- Они узнают, что мы укрылись здесь, увидев здесь  наши окровавленные следы, и поймут, что дальше нам бежать не куда.  Конечно, они могут  зажечь факелы и предпринять атаку, но на мили вокруг нет ничего, что могло бы гореть, а эти женщины — охотницы, а не воины. Если бы я был ублюдком, ведущим их, я бы отправил их в форт стаей, чтобы они, молча, выслеживали нас. Один на один мы с ними еще справились бы, но если они окружат нас всей толпой…

Арминий кивнул и направился к форту.

- Итак, мы разделяемся и занимаем по зданию каждый. Таким образом, мы  и их разделим.

Остальные последовали за ними, оглядываясь по сторонам, пока они проходили через открытые ворота. Все постройки форта были сожжены, но их каменные корпуса еще стояли, заляпанные пометом птиц, гнездившихся в менее доступных местах развалин, и через мгновение германец кивнул своим товарищам и ушел в тень, чтобы постоять. у входа в здание  бывшей лечебницы с обнаженным мечом. Арабус  вытащил из колчана пригоршню стрел и побежал по главной дороге форта, пока не скрылся из виду во мраке дальней стены. Луго пожал плечами и исчез в пространстве между парой бараков, оставив Марка стоять одного на дороге. После секундного раздумья он повернулся и бесшумно побрел обратно к воротам, опустившись на четвереньки, прежде чем выглянуть из-за гниющих, почерневших бревен. Сначала он ничего не  увидел, кроме окутанного туманом пейзажа, но когда он увидел, как из кружащейся завесы капель материализовалась неясная фигура  высокого мужчина с капюшоном на голове и с длинным посохом в одной руке, его лицо было украшено. давно зажившей, но явно тяжелой раной. Он остановился и пристально посмотрел на ворота, махнув рукой вперед и указав на форт.

Из  серого тумана позади него появилась еще одна фигура и встала рядом с ним, ее силуэт принял форму тела, когда она вышла  из тумана, и на глазах Марка ее окружили еще около двадцати женщин-охотниц, вооруженных мечами и копьями, у некоторых были луки.  Вожак охотниц снова сказал, и лучницы, быстро отбежав от него влево, заняли позицию лицом к воротам форта и привычными движениями натянули луки, заправив в них стрелы. Рискуя, что кто-то из них его заметит, Марк не сводил глаз с оставшихся охотниц, наблюдая, как их хозяин повернулся к ним,  грубой что-то скомандовав. Женщины обнажили клинки, какое-то время постояли неподвижно, а затем медленно двинулись вперед  с первой женщиной во главе, ее сильно растатуированное лицо было расплывчатым в бледно-сером свете.

- Ты понимаешь, что в эту историю никто никогда не поверит?

Юлий поднял голову и посмотрел на Дубна, кривая улыбка перекосила его  усталое лицо.

- Согласен. А ты понимаешь, что я всегда буду помнить о ней? Мне достаточно того, что нам удалось вылезти из ловушки, которую расставили нам эти варварские ублюдки, потеряв так мало людей.  И этот огонь рассеял вениконов по всему лесу, а это значит, что на данный момент мы в относительной безопасности от преследования. Жаль, что Сил со своими ребятами застряли на той стороне. Шансы, что мы когда-нибудь увидим их снова, не так уж велики.

Его друг с сожалением кивнул.

- Я буду скучать по нему, если ему не удастся пробиться мимо них.  Нет ничего лучше, чем иметь свою  собственную  кавалерию в когорте.  -  Он вытянул спину, глядя на строй усталых солдат когорты, которые сидели и лежали на восточной окраине леса.  -  Итак, что ты собираешься делать с  Десятой?

Примипил пожало плечами.

- Им нужен новый центурион, это точно. Их оптион, конечно, конечно неплохо выполняет свои обязанности но он не офицер. И с солдатами сложно  будет справиться.., ведь десять лет под руководством Тита заставляют их считать, что они на голову выше остальных центурий  когорты. Ты уверен, что сможешь их обуздать?

Дубн болезненно приподнял бровь.

- И это ты говоришь мне, Юлий! Неужели ты забыл то время, когда я был твоим оптионом?

Его друг кивнул, вспоминая ежедневную муштру, когда мускулистый солдат принял должность его заместителя за несколько месяцев до своего повышения до центуриона.

- Я не сомневаюсь в твоей способности взять центурию за яйца и заставить их делать все, что ты им скажете, но в Десятой нет  ни одного человека, который был бы ниже тебя хотя бы на полголовы. Если ты попытаешься заставить их повиноваться, они, скорее всего, сами обломают тебя, и ты будешь выглядеть гораздо менее уверенным, чем сейчас, и поскольку это мало о чем говорит, меня больше беспокоит  дисциплина в центурии, чем какие-либо дрязги, которые тебе придется выдерживать.

Дубн пожал плечами, поиграв своим мускулистыми бицепсами и снова повернулся, чтобы посмотреть на колонну когорты.

- Я бы сказал, что мы не можем позволить себе роскошь разговоров. Этим людям нужен кто-то, кто сможет взять их за яйца прямо сейчас, прежде чем у них появится время поразмышлять о смерти Тита. И повторяю, это должно произойти сейчас, иначе они привыкнут к тому, что такие смерти легко сходят с рук, и с этой проблемой  будет труднее справиться, когда мы снова столкнемся с ней.  И кроме того, что, если нам еще раз придется  вступить в сражение?

Юлий вздохнул, подняв руки вверх в жесте капитуляции.

- Согласен. Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Здоровяк кивнул, отвернулся и зашагал вниз по колонне, пока не достиг своей центурии, позвав к себе оптиона. Легионер вытянулся по стойке смирно и ждал приказов, его глаза расширились, когда он услышал, что сказал его новый центурион.

- Что ж, Хабит, это твой счастливый день. Я возьму на себя управление Десятой, теперь, когда Медведь ушел на охоту вместе с Коцидисом.  Ты будешь командовать этой центурией, пока все не закончится, так что тебе лучше ужиться с ними как можно лучше, чтобы я мог порекомендовать тебя нацепить гребень на твой шлем и красивую твердую лозу, для наказания своих людей. Если ты облажаешься, тебе придется подчиняться приказам одного из твоих товарищей, и я могу тебя заверить, что это будет, не так уж и смешно, как бы эта компания ни смеялась над тобой за твоей спиной. И не позволяй им, чтобы им сходила с рук вся эта чушь, Хабит. -  Он широко ухмыльнулся зияющему оптиону и хлопнул его по плечу. – Теперь пришло время для правды.  Та история о старом центурионе, Хабит…  Это была просто история, которую я придумал, чтобы заставить тебя почувствовать себя виноватыми, и не более того. Поэтому, когда первому из твоих солдат, который думает, что может поездить на тебе, лучше всади ногой прямо  по задницу, иначе он возьмет тебя под свой контроль, а не наоборот. Удачи!

Оставив оптиона смотреть ему в спину, он пошел дальше вдоль всей когорты, пока не достиг самого последнего подразделения, глядя на здоровяков  Десятой центурии с топорами, развалившихся в траве по обе стороны дороги и неодобрительно нахмурился.

- Канус, ко мне!

Оптион появился из группы солдат, посмотрел на него взглядом, который рассказал Дубну все, что ему нужно было знать об этом человеке. Он подошел поближе к своему новому заместителю и пристально посмотрел на него, изложив свои слова деловым тоном, не оставляющим ни места, ни возможности для разногласий.

- Для начала настройся на деловой тон. Посмотришь на меня еще раз так, и я сорву с тебе твою улыбку и вытру ей свою задницу!  Понял?!  - Его заместитель сглотнул и кивнул головой, и Дубн в ту же секунду понял, что этот человек уже его. -  Да, я твой новый центурион.  Медведь поручил мне вашу центурию вместе с этим…  - Он поднял топор Тита, позволив амулету с Коцидисом погибшего центуриона пораскачиваться на браслете из кожаного шнура. - По какой-то причине, о которой мы никогда не узнаем, он, похоже, считал, что его центурии нужна любовь и забота, которые может ей  обеспечить только человек с репутацией мягкого обращения со своими людьми… То есть, я… Так что начинайте привыкать к этому, а пока ты будешь это делать, собери моих ребят, и я сообщу им хорошие новости.

Канус отвернулся с каменным лицом, призывая центурию собраться  и присесть на корточки вокруг своего нового офицера, в то время как солдаты Девятой центурии, шедшие впереди них в порядке марша когорты, с любопытством наблюдали, как Дубн ждал, пока они не усядутся вокруг него полукругом, прежде чем заговорить.

- Сколько человек мы потеряли в засаде, оптион?

Оптион, все еще переживавший от резкого обращения с ним Дубна, сразу же ответил.

- Пять солдат и лучший центурион в когорты, господин!

Солдаты кивнули в ответ на его слова, их лица по-прежнему были глубоко скорбящими, а их глаза были устремлены по большей части на землю или на облака над ними, лишь немногие из них встретились взглядом со своим новым центурионом.  Дубн оглядел всех вокруг с нескрываемым отвращением.

- Взгляните на себя! Вы похожи на людей, которые только что похоронили отца, умершего во сне, а не на солдат, которые  только что стали свидетелями того, как его зарубили варвары! Никто из вас не похож на солдата, готового пролить кровь врагов в отместку!

Теперь все мужчины центурии смотрели на него, их лица стали выглядеть жестче, когда его слова дошли до них, и один из самых крупных солдат привстал, и начал проявлять признаки возмущенного гнева.

- Сидеть!  -  Легионер  секунду колебался, услышав команду, и  Дубн шагнул к нему, сжимая побелевшими костяшками пальцев древко лозы, его лицо исказилось от искреннего гнева, из-за которого солдату некуда было деться, кроме как снова сесть на место. -  Сиди и не вставай без команды, а то я тебя сам на задницу посажу!

Здоровяк неторопливо опустился на корточки, и центурион медленно кивнул головой.

- Так-то лучше.  Я не хочу наказывать  своих людей, особенно когда рядом резвятся варвары. Итак, на чем я остановился?

Он на мгновение отвернулся, намеренно повернувшись спиной к разъяренным солдатам, зная, что от нападения на него их удерживает только глубоко укоренившаяся дисциплина. Когда он развернулся на пятках лицом к ним, центурия, собравшаяся вокруг него, все еще представляла собой опасное животное, временно удерживаемое от нападения исключительно силой его личности.