Я открываю рот, чтобы ответить, но Руни первой говорит:

— Да, — она поворачивается к Паркеру и Беннету. — Тот самый. Если вы не против, конечно. Я просто подумала, что мы пойдём в ту сторону, оставаясь в пределах видимости, но вне... пределов слышимости? — выразительно говорит она.

Беннет кивает.

— Хорошо. Оставайся с Руни, Скайлер, и не заходи в воду.

Скайлер показывает большой палец вверх.

— Всё равно слишком холодно. Давай найдём пса. Я даже не знала, что у дяди Акса есть собака, — она трясёт своей инопланетной головой. — Тихушник.

— Он не... — мой ответ обрывается, потому что Скайлер уже удаляется вприпрыжку, держа Руни за руку и пересекая поляну.

Паркер и Беннет провожают их взглядом. Как только Скай и Руни оказываются вне пределов слышимости, их головы поворачиваются в мою сторону.

— Что происходит? — говорит Паркер.

— Возникла путаница. Руни нужна была передышка, а Уилла сказала, что она может пожить в доме.

Беннет откидывается на спинку стула, теребя свою гульку. Его поза раздумий.

— Она подойдёт для брака ради наследства? Она свободна?

— Разве бывает так идеально? — вопрошает Паркер. — Брось, почему нет? Это неожиданная удача. Судьба. Знак.

— Исключено.

— Почему? — спрашивает Беннет.

— Потому что я так сказал.

Паркер прищуривается.

— Чего ты нам не договариваешь?

— Ничего.

— Опыт показывает, — рассуждает Беннет, — что если хочешь оценить интерес Акселя к кому-либо, то чем он тише, тем о большем это говорит.

— Не о чём тут говорить, поэтому я тихий. Она лучшая подруга девушки моего брата. Я понятия не имею, свободна ли она для брака со мной исключительно из финансовых соображений, и я не планирую узнавать.

Я не собираюсь жениться (ради денег или нет) на той, к которой меня так отчаянно влечёт, которую я годами избегал, потому что это никак, чёрт возьми, не может во что-либо вылиться.

— Я бы на твоём месте подумал ещё раз, — Паркер опускает ноги и подаётся вперёд, понизив голос. — Ей ты можешь доверять, верно? Я не представляю, чтобы Уилла связывалась с кем-либо, кроме прекрасных людей.

Я смотрю на свои ладони и ковыряю мозоль.

— Да.

— Супер. Это плюс в её пользу. Она также сказала, что любит твою семью, так что я уверен, она захочет им помочь.

— Я согласен с Парком, — вклинивается Беннет. — Она идеально подходит. Попроси её выйти за тебя замуж.

Я дёргаю ворот рубашки, рывком расстегнув ещё одну пуговицу и делая глубокий вдох. Моё горло делается слишком тесным.

— Я не могу. Я не должен этого делать. Она не захочет.

— Почему нет? — спрашивает Паркер, наблюдая, как Руни и Скайлер приветствуют пса, который бежит к ним с палкой во рту. — Ну то есть, конечно, у неё могут быть романтичные взгляды на брак, и поэтому она не заинтересована, но ты не узнаешь, пока не попробуешь. Это всё равно лишь бизнес-договорённость. Ты не охмуряешь её. Никакого давления, чтобы превращать это в нечто иное.

— Но вы же собирались помочь мне с этим, — говорю я Беннету, осознавая, каким отчаявшимся я кажусь. — Верно?

Беннет нервно сглатывает.

— О. Эм. Да. Конечно! Мы собрались... в конечном счёте. Мы бы нашли кого-нибудь.

Я вздыхаю.

— Прости, ладно? — говорит Беннет. — Паркер должен был помочь мне составить список.

— Эй, — Паркер пихает его стул. — Не впутывай в это меня.

— Этот пёс такой милый! — кричит Скайлер и бежит к нам, пока пёс гонится за ней, свесив язык.

— Как успехи? — спрашивает Руни, следуя за ней.

— Ужасно, — говорю я ей, тогда как Беннет и Паркер хором отвечают: — Супер!

— Скайлер, — восклицает Парк, соскакивая со своего сиденья и таща Беннета за собой. — Почему бы тебе не показать нам, чему ты научила пса дяди Акселя с этой палкой?

Потащив Скайлер и пса на другой конец поляны, они в мгновение ока скрываются из виду. Теперь мы с Руни остались одни.

Я встаю со своего пенька, чувствуя нервозность.

— Ты всё это слышала?

— Сложно было не слышать, — говорит она. — У вас троих низкие голоса, и вы были не очень тихими, — сделав несколько медленных шагов, она поворачивается и прислоняется к дереву, глядя на озеро. — Итак, тебе нужно на ком-то жениться?

— Чисто по финансовым причинам, да.

Она кивает, всё ещё глядя на воду.

— Это решит проблему с шалашом. Починишь всё необходимое, сбросишь с себя бремя, чтобы быстро оплатить всё и оставить свою семью в неведении.

— Да, — медленно произношу я.

— Я это сделаю, — просто говорит она, оттолкнувшись от дерева. Затем поправляет большую пушистую шапку и поворачивается ко мне. — Если ты хочешь, конечно.

Я ошеломлённо моргаю.

— Почему?

— Потому что я могу. Потому что твоя семья была так добра ко мне, и теперь я могу отплатить добром в ответ. Даже если это такая мелочь.

— Это не мелочь. Это вступление в брак.

— «Чисто по финансовым причинам», — повторяет она. — Это ерунда. Я не романтик, по крайней мере, когда дело касается брака. Я не состою в отношениях и по закону вольна стать твоей женой.

Женой.

Это слово ударяет по мне как кулак под дых.

— Всё должно быть просто, — говорит она. — Я не эксперт по семейному праву, но знаю достаточно, чтобы понимать основы и условия завещаний. На свете не так уж много доказательств брака, которые можно выдвинуть как условие получения наследства в глазах закона. Так что, как я и сказала, это относительно легко решить. Гражданская церемония. Свидетельство о заключении брака. Свидетели. Доказательства этого надо предоставить исполнителю завещания. Я взгляну на документы, если хочешь, убежусь, что условия адекватны. Я уверена, что есть и последующее условие, например, «по истечению такого-то времени».

— Я... Да. Есть. Один год.

— Ничего страшного. Я буду твоей законной женой на протяжении года.

Я снова ошеломлённо моргаю.

— Ты серьёзно.

Она пожимает плечами, поддевая носком ботинка землю.

— Не то чтобы у меня в жизни сейчас много всего происходило.

— А как же юрфак?

— Никто не мешает тебе состоять в браке во время учёбы на юрфаке, но я взяла академический отпуск, — отвечает она, всё ещё глядя в землю. — У меня есть время.

Я хочу спросить, почему, и связано ли это с тем, что она сама на себя не похожа, с теми личными делами, которые Райдер упоминал в сообщении, но ведь это не моё дело, так? Она не моя, чтобы я о ней беспокоился.

— Если ты сделаешь это, я дам тебе часть денег. Уверен, там ещё останется после того, как я оплачу ремонт шалаша...

— Нет, — с напором возражает она, качая головой. — Никаких денег. Я не хочу ни цента.

— Тогда это не вариант. Я не могу позволить тебе сделать это и не получить ничего взамен.

Я реально только что сказал это? Я реально обдумываю это?

«А какие ещё у тебя есть варианты?» — спрашивает голос рассудка.

Руни поднимает взгляд на деревья, кусая губу.

— Мне не нужны твои деньги, и я их не хочу. Я просто хочу помочь. Мне просто нужно...

Безопасное место.

Я не очень хорошо угадываю, что чувствуют другие люди. Мне свои-то чувства иногда сложно понять. Но глядя на неё, я так уверен, что знаю, что ей надо, и я понимаю, что это станет моей погибелью.

— Ты можешь остаться здесь, — предлагаю я. — В моём доме.

«Засранец, — шипит тот же голос в моей голове. — Ты реально это сделал».

Её голова резко поворачивается в мою сторону.

— Что?

— Оставайся, — говорю я ей. — Ведь это тебе нужно, верно? Возможность пожить где-то некоторое время?

— Да, — осторожно отвечает она, с любопытством взглянув на меня. — Ты уверен?

Я киваю.

Лёгкая улыбка согревает её лицо, и Боже, это превращает меня в дурака.

— Я обещаю, я не буду тебя беспокоить, — быстро говорит она. — Или целовать тебя. Прости. Мне не стоило поднимать это. Снова. Я просто справляюсь со смущением через самоуничижительный юмор, и ты сказал, что это ерунда, что я насиловала тебя своим ртом, но это не похоже на ерунду, и если я останусь здесь, мне нужно чувствовать, что между нами всё хорошо.

— Руни.

Она медленно поднимает на меня взгляд. Но я не смотрю ей в глаза. Я пялюсь на её губы, потому что невозможно этого не делать. Тут так тихо, что я слышу отголоски разговора Беннета и Паркера на другом краю поляны, звонкий смех Скайлер, игривое рычание собаки, пока они в шутку борются за палку.

— Может быть, — хрипло говорю я, затем откашливаюсь и вновь нахожу свой голос. — Может быть, мы могли бы просто договориться... оставить поцелуй в прошлом и двинуться дальше. Может, тогда будет комфортнее.

Опустив взгляд в пол, я вижу наши ботинки, стоящие практически носок к носку. Тогда я осознаю, как близко друг к другу мы стоим. Я чувствую её мягкий и успокаивающий запах, вижу пушистый жёлтый помпон, украшающий её шапку. А потом в поле моего зрения появляется её протянутая и ждущая рука.

— Договорились, — тихо говорит она.

Я беру её руку в свою, поражаясь чистому удовольствию от контакта наших пальцев, от тепла, которое расходится по моей руке, когда наши ладони встречаются.

Тогда я понимаю, что что бы мы ни оставляли в прошлом, этот брак в последнюю очередь будет «комфортным».

***

На протяжении трёх дней мы с Руни распределяем меж собой обязанности и делаем то, что необходимо, чтобы законно пожениться как можно быстрее. Руни настаивает на том, что позаботится об юридической стороне вопроса, поскольку это её специальность, а я занимаюсь всем остальным. 72 часа мы почти не видели друг друга, обменивались лишь необходимой информацией и подписями, но теперь у нас есть легальное свидетельство о браке, кольца, свадебные наряды, распорядитель церемонии, который и будет заключать брак, свидетели — всё необходимое, чтобы предоставить доказательства исполнителю завещания моего дяди.

Утро свадьбы обещает быть одним из тех ясных и свежих деньков в конце осени, которые вызывают у меня желание проводить каждую секунду на улице и впитывать эту погоду. Солнце светит на нас, холодного ветра нет, и поэтому мне комфортно в моей униформе для художественных выставок: угольно-серый костюм, белая рубашка, никакого галстука (потому что нахер всё тесное вокруг моей шеи), а также сочетающиеся меж собой коричневый ремень и замшевые полуботинки. Я понятия не имею, что наденет Руни, она лишь заверила меня, что у неё есть всё необходимое.