит Коннор, давая ему пять, после чего следует какое-то странное рукопожатие и заканчивается ударами кулаков. — Ты купил новую видеоигру? Ту, что с зомби?

— Т-с-с! — говорит Райан. — Твоя мама не должна об этом знать.

По правде говоря, Райан все уладил со мной. Мы — два самых ответственных и внимательных разведенных человека в истории вселенной.

Коннор одаривает меня широкой беззубой улыбкой.

— Джейкоб, папа купил игру, — выкрикивает Коннор, когда его старший брат подходит.

— Круто.

Джейкобу четырнадцать, поэтому он отвечает только односложно, и то в хороший день. Иногда он просто пожимает плечами, закатывает глаза или хмыкает, и не только мне и своим братьям и сестрам. Он делает то же самое с Райаном.

— А где твоя сестра? — спрашиваю я Джейкоба, украдкой целуя его в макушку.

— Если ты дашь мне машину, я сама приеду, — говорит Ава, спускаясь по лестнице.

Райан протягивает ключи.

— Ты можешь вести мою машину.

Ава игнорирует его, останавливаясь передо мной. Он получает главный «удар» от такого ее отношения.

— Могу я провести здесь ночь только с тобой?

Взглянув на Райана, я говорю:

— Твой папа скучает по тебе, дорогая.

— Сомневаюсь, — бормочет она.

— Джейкоб, отведи брата к машине, — говорит Райан и протягивает Джейкобу ключи. — Не уезжайте, пожалуйста.

Оба мальчика смеются и выбегают на улицу.

— Ава, милая, — говорю я и провожу пальцами по ее длинным волосам, — что происходит? Знаю, что дело не в машине. Тебя никогда так не баловали.