2

Следующее утро выдалось ясным и погожим, ночной туман рассеялся менее чем за час, когда тунгрийцы приготовились выступить на север. Марк стоял, держа шлем подмышкой, и наблюдал, как три центурии Шестого легиона готовятся сопроводить сундуки с золотого трибуна Сорекса в их крепость Тисовая Роща. Он кивнул в знак узнавания, когда их центурионы приступили к ритуальным заключительным приготовлениям, осматривая ожидающих солдат рядом с хмурыми оптионами, которые уже проверили готовность своих войск острым и неумолимым взглядом. Префект лагеря Каст стоял рядом с Марком и с удовлетворением наблюдал за происходящим.

- Есть ли во всем мире зрелище лучше, чем несколько центурий закаленной в боях пехоты, которой командуют люди на пике своих сил? Я ходил по парадным площадкам по всей Империи, от раскаленных песков Сирии до льдов и снегов Дакии, и ничто никогда не вызывало у меня такого комка в горле, как вид бравых солдат, готовых ко всем трудностям, которые может преподнести им следующий день.

Он на мгновение замолчал, и Марк украдкой бросил на него косой взгляд и обнаружил, что пожилой мужчина затуманенным взором смотрит на стройные ряды людей перед собой.

- Это мое последнее назначение, молодой человек, и мне пришлось умолять власть имущих дать мне шанс в последний раз побыть бойцом, даже в должности офицера, который организует всего лишь  организует питание легиона и его жалованье. Извлеки урок из того, где я оказался, центурион, внезапно ухватившись за самый конец своей карьеры и задавшись вопросом, куда делись все мои прошедшие годы. Извлекай максимум пользы из каждого дня, который ты проводишь под Орлом. - Он рассмеялся, покачав головой, чтобы рассеять свою меланхолию. - Что ж, по крайней мере, прокуратор Авус должен быть счастлив, что его драгоценный груз будет путешествовать под надлежащей охраной. Несомненно, от него ожидают, что он доложит какому-нибудь высокопоставленному лицу о положении дел, которое он здесь обнаружил...

Марк проследил за его взглядом и увидел имперского чиновника, стоявшего неподалеку и с одобрением смотревшего на ряды солдат. Оглянувшись на колонну, он увидел свою жену Фелицию и ее помощницу Аннию, островок женственности в железном море колонны. Молодой центурион с тоской наблюдал, как его жена передала их маленького сына на руки теперь уже тяжело беременной Аннии, которая уже заняла свое место в повозке, которую раздобыли для них по приказу Каста. Префект лагеря с готовностью согласился взять с собой  его жену, их маленького сына Аппия и помощницу доктора в крепость Шестого легиона в Тисовой Роще в составе хорошо охраняемой колонны фургонов, которые должны были доставить золото трибуна Сорекса в подземное хранилище за его тяжелыми каменными стенами. Последним членом небольшого женского отряда был внук его знаменосца Люпус, чьи яростные протесты по поводу того, что его заставили сопровождать женщин, остались без внимания. Марк отвел его в сторону, как только его первоначальный гнев по поводу этого решения угас, и мальчик погрузился в слезливое молчание, присев на корточки, чтобы заглянуть в обиженные глаза ребенка.

- Мы не всегда получаем то, что хотим, парень, да и не должны. Какая польза от жизни, в которой нет случайных разочарований, которые напоминают нам, насколько приятен вкус успеха, а? На этот раз тебе придется пойти с Фелицией и Аннией, и  это все, что от тебя требуется.

Люпус покачал головой, его ответ прозвучал раздраженно, хотя он знал, что, когда центурион говорит так твердо, его словане подлежат сомнению.

.

Но вы взяли меня с собой в прошлый раз, когда шли сражаться.

Марк улыбнулся, соглашаясь с этим.

- И нам повезло, что тебя не убили. Но на этот раз мне нужно, чтобы ты пошел с женщинами. Кроме того, я буду чувствовать себя счастливее, если кто-то из нас будет рядом с ними.

Мальчик торжественно кивнул ему, его глаза расширились при словах центуриона, и он положил руку на рукоять небольшого меча, пристегнутого к поясу, к большому удовольствию солдат. Уловив направление взгляда своего спутника, префект подтолкнул его локтем и кивнул в сторону двух женщин.

- Не волнуйся, центурион, я позабочусь о том, чтобы солдаты их не беспокоили. Действительно, мне будет лестно сопроводить двух таких приятных дам в безопасное место. Я полагаю, что твоя женщина - доктор с некоторым опытом лечения ранений на поле боя?

Марк криво усмехнулся.

- Она спасла жизни нескольким солдатам, которые, как я бы сказал, были пригодны только для быстрого и милосердного избавления от страданий, но у нее есть опыт и в нанесении ущерба, а также в устранении обидчиков, если возникнет такая необходимость. И я советую вам с осторожностью подходить к ее помощнице.  Анния, как вы можете видеть, несколько беременна, и, могу заверить вас по недавнему опыту, она не особенно довольна этим состоянием. Я думаю, отец ее ребенка с нетерпением ждет встречи с вениконами, чтобы избавиться от ее ярко выраженного разочарования тем, что его мужественность еще не упала в цене за то, что он заставил ее пережить такой дискомфорт.

Пожилой мужчина фыркнул.

- Твой примипил очень хочет выпрыгнуть из сковородки, не так ли? В таком случае остается только надеяться, что огонь не слишком горячий!  -  Выражение его лица смягчилось, когда он увидел, как Фелиция забирается в тележку и забирает ребенка у своей подруги. - Что до твоей женщины, тебе не нужно беспокоиться о ее безопасности, пока ты в отъезде, таская варваров за бороды. У меня есть женщина в  нащеи  викусе в Тисовой Роще, которая хорошо знает жизнь солдатских жен, и она позаботится о том, чтобы за ними обоими нормально ухаживали.

Марк кивнул в знак благодарности, слегка напрягшись, когда увидел, что Юлий подзывает его.

- Прости меня, префект, меня зовет мой начальник.

Префект кивнул, его лицо расплылось в улыбке.

- Значит, пришло время  повеселиться и получить удовольствие …

Молодой центурион отсалютовал Касту и, повернувшись, направился к плацу, на котором была выстроена Первая Тунгрийская когорта. Когда он пробирался между двумя повозками с золотом конвоя, ему преградили путь сарматы, Рам и Раду, которые стояли и ждали его, положив руки на рукояти своих мечей. Он остановился на мгновение, ожидая, что они отойдут в сторону, но ни один из мужчин не выказывал никакого намерения отодвинуться.

- В чем дело, ребята?

Рам шагнул вперед с широкой улыбкой на лице, приблизившись к римлянину на расстояние фута.

- Давайте сразимся, центурион. Сейчас же.

Марк покачал головой.

- Нет. Сейчас мы выступаем. Позже у нас будет достаточно времени, чтобы сразиться, и, кроме того, у нас под рукой нет тренировочного оружия.

Ответ последовал мгновенно и был произнесен таким тоном, от которого у Марка волосы на затылке встали дыбом. ...

- А, мы,  сейчас потренируемся не с деревяшками, а с настоящими  мечами!  Сразимся как мужчины! Мы обещаем не порезать ваше красивое лицо, центурион…  - Рам оглянулся на своего брата с ухмылкой, пропустив быстрый отступ  Марка на шаг назад , и внезапно сузив глаза, когда приготовился к бою.  - Но, может быть, он  и не мужчина, а … возможно, он…

Какое бы оскорбление сарматы ни намеревались нанести Марку, оно затерялось  во внезапном свисте воздуха из его легких, когда центурион быстро шагнул вперед и вонзил ему в пах подкованный сапог, заставив того отшатнуться от повозок, схватившись за израненную мошонку и пытаясь восстановить  дыхание.  Поспешив  отбросить шлем и обнажить меч, сверкнувший полированным металлом,  римлянин едва успел защититься от атаки Раду.  Их мечи превратились в кружащийся поток острого железа, и в течение следующей дюжины ударов сердца он делал все, что мог, чтобы парировать удары и выпады противника.

Лишь отдаленно уловив рев собравшихся солдат и задавшись вопросом, что его жена думает о неожиданном зрелище, он оскалил зубы в откровенном агрессивном рычании и бросился вперед на сармата со свирепостью, порожденной гневом,  который  быстро сменил свое первоначальное удивление по поводу характера владения мечами  близнецов.  В соответствии с ударами противника, он начал ускорять темп, его ответные удары и выпады стали наноситься  так быстро, что глаза сармата расширились, когда он неожиданно обнаружил, что отступает перед  мощью и скоростью  римлянина. Отразив внезапный удар острого узорчатого клинка длинной спаты,  Раду развернулся вправо, на мгновение, ускользнув от непрекращающихся атак Марка и что-то  крикнул  Раму пронзительно-настойчивым тоном.

Бросив взгляд на Рама, Марк понял, что, хотя тот и согнулся, положив руки на колени и вздымая грудь, все еще пытаясь отдышаться, он явно уже преодолел худшее воздействие удара.  Как раз вовремя,  оглянувшись назад на Раду, чтобы успеть отвести жестокий удар гладиусом,  он понял, что его противник просто пытается  потянуть время, пока его брат не восстановит дыхание и не вернется в бой, и тогда уже двое мужчин явно будут сокрушить его со всей своей скоростью и свирепостью. Понимая, что ему нужно как можно быстрее одолеть противника, стоящего перед ним, в течение  следующих нескольких ударов, иначе он столкнется с неизбежным поражением, римлянин ринулся в следующую атаку и  заставил  Раду отклонить свой меч, прежде чем нанес жестокий удар ему в лицо рукоятью меча, который  заставил  противника  отшатнуться.  Кровь  потекла по лицу сармата  из сломанного носа.

Воспользовавшись создавшейся  возможностью, римлянин сделал два быстрых прыжка к Раму, отбросил свое оружие в сторону и жестким апперкотом откинул голову согнувшегося близнеца назад, прежде чем схватить его за тунику и развернуть, обхватив одной рукой его шею.  Выхватив кинжал,  он приставил острие оружия под челюсть пленника, надавив на то место, где простым уколом  мог вскрыться кровеносный сосуд под кожей.  Сармат отреагировал инстинктивно, сильно укусив прикрытую туникой руку, которая оттягивала  его голову назад, и взвыл от боли, когда Марк быстро переместил острие лезвия к мягкой плоти под ухом и слегка воткнул его в щель между хрящами и черепом, в результате чего по шее поверженного  потекла тонкая струйка крови.