Он начал разглагольствовать. Все, о чем я могла думать, было то, что я действительно чувствовала, что пытаюсь, и все же еще раз, я терпела неудачу. Может быть, потому что я старалась за двоих.

Мы уже давно не ладили, и я чувствовала, что только я одна пытаюсь наладить отношения. Поэтому я сделала то, что я сделала, то, что казалось необходимым — извинилась снова.

Я плакала, когда говорила это, я чувствовала себя маленькой и глупой, потому что он был тем, кто ругался, будил нашу дочь, говорил и говорил о моих вздохах и дурацкой машине.

Но я все равно это сделала. И я ненавидела себя за это.

— Я отменяю нашу поездку в Нью-Йорк, — сказала я.

— Это моя поездка на день рождения, — сказал Райан. — Клянусь, ты такая эгоистка.

— Я не хочу ехать и ссориться все это время.

— Так не будем.

— Я не хочу притворяться, что у нас все в порядке. Мы попали в беду. Наш брак в беде.

— Ты всегда так драматизируешь, Боже.

Может быть, это было неправильно, но, поскольку я не эгоистка, мы действительно поехали в Нью-Йорк через несколько недель. И, как и ожидалось, все было прекрасно в течение целых трех дней — хороший отель, хорошая беседа, хорошая еда. Но когда пришло время возвращаться домой, время возвращаться к реальности, и в аэропорту воцарился небольшой хаос — типичные глупые путешествия — он расстроился и набросился на меня с ссорой.

Прежде чем опустить голову, я поймала взгляд женщины-кассира за стойкой. Я никогда не забуду этот жалостливый взгляд. Я чувствовала себя такой маленькой, мне было стыдно. Через несколько минут, когда мы проходили через охрану, Райан наполовину извинился передо мной, но я лишь улыбнулась в ответ. Мне было так грустно, что мы не смогли продержаться эти три дня. Но я никогда не думала, что мы сможем это сделать.

Я закрыла глаза в самолете, и слезы покатились по моим щекам. По-моему, он даже не заметил. Там, в облаках, я прошептала, надеясь, что Бог услышит меня, потому что мы были так близко к нему.

— Пожалуйста, помоги мне.

Я устала чувствовать себя так плохо, быть единственной, кто пытался. Я больше не хотела грустить или ненавидеть себя. Я заслуживала лучшего. И не хотела притворяться ни на секунду дольше. Я больше не собиралась пытаться быть идеальной.

* * *

Это всего лишь несколько примеров того дерьма, которое вылилось в наш брак. Было так много таких мелочей, глупых вещей, на самом деле. Я не могу сказать, что нас уничтожила большая, изменяющая жизнь вещь, я имею в виду, что в нас не врезался астероид.

Нет, наш брак умирал медленной смертью от ерунды, шаг за шагом. И в какой-то момент, я не помню точно, когда именно, потому что это было постепенно, я решила, что больше не собираюсь отдавать Райану ни кусочка себя. Когда мы поженились, я постаралась вычеркнуть из стандартных клятв слово «повиноваться», и я знаю, что там не было и слова о том, что я обещаю убить свою душу.

Через несколько недель после Нью-Йорка я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Я начала флиртовать с горячим парнем из спортзала. Я сказала себе, что это была невинная улыбка, ничего больше. И в течение этих нескольких минут каждый день я чувствовала себя особенной, желанной. Это вызывало привыкание.

Я позволила этому зайти слишком далеко.

Один по-настоящему хороший, страстный поцелуй после занятий спортом — вот и все.

Но и это было слишком много.

Потом я рыдала в машине всю дорогу до дома. Я рыдала из-за того, что сделала, но еще и потому, что хотела целоваться со своим мужем, а не с другим мужчиной. Мой брак стал больше похож на деловое соглашение, чем на брак, и я хотела большего.

Я свернула на подъездную дорожку, вошла в наш дом и рассказала Райану о том, что только что сделала. Конечно, я извинялась снова и снова, это были самые искренние извинения в моей жизни. Это было правильно, но так как мы разведены, вы можете себе представить, что мои слова ничего не исправили.

— Я был счастлив, — сказал он тогда. — Я так всегда думал.

Я действительно не знала, как это возможно, может быть, у Райана был более низкий порог счастья, чем у меня, или, может быть, он, как и многие другие мужчины, был просто невежественным.

— Я не счастлива, — тут же прозвучал мой ответ.

— Почему ты не счастлива? — рявкнул он. — Скажи мне, что такого плохого в нашей жизни, что ты не счастлива?

— Мы ссоримся каждую неделю. На самом деле, кажется, что каждый день.

— И это моя вина, верно?

— Все, что я делаю, недостаточно хорошо для тебя, — сказал он, всплеснув руками.

— Неправда.

— Ты даже не представляешь, как у тебя все хорошо. Так много мужчин торчат на улице всю ночь напролет, напиваются, изменяют. Все, что я делаю, это хожу на работу, прихожу домой, забочусь о тебе и детях.

— Я ценю это.

— Не похоже.

— Слушай, что-то не так с нами.

— А что плохого в том, что ты ничего не хочешь, не доверяешь мне, а потом идешь целоваться с каким-то другим парнем! Ты такая эгоистка.

— Знаю, — ответила я. — Ты уже достаточное количество раз повторил.

— Что? — воскликнул Райан. — После всего, что ты сделала, теперь ты собираешься разыгрывать из себя жертву?

Какое-то время мы ходили по кругу, ссора принимала различные повороты, и все они были неприятны. Похоже на плохую поездку, постоянно сбиваясь с пути, с множеством лежачих полицейских и предупреждающими знаками повсюду, и никогда не достигая места назначения.

Какое-то время мы держались из-за детей, но Райан так и не смог простить меня. В конце концов он съехал и попросил развода. И все это время я любила его.