Глава 29

Кай

– Эсмеральда, – сказал я, заметив её в небольшом кругу с мамой и Джиджи.

Я едва не разминулся с ней в толпе болтающих членов королевской семьи и приглашенных гостей, собравшихся в садах дворца Чаукхам, наслаждаясь предпраздничными закусками и напитками, которые раздавал дворцовый персонал. Белые наряды, в которые все были одеты, готовясь к Празднику Жизни, были ослепительно яркими под утренним солнцем высоко в небе.

На мой взгляд, для празднования на улице было слишком холодно. Хотя разбрасывать разноцветную пудру по коридорам дворца было невозможно, поэтому мы должны были находиться на улице. Я не мог сказать, что холод меня не беспокоил, но я был более чем готов смириться с этим теперь, когда у меня была красивая девушка, с которой я мог отпраздновать. Преподнести раскрашенную белую розу, как это делали мужчины, вернувшиеся с Войны Мятежников, своим любимым более восьмисот лет назад.

Может быть, я был плохим сыном и внуком, раз полностью проигнорировал маму и Джиджи, но я не мог оторвать глаз от своей Бэббл, когда остановился рядом с ней. Моя девушка.

Её волосы были собраны в хвост. Я никогда не видел, чтобы они были так собраны. Мне так сильно захотелось прикоснуться к ним. Заправить пряди, обрамляющие её лицо, за уши и коснуться двух элегантных кос. Они сходились у неё на затылке, где были перевязаны лентой для волос, оставляя остальную часть её волнистых волос распущенными и собранными в низкий хвост.

Холодный ветерок, трепавший белый шелк её юбки вокруг голых икр, придал её щекам и носу восхитительный румянец. И её серовато–карие глаза невероятно ярко сверкнули за длинными, накрашенными тушью ресницами, когда она улыбнулась мне. Это было сногсшибательно.

Я сильно потянул себя за левое ухо, так как оно горело. Чёрт, почему я так нервничал?

– Ты собираешься что–то сказать или просто будешь палиться на неё?

Я чуть не выпрыгнул из собственной кожи от насмешливого тона Джиджи, как будто она выкрикнула эти слова. Её тонкие красные губы изогнулись в ухмылке, прямые белые волосы развевались на плечах, когда она понимающе покачала головой. Мамина усмешка была такой же проницательной, хотя в её чернильно–чёрных глазах была теплота, которая смягчила её веселье. С горящими щеками я прочистил горло и снова потянул себя за ухо.

– Да, – прохрипел я. – Кэнди, Тревор и Зейн здесь, и я хотел представить их Эсмеральде.

– Ну, не забудь действительно говорить, когда будешь представлять им Эсмеральду.

Вау. Спасибо за это, Джиджи.

– Хотя, я полагаю, пускать слюни на неё перед всеми – это один из способов объявить, что она твоя девушка, – добавила она, дразняще изогнув бровь. – Но это заняло у тебя достаточно много времени, не так ли?

Я её любимый внук. Вероятно.

Стиснув зубы, я дернул себя за ухо, пытаясь избавиться от смущения, пока мама и Эсмеральда смеялись надо мной. Мы с Эсмеральдой сказали нашим семьям, что официально встречаемся всего пару часов назад; нам даже удалось быстро поболтать по–семейному перед завтраком. Шехрияр и его мать, Катия, тоже были там. В какой–то момент, когда моя влиятельная семья окружала Эсмеральду, Шехрияр и дядя Арш тоже пришли к некоторому взаимопониманию.

Я должен признать, что, видя, как моя семья приветствовала её и так быстро создала для неё свой собственный мини–фан–клуб, мне было чертовски приятно. Они уважали её, восхищались ею и без всякого вежливого притворства. Но это было взаимно. Она была такой же с ними. И было так приятно видеть её с ними. Как будто ей суждено было стать частью моей семьи. Частью меня.

Моя единственная жалоба заключалась в том, что моя семья использовала наши отношения в качестве оружия, чтобы дразнить меня сколько душе угодно. Я представляю экспонат А.

– Спасибо, Джиджи, – проворчал я, и неохотная улыбка тронула мои губы. – С этого момента я не забуду регулярно вытирать уголки рта, – Джиджи подмигнула, чертовски гордясь собой, когда я положил руку на поясницу Эсмеральды. – Теперь мы свободны?

– Конечно. Идите, – сказала мама, нежно положив ладонь на руку Эсмеральды. – Иди, развлекайся.

Люди смотрели, как я через сад ухожу с Эсмеральдой от своей семьи. Я не особо обращал внимания на любопытные взгляды, но я скользнул рукой по её спине к талии, по–хозяйски сжимая её.

Моя Бэббл. Моя Эсмеральда. Мой человек. Моё сердце. Пусть они все, блядь, видят, что она моя.

Прошлой ночью она была такой храброй, доверив мне бремя, которое так долго несла. И после того, как она посмотрела на меня, словно испуганный маленький олененок, ожидающий не чего иного, как смерти, будь я проклят, если когда–нибудь буду избегать её на людях. Я не собирался давать ей повод сомневаться в том, что мне, чёрт возьми, наплевать на её незаконнорожденность. Обстоятельства её рождения, которые она не могла контролировать, ничего для меня не значили. Я бы никогда не стал думать о ней хуже из–за этого и не хотел бы, чтобы она была какой–то другой.

Эсмеральда положила маленькую ручку мне на грудь и начала водить большим пальцем взад–вперед по моему белому джемперу.

– Тебе не холодно без куртки? – спросила она.

– Холодно, но снизу у меня термофутболка, – честно пробормотал я, потому что это дало мне повод обнять её мягкое тело еще крепче. – Будь рядом и согрей меня, пожалуйста.

– Конечно, сэр, – промурлыкала она.

Яростная искра вожделения пронзила мой пах.

– Бэббл, – низко прорычал я сквозь стиснутые зубы. Как паршивка, которой она и была, она хихикнула и прижалась теснее. Я не так долго мог сохранять хмурый вид, когда её восторг был таким заразительным.

Мы быстро добрались до арочной решетки из роз, ведущей к закрытому пространству, в котором собрались мои друзья. Следуя за Эсмеральдой вниз по единственной каменной дорожке, я нырнул с головой под голые переплетающиеся ветки. Зейн, Тревор и Кэнди смеялись вместе с Пьером со стеклянными бокалами в руках, когда заметили нас.

– А, он вернулся с нашей принцессой, – сказал Пьер, улыбаясь Эсмеральде, когда остальные трое подвинулись, освобождая нам место в кругу.

– Привет, Пьер, – сказала она, и в её голосе послышался легкий смех.

Может быть, это из–за того, что белая толстовка, джинсы и кроссовки Пьера делали его рубиново–красные глаза ещё более сияющими, чем обычно, но мне захотелось наклониться и выколоть ему глаза за то, что он посмел взглянуть на неё. И почему он так улыбается ей?

– Ты не шутил насчет всей этой истории с ревностью.

Моё внимание переключилось на Зейна, самого высокого из нас пятерых, потирающего загорелой рукой свою темную бороду. Солнечный свет блеснул на серебряном обручальном кольце у него на пальце. Он посмотрел на меня с любопытной искоркой веселья в карих глазах, отчего кровь прилила к моему лицу.

Зейн, отец двоих маленьких детей, был самым новым пополнением в нашей группе, став нашим другом в университете, но он был единственным, кто лучше всех понимал меня. Я предполагал, что это потому, что мы оба были старшими детьми в наших семьях, и он был будущим генеральным директором сети отелей своей семьи.

Пьер рассмеялся.

– Я говорил вам, а вы, ребята, мне не верили, – он пошевелил бровями. – Зверь превратился в принца, но наш принц превратился в ревнивого зверя.

Я уставился на него, дергая себя за горящее ухо. По другую сторону от Пьера Тревор усмехнулся и покачал головой. Его дразнящая, ленивая усмешка не давала мне возможности встретиться взглядом с его шоколадно–карими глазами, когда тысячи горячих иголочек поползли по моему лицу.

– Боже, как пали могущественные.

Тревор со смешанным происхождением был тем, кого Кэнди называл ловеласом. Высокий и хорошо сложенный, он держал свои каштановые волосы идеально уложенными на макушке. Но Тревор избегал излишнего внимания, предпочитая работать в одиночестве за компьютером над игровой онлайн–платформой стоимостью в миллиард фунтов стерлингов, которую он создал, когда мы учились ещё в университете.

– Ты собираешься представить нас или будешь просто смотреть на нас? – спросил Кэнди, прервав двухсекундное молчание.

Кто–нибудь, напомните мне, почему я решил, что хочу познакомить с ними Эсмеральду.

Я перевел хмурый взгляд с глаз цвета морской волны Кэнди на прижавшуюся ко мне Эсмеральду. Её улыбка была единственной причиной, по которой морщинка между моими бровями разгладилась, и я обнаружил, что указываю на своих друзей.

– Эсмеральда, это Зейн Султан, – Зейн склонил голову и мягко улыбнулся.

– Ты уже знаешь меня, принцесса, – сказал Пьер, когда моя рука скользнула мимо него к Тревору.

– Знаю, – со смехом ответила Эсмеральда.

– Тревор Кингстон, – процедил я сквозь зубы, стараясь не смотреть на Пьера, когда Тревор повторил поклон Зейна и слегка взмахнул рукой. – А это...

– Лорд Кэнди Гамильтон, модельер, – закончила Эсмеральда взволнованным тоном.

– О, – пропищал Кэнди и одарил её улыбкой, которая разбила больше сердец, чем рубиново–красные глаза Пьера и убийственная внешность Тревора вместе взятые. – Так вы слышали обо мне, Ваше Высочество?

– Слышала, – ответила Эсмеральда, и вид румянца на её щеках превратил раздраженное шипение в моей груди в полноценное территориальное рычание. Чёрт бы побрал Кэнди и его дурацкую гребаную улыбку. – Ты один из моих любимых дизайнеров. У меня есть несколько вещей из твоих коллекций летних платьев за последних нескольких лет.

Кэнди приободрялся от похвалы и плавно склонился в поклоне. Взяв руку Эсмеральды в свою, он поднес её к губам и запечатлел долгий поцелуй на костяшках её пальцев.

– Это высокая похвала, которую я никогда не забуду, ваше высочество, – сказал он, вставая. Он наклонился к ней. – Я бы с удовольствием отправила вам всю коллекцию на следующее лето. Я уверен, нашему дорогому принцу было бы очень приятно постоянно видеть тебя в одежде моего бренда, – он подмигнул мне.