10

Рим, август 184 г. н. э.

- Ну, если это не Гай Рутилий Скавр, то я наверное сошел с ума!  Как я  снова рад встрече с тобой, трибун, пусть даже и не в тех условиях, как сейчас!

Скавр шагнул вперед, чтобы встретить властного вида человека, стоящего на дороге перед остановившейся тунгрийской колонной, его доспехи были окрашены в оранжевый цвет под лучами вечернего солнца и слоем пыли, покрывавшим скульптурные выпуклости бронзовых доспехов.  Сенатор Альбинус стоял во главе группы из двадцати мускулистых легионеров, которые, по мнению Марка, скорее выглядели солдатами-ветеранами, на несколько лет вышедшими из расцвета сил, чьи шрамы и почти сонно-спокойная манера поведения говорили о них, как  о как закаленных в боях. Место их встречи явно было тщательно выбрано: оно было скрыто от разбросанных по округе поселений, деревьями, которые изгибались над дорогой, образуя зеленый туннель, и Марк улыбнулся, увидев, что Юлий оглядывается вокруг с выражением профессиональной осмотрительности. выискивая глазами в зелени обочины какие-либо признаки движения, после чего он обратился к солдатам своей Первой центурии.

- Мы вроде бы нормально добрались сюда  и не встретили никаких признаков того, что кто-то попытается нас остановить? Если это где-то и произойдет, то скорее всего здесь, до того, как мы доберемся до города, так что будьте осторожны, ребята…

Трибун взял протянутую руку Альбинуса и оказался в мощных медвежьих объятиях, а сенатор приветствовал его с тем же слегка тревожным энтузиазмом, с которым они расстались в Дакии в прошлом году. В последний раз, когда Скавр видел своего начальника, тот был экипирован как и положено своей должности легата имперского легиона, его волосы и бородка были коротко подстрижены на его могучей голове и бычьей шее, но тот год, который он провел в Риме после триумфального возвращения из Дакия явно заставил его следовать последней имперской моде. Его всегда  короткая и безукоризненно подстриженная бородка спустилась на добрых четыре дюйма от подбородка, а волосы превратились в клубок аккуратно уложенных локонов.  Когда Альбинус  освободил хватку, ошеломленный трибун отступил назад с кривой улыбкой и уважительно кивнул, поморщившись от пыли, перенесшейся с его испачканной во время похода униформы на  девственную белизну чистой тоги сенатора.

— Извините меня, Децим Клодий Альбинус, что моя дорожная грязь, кажется,  испачкала вас…

Поднятый вверх указательный палец заставил его замолчать, и Альбинус широко раскинул руки и повысил голос, чтобы донести до своих людей.

- Я говорил тебе в  еще в Дакии, трибун, и еще раз скажу у ворот Рима, что мы с тобой не будем соблюдать формальностей после того ужаса, который мы вместе пережили...  -  Юлий с Марком переглянулись на своих местах за спиной своего трибуна, примипил сардонически поднял бровь. - …и поэтому для тебя я всегда буду просто Децимом, твоим другом.  - Он безуспешно попытался отряхнуть запачкавшуюся тунику, со смехом подняв грязную руку. -  И кроме того, зачем обращать внимание на пыль, когда вы три месяца шли с края света, чтобы дать нам возможность спасти Империю от цепких рук узурпатора?  -  Подойдя ближе к Скавру, он понизил голос. - Я организовал размещение твоих людей в городских транзитных казармах и предлагаю чтобы мои люди доставили золото отсюда в Рим. Что ты на это скажешь, а?

Трибун спокойно посмотрел на него, понизив голос, чтобы соответствовать заговорщицкому тону сенатора.

- Ну, Децим, я думаю, что  на ваш вопрос, я бы сказал, что  прошел полторы тысячи миль не для того, чтобы отказаться от своей  почетной мисси у ворот города. Я предлагаю, чтобы ваши люди вошли в город вместе с моими, помогая нам  нести сундуки, чтобы продемонстрировать, какую роль вы приняли в доведении этого дела до сведения императора?

Сенатор Альбинус на мгновение уставился на него, с лицом лишенным всякого выражения, и Марк увидел в его глазах расчет хищника. После паузы, достаточно долгой, чтобы показать, что он явно обдумывает решение, которое ему предстоит принять, лицо здоровяка сморщилось в медленной улыбке.

- Как скажешь, Гай, так и сделаем! Мы собираемся совершить поступок, о котором историки будут говорить еще тысячу лет, поэтому я не вижу причин не разделять славу этого вечера.

Скавр  ответил  таким же сосредоточенным взглядом, прежде чем заговорить.

- А риск, сенатор? Вероятно, префект преторианцев не обрадовался бы, если бы обнаружил, насколько близко подошло доказательство его двуличности. Я даже могу себе представить, как мы в конечном итоге будем повешены за мошонки, если его люди схватят нас прежде, чем мы получим возможность предоставить эти доказательства.  От этого, мой примипил  уже несколько недель нервничает  и ведет себя так, как одинокий симпатичный мальчик в бане.

Сенатор склонил голову.

- Как ты и говоришь. Что бы ни случилось сегодня вечером, мы возьмем на себя равную долю опасности и славы.

Скавр кивнул, а затем снова повернулся к стоявшим позади него центурионам.

- Останови своих людей, примипил. Мы с сенатором собираемся хорошенько рассмотреть золото императора.

Он повел Альбинуса вдоль линии усталых на вид солдат, отдавая честь в ответ на приветствие каждой центурии, когда их центурионы выкрикивали команды, а сенатор проницательным взглядом осматривал и их изношенное снаряжение, и обувь.

- Их экипировка может выглядеть немного потрепанной, но, клянусь богами, Гай, твои войска выглядят превосходно для людей, прошедших маршем через всю северную Империю.

Скавр кивнул в ответ на комплимент.

- Это, действительно, так. И еще весь путь от Британии до Дакии и обратно до этого. Несколько недель наслаждения величайшим городом мира принесут им больше пользы, чем год тихой службы в гарнизоне.

Альбинус фыркнул.

- Это обойдется им недешево.  А на какие деньги твои мальчики будут насыщаться вином и шлюхами?

Скавр пренебрежительно махнул рукой.

- Деньги?  Это не будет проблемой.

Ответ трибуна был легким по тону, хотя Марк так же хорошо, как и Скавр, понял, для чего был задан, казалось бы, небрежный вопрос сенатора. Вопрос без ответа на мгновение повис в воздухе между двумя мужчинами, прежде чем терпение Альбинуса по отношению к очевидному нежеланию его протеже разъяснить его заявление достигло предела. Хотя его тон оставался шутливым и он улыбался, задав новый вопрос, это совершенно не отразись в его глазах.

- Ты ведь не совал свои пальцы в эти сундуки с золотом, не так ли, Гай?

Сарказм под маской его дружелюбия был настолько очевиден, что Марк почувствовал, как его пальцы рефлекторно дернулись, ища успокаивающего прикосновения к рукояткам своих мечей. Скавр повернулся и улыбнулся сенатору без иронии, соответствующей той, с которой был задан вопрос,  его взгляд серых глаз стал твердым, как кремень, а его тон внезапно стал резким.

— Или, вернее, не запустил ли я пальцы в эти сундуки, не поделившись с вами добычей, Децим?

Глаза сенатора слегка расширились под его безжалостным взглядом, единственным признаком его беспокойства было то, что молодой трибун не поддавался страху.

- Ты прекрасно понял мою мысль, трибун. Хорошо, давай посмотрим, что там?

Трибун покачал головой, указывая на тяжелые деревянные сундуки, обитые медью, каждый из которых был доставлен на юг из Британии на одном из фургонов со снаряжением когорты.

- Маловероятно, сенатор, что этими деньгами можно воспользоваться. Взгляните сами...

Он кивнул Дубну, который ждал рядом с первой повозкой, положив головку топора на поверхность дороги у правой ноги, и  мускулистый центурион пролаял приказ неповоротливым солдатам Десятой, ожидавшим в тишине возле каждой из повозок. Трое мужчин стояли и, молча, наблюдали, как сундуки опускали на землю, готовя к осмотру. Вытащив ключ из поясной сумки, Марк присел на корточки, чтобы открыть ближайший из тяжелых деревянных ящиков, подняв крышку и обнажив море золотых ауреусов, заполнивших контейнер почти до краев. Нахмурившись, Альбинус протянул руку, взял монету, секунду смотрел на изображение Британии на аверсе, прежде чем перевернуть ее, чтобы взглянуть на голову императора.

- Ах.

Скавр достал еще одну монету и поднес ее к его глазам.

- Да, действительно. Все монеты во всей партии абсолютно одинаковы.

Альбинус пожал плечами.

- Так, понятно! Конечно, их невозможно потратить, но оно плавится так же легко, как и любое другое золото.

Трибун швырнул свой ауреус обратно в сундук.

- Почему бы не оставить эту монету на память о том, что мы собираемся сделать? 

- Один ауреус не ничего не будет значить, но, по моему мнению, у нас возникнут проблемы, если мы возьмем больше.

Сенатор нахмурился.

- Почему?

Скавр указал на внутреннюю стенку сундука и на линию, нарисованную со всех сторон глубокого деревянного ящика, на уровне верха массы монет.

- Линия отмечает уровень, которого должно достичь золото в сундуке. И если пропадет что-нибудь из  содержимого,  то  нас всех, несомненно, будут допрашивать до тех пор, пока тот, кто просматривал этот сундук, не сознается, а затем умрет таким образом, который не понравится его потомкам.  Я думаю, что лучше всего играть без шуток..

Альбинус по волчьи ухмыльнулся, понизив голос так, чтобы мог слышать только Скавр.

- Ты имеешь в виду, в отличие от того, когда мы в прошлый раз завладели золотом?

Трибун торжественно кивнул.

- Действительно. Эти монеты, скорее всего, были отчеканены из того же металла, который мы отбили у  Гервульфа в прошлом году, после того как он взял под свой контроль рудник Большой Альбурнус и полностью обчистил его.  Золото, которое я доставил вам по вашему приказу, насколько я помню, предоставив вам единолично нести ответственность за его безопасную доставку в императорскую казну.  - Он сделал паузу на мгновение, прежде чем заговорить снова. - И, как я тогда заметил,  с единственной официальной описью о его количества и стоимости.  - Альбинус кивнул, выглядя довольно смущенным.  -   А, эти монеты, должно быть, были отчеканены где-то под контролем преторианского префекта...