Уничтожение невинных людей произошло на глазах у всего города. Иллюзии о западной цивилизации рассеивались даже у тех немногих обывателей, которые ждали прихода немцев. Город затаился в молчаливом гневе. Вербоноль и Чибисов написали листовку. Соня катала ее в два приема. У нее устали руки, уже три сотни экземпляров она спрятала под чистой бумагой. Но продолжала катать, мысленно повторяя текст: «Сегодня палачи уничтожают коммунистов, комсомольцев, евреев. Десятками расстреливают пленных бойцов. Потом очередь дойдет и до каждого из нас. Разве мы можем мириться с этим?»

Листовки Леонид принес к Борисову. Там уже бы Шведов и Вербоноль. Андрей Андреевич предложил о организовать спасение военнопленных из концлагеря на Стандарте.

— А свои люди есть за колючей проволокой? — спросил Шведов.

— Попытаюсь разузнать,— сказал Вербоноль, подумав о Мужике,— О результатах доложу...

Они не виделись почти четыре месяца. Разведчику по кличке Мужик, приземистому и широкогрудому, было лет за тридцать. Работа в карательном органе выматывала нервы. Его проклинали советские люди, с которыми он встречался по службе. Но помочь им ничем не мог - выполнял особое задание. Лишь в исключительных случаях шел на связь со своими.

— Я за помощью,— начал разговор Андрей Андреевич,— У нас нет связи с лагерем пленных. Для начала хотя бы с одним связаться из-за колючей проволоки.

— На Стандарте в лагерной полиции служит Василий Саблин. У него на левой руке нет большого пальца. Наш человек. По средам утром выходит за ворота. Подошлите связного. Пусть скажет, что нужно выручить шурина. У Саблина напарник Даниил Иванович Быльченко.

— Добро,— обрадовался Вербоноль.— Если так, то еще одна просьба. Как у вас оформляются вызовы пленных на допрос? Нельзя ли чистые бланки достать?

— Можно,— сказал Мужик и встал. Посмотрел на часы.— Получите через связную. Послезавтра, на наше месте в полдень. Пароль наш. Эх, мне пора, а как хотелось поговорить.

Он подал руку и вышел из квартиры первым.