Это не означало, что я была настолько глупа, чтобы принять его мягкость за слабость или некомпетентность. Когда дело доходило до того, чтобы охранять меня, я делала то, что он говорил. Никакого нытья или лишних вопросов.

– Но да, я ничего не забыла, – заверила я его.

– Какая разница, если она всё равно что–нибудь забудет? – сказала Мария, отмахиваясь от него рукой и становясь прямо передо мной. – Я могу отправить это во дворец, – она ухмыльнулась ему через плечо. Взглянула на него снизу вверх. Потому что в ней было пять футов девять дюймов, но он всё ещё был на целую голову выше её. – А потом ты можешь разорвать посылку на части, как жевательную игрушку, пока не убедишься, что это безопасно для нашей дорогой наследной принцессы.

Её снисходительный тон омрачил выражение лица Шехрияра. Разочарование и кинжалы, когда он впился взглядом в её затылок, и что–то...ещё. Светлая кожа Марии тоже слегка порозовела.

Ни один из них, казалось, не осознавал, что было чертовски очевидно, что на самом деле скрывал их гнев друг на друга, но мне очень нравилось наблюдать, как они пытаются вести себя так, словно между ними ничего не было.

Мария крепко обняла меня.

– Позвони мне, как только приземлишься, хорошо?

– Обязательно, – сказала я, сжимая её в ответ.

– И ты помнишь, что я сказала? Или тебе нужно, чтобы я повторила?

– Нет, – быстро ответила я, игнорируя пронзительный взгляд Шехрияра, устремленный на моё внезапно вспыхнувшее лицо. – Я помню.

– Хорошо. Я ожидаю регулярных обновлений.

Если будут эти обновления. Я этого не сказала; просто кивнула.

– Передай своим родителям, что я благодарна за то, что они позволили мне остаться. В следующий раз я приеду, когда они тоже будут здесь.

– Хорошо, – её руки крепче обхватили меня. – Береги себя, хорошо, Эс. Я так сильно люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Мы еще минуту цеплялись друг за друга, прежде чем Шехрияр сказал, что нам нужно уходить, если мы хотим придерживаться графика. Итак, я высвободилась из объятий Марии и последовала за Шехрияром к чёрному пуленепробиваемому джипу, ожидавшему на подъездной дорожке.

Пока он увозил нас, фигура Марии, машущей рукой, становилась всё меньше, тяжелый камень пронзал меня насквозь, вытесняя всё счастье, которое я испытывала последнюю неделю.