Скавр  согласно кивнул.

- И ведь это неотъемлемая часть моего плана.

- Вашего… план?

Скавр махнул рукой Марку и снова сосредоточил свое внимание на копии Орла. Молодой центурион подошел ближе к перепуганному трибуну, постукивая одной рукой по рукояти своего гладиуса.

- Этот меч принадлежал легату Шестого легиона. Он оставил его мне, когда его убили, спрятанным под телом последнего человека, который нес этого Орла, потому что он был моим  настоящим отцом. Его легион предал другой сын префекта Перенниса, а это означает, что оба моих отца были убиты в результате планов преторианского префекта занять трон императора. Теперь, когда у нас есть все доказательства, которые нам когда-либо понадобятся для его казни, мы собираемся доставить их в Рим и предупредить императора об опасности, которая ему угрожает  со стороны его, якобы, правой руки.

Сорекс изумленно покачал головой.

- Вы не дойдете до  Рима; вас остановят еще до того, как вы доберетесь до южного побережья провинции. Как только прибудут новые легаты и узнают, что вы сделали, они пошлют за вами кавалерию легиона с приказом вернуться, и если вы не подчинитесь, вас выследят и в очень короткие сроки  расправятся с вами.  - Он с укором покачал головой Касту. - А ты, префект, если повезет, по дороге домой окажешься в отставке!

- Вы, конечно, правы…  - Скавр легко пожал плечами. - Если люди Перенниса узнают, что мы сделали, они наверняка бросят на нас всю тяжесть своей власти, чтобы вернуть это золото. Дело в том, Фульвий Сорекс, что вы должны задать себе один простой вопрос.  - Он понизил голос до шепота, наклонившись к коллеге.  - Кто им это скажет?

Молодой человек на мгновение уставился на него, прежде чем осознать явную угрозу Скавра, которая поразила его,  и его глаза расширились от ужаса.

- Вы не имеете в виду…

- Согласитесь, в моем вопросе есть неизбежная логика. -  Скавр поднял бровь, глядя на своего коллегу.  -  Лишь немногие люди могли бы предупредить легатов о том, что здесь произошло, когда они, в конце концов, прибудут.  Примипил Шестого вряд ли сможет это сделать. Он уже позаботился о том, чтобы люди, которые перевозили золото, не могли никому рассказать, где они его взяли, поскольку он приказал им отправиться по дороге к Стене, чтобы заняться укрепительными работами в один из наиболее отдаленных гарнизонов и оставаться там до тех пор  когда работа будет завершена. Остаетесь только вы, Фульвий Сорекс. И если не вы, то кто же скажет им, что золото забрали мы? Они ведь ничего не поймут, не так ли?

Он,  молча, стоял, ожидая ответа Сорекса, а молодой трибун оглядывался по сторонам, словно ища какой-то выход из ситуации.

- Но ведь... я имею в виду...

- Не паникуйте, коллега, я пока не готов убить сослуживца, ведь у нас есть цивилизованные стандарты поведения, которые нужно соблюдать. Но я уверен, что вы понимаете мое затруднительное положение. Если я оставлю вас в живых, вы обязательно сообщите легатам о том, что я сделал, не так ли?

- Не сообщу.

- Действительно? - Скавр скептически посмотрел на него. - Какая у меня гарантия, что вы не откажетесь от своих слов, как только я перестану представлять для вас угрозу?

- Даю слово римского  аристократа, Рутилий Скавр!  -  Молодой человек вскочил на ноги, вытянув  руку ладонью вверх. - Я поклянусь вам любыми богами, каких бы вы ни выбрали, что ничего не скажу людям префекта преторианцев!

Скавр кивнул, вопросительно взглянув на Каста.

- Что вы думаете, префект? В конце концов, у меня нет желания проливать кровь в штабе легиона.

Пожилой префект пожал плечами.

- Я разделяю твое желание не позорить это место. И вряд ли Фульвий Сорекс будет виновен, если ему случится стать жертвой несчастного случая.

- Хорошо, коллега, мы оставим вас в живых. Однако есть небольшая проблемка  - надо  сделать так, чтобы ваше молчание по поводу нас выглядело убедительно. Наверняка запись о нашем сегодняшнем присутствии в штабе оставит открытым вопрос, почему вы просто не вызвали охрану, чтобы не арестовать нас, если у вас было хоть малейшее подозрение относительно наших намерений?  Нет, нам нужно сделать сто-то более убедительное…

Каст поднял руку и полез в поясную сумку в поисках маленькой бутылочки.

- Одно из проклятий тридцатилетней службы заключается в том, что меня беспокоят призраки давно умерших людей. В тех редких случаях, когда я не могу заснуть, несколько капель экстракта некоторых лечебных трав погружают меня в сон так же быстро, как затушенная лампа.

Скавр повернулся к своему коллеге.

- Вот он, идеальный ответ. Вы выпьете столько напитка префекта, что  проспите всю ночь, а я скажу дежурному центуриону, что вы настолько пьяны, что я не мог добиться от вас никакого толку. В конце концов, не каждый день человек обретает славу, возвращая себе Орла легиона, не так ли? Я думаю, что вас можно будет простить за то, что вы приняли лишнюю чашку-другую вина?

Сорекс кивнул, облегчение, которое он почувствовал, все ясно увидели.

- И вдобавок вы хорошо поспите всю ночь .. . Конечно, это отличная идея.

Он потянулся к фляжке с вином, налил две чаши вина и протянул одну Скавру, затем повернулся и с небольшим поклоном предложил другую Касту. Префект лагеря осторожно наклонил склянку со снадобьем, чтобы три капли темной маслянистой настойки стекали в чашку, при этом объясняя  трибуну:

- Должен вас предупредить, что этот разбавленный напиток отвратительно сладок. Лучший способ выпить его — опрокинуть голову назад, иначе вы можете оказаться настолько рассеянным, что прольете напиток себе на шею. Вот еще капелька на удачу, а?  Боги все видят, и сегодня вы будете хорошо спать, но я должен вас предупредить, что, когда вы проснетесь, у вас может сильно болеть голова…

Все мужчины в комнате вздрогнули, когда раздался скрежещущий звук меча, выдернутого из ножен, и все взгляды обратились на Марка, когда он шагнул вперед с мечом Легата Соллемниса с орлиным навершием, сияющим в свете лампы.

- Вы собираетесь оставить его в живых? Предателя, который отправил нас на север, в Клык, с намерением заставить вениконов перебить целую когорту в надежде убить одного единственного человека? Ублюдка, который использовал все имеющиеся в его распоряжении уловки, чтобы наброситься на мою жену, несмотря на то, что знал, что она благородная римская матрона?

Он двинулся к перепуганной трибуне с видом необузданной ярости, направив гладиус острием прямо  ему в лицо.  Скавр  подал знак Юлию, готовому прыгнуть на своего друга сзади, предупреждая его атаку,  и сам встал на пути своего центуриона.

- Центурион Корв, опусти меч. Ты знаешь, что месть таким образом  только обесчестит тебя. А кроме того, ты можешь утешить себя тем, что Фульвию Сорексу придется всю жизнь сожалеть о содеянном им.

Он пристально смотрел на Марка, наблюдая, как молодой римлянин сначала посмотрел на Сорекса,  все еще застывшего от страха, а затем бросил взгляд на Каста, который в ответ просто моргнул ему. Медленно кивнув в знак признания приказа трибуна, он вложил меч в ножны и отступил в тень рядом с Юлием, игнорируя гневный взгляд, брошенный на него примипилом. Вздохнув с облегчением, Скавр сделал знак старосте лагеря  выйти вперед и увидел, как Каст, подмигнув, вручил кубок с вином покрасневшему Сорексу.

- Помните, единственное неудобство -  терпеть приторный вкус.

Он одобрительно наблюдал, как Сорекс перевернул  в рот чашку. Трибун пожал плечами, его лицо было озадачено отсутствием какого-либо неприятного привкуса.

- Немного фруктовый, но в этом нет ничего особенного. Итак, через какое время наступит эффект?

Каст улыбнулся ему, указав рукой на свой стул.

- Я бы на вашем месте присел сейчас, Фульвий Сорекс. В такой концентрации настойка действует быстро.

Трибун повернулся, чтобы обойти свой стол, но покачнулся на месте, когда настойка начала действовать.  Юлий с Кастом взяли его под руки и помогли  сесть в кресло, а Скавр взял копию Орла и со слабой улыбкой вложил ее  ему в руки.

- Вот и хорошо, вы можете  прижаться к своему Орлу. Это будет выглядеть более правдоподобно, если кто-нибудь сунет голову в дверь. Я присмотрю потом за этим Орлом за вас.

Сорекс открыл было  рот, чтобы что-то сказать, но, хотя его губы и двигались, он не издал ни звука. Каст ласково взъерошил ему волосы.

- Лишились речи, Сорекс? Для меня это неудивительно: женщина, которая дала мне этот препарат, сказала, что он часто заставляет свои жертвы замолчать в тот короткий промежуток времени между приемом внутрь и появлением симптомов  отравления, и, похоже, она была права. Поэтому я считаю справедливым сообщить вам, что пока вы препирались с центурионом Корвом, трибун Скаврт добавил в ваш напиток еще дюжину капель этого довольно мощного средства. Он улыбнулся, глядя на движением бровей трибуна, так, как  его тело, по-видимому, уже было парализовано мощной дозой препарата. - Да, вы очень скоро умрете, и без единого следа, намекающего на причину вашей смерти. Найдя вас, сидящим здесь  и прижимающим к груди  Орла вашего легиона, я не сомневаюсь, что центурионы поспешат обожествить вас как умершего от чистой радости вашего успеха. В конце концов, вы ведь не думали всерьез, что мы поведемся на такую чушь,  как «слово римского аристократа», не так ли?

Сорекс вздрогнул, его язык высунулся изо рта, он вздохнул поглубже, борясь за дыхание. Каст поднял ничего не соображающее лицо трибуна, глядя ему в глаза, его улыбка была твердой и жестокой. Пока молодой человек боролся за свою жизнь, его дыхание сбивалось так, как яд медленно, но верно выжимал последние остатки жизни из его тела.

- А теперь наступает трясучка, Сорекс, ужасающая борьба за дыхание и потеря сознания. Я не сомневаюсь, что за наслаждение принуждать других к своей воле, как мою любимую Дезидру и других до нее, это  достойное наказание для такого человека, как вы. Она призналась мне во всем этом ранее,  Сорекс, она рассказала мне, что вы заставляли ее делать это, чтобы  защитить карьеру  моих последних дней службы, и заставила меня пообещать не рисковать свой жизнью,  и не убивать вас …  мечом.  К счастью, другая ваша жертва предоставила мне идеальный способ  вам отомстить…  - Он замолчал, поняв, что последний проблеск разума погас в глазах трибуна. -  Я думаю, что он умер.