Глава 12

Пэрис

Я знала, что пытаться убежать и спрятаться от ситуации, в которой я оказалась, было совершенно глупо, но все же это было бегство или борьба. В тот момент я выбрала бегство; ему не потребовалось много времени, чтобы найти меня и снова погрузить в реальность.

— Я не знаю, кем, черт возьми, ты себя возомнил, что таскаешь меня повсюду и таскаешь по своему дому после того, как держал меня здесь взаперти! С меня хватит! — я тяжело дышала через нос, ярость и тревога брали верх надо мной. — Ты невероятно повредился рассудком, если думал, что я не сделаю все возможное и не использую любое преимущество, чтобы выбраться из этой позолоченной тюрьмы!

Моя грудь вздымалась, а сердце болезненно колотилось.

Я выложила все, что подслушала о гребаной итальянской мафии, которая захватила район, в котором я жила.

— Ты развратный сукин сын. Я слышала все слухи о дорогом старом папочке, что ему нравились женщины гораздо моложе и без желания. Похоже, ты идешь по его стопам.

Я стиснула зубы, наконец-то дойдя до конца своей тирады, когда внимательно посмотрела на него, оценивая.

Дурное предчувствие охватило меня, когда я заерзала с постельным бельем в руках. Он стоял неподвижно, застыв, глядя на меня с выражением, от которого у меня скрутило живот. Я хотела отвести взгляд, но это означало просто подставить спину своему хищнику, и я отказалась быть застигнутой врасплох.

Неожиданный смешок Рейна заполнил комнату. У меня перехватило горло. Это не был приятный смех. Нет, он был низким, темным и зловещим. Волосы у меня на руках встали дыбом.

Я не была уверена, какая часть моей сдерживаемой тирады задела его больше всего, но знала, что что-то попало в цель. Все его тело вибрировало от гнева; его серо-стальные глаза стали ледяными.

Это... это был босс мафии, который сейчас стоял передо мной. Это было ужасно. Вспышка чистого, неразбавленного страха прошла через меня, когда я попыталась отступить, желая прогнать сказанные мной слова прочь.

Нет, ему нужно было их услышать.

Прежде чем я успела моргнуть, меня толкнули спиной на мягкую постель. Одной рукой он держал обе мои руки в своих, прижимая их к моей голове и накрывая мое тело своим.

Его язык скользнул по обнаженным зубам звериным движением. Я восхищенно наблюдала. Этот язык был бы так приятен в определенных местах.

Черт возьми, сейчас не время!

— Я проявил к тебе слишком много снисхождения.

Вес его тела давил на мое, демонстрируя его доминирование и то, кто здесь одержал верх.

— Я полагал, что такая умная женщина, как ты, должна знать, что нельзя переходить границы, на которые я тебе так любезно указал. И все же...

Его лицо было в нескольких дюймах от моего, наши носы почти соприкасались. Мои глаза скрестились от такой близости.

— Ты ожидаешь, что я буду кроткой и послушной, но это просто не по мне, — сказала я дрожащим голосом.

— Я не беру женщин против воли, — его губы растянулись в ухмылке, игнорируя мой комментарий. — Они практически умоляют меня погрузиться в них.

Он вжался в меня своим телом, и я почувствовала, как его затвердевшая длина коснулась внутренней стороны моей ноги. Инстинктивно я отреагировала, покачивая бедрами и мысленно проклиная себя за этот промах. Он хотел причинить мне боль? Контролировать меня? И то, и другое?

— Я не хочу. Я не хочу этого, — выдохнула я, даже не веря в собственную ложь, когда он двинулся дальше.

Мои запястья все еще были надежно удержаны, когда он снова прижался к моему телу, прямо над плавками от бикини. Только его брюки и тонкий материал были барьером между тем местом, где, я знала, я была мокрой. Я была сильно возбуждена, не в силах даже отрицать это.

— Ragazza perduta (Прим.пер. Потерянная девушка), твое тело очень хочет. Это твой сломанный разум недостаточно быстро соображает.

Я вздрогнула, как будто он дал мне пощечину. Одно дело, когда я плохо отзывалась о своем испорченном уме, но когда это делали другие, это было совершенно неприемлемо.

У власти не было границ. Я знала это, но до сих пор не позволяла этому должным образом осознаться.

— Однако есть одно отличие между тобой и другими женщинами...

Я почувствовала это. Прежде чем он произнес еще хоть слово. Я знала, что он собирался вонзить нож и вывернуть.

— Ты не из тех женщин, в которых мужчины безнадежно влюбляются. Ты хороша на мгновение, веселая ночь, которую они запомнят не более чем как быстрый, грязный трах. Но в долгосрочной перспективе... — он замолчал, оставив остальное недосказанным.

Нелюбимая.

Поврежденная.

Сломанная.

Одинокая.

Я сопротивлялась ему, но безрезультатно, желая, чтобы он убрался от меня, когда ярость и боль закружились во мне подобно торнадо. Я хотела уйти от его резких слов, но не от тела на мне, которое душило меня, зажигая изнутри. Насколько это хреново?

Когда он отстранился, я вскочила, мои кулаки ритмично задвигались, сжимаясь и разжимаясь. Я бросила яростный взгляд на человека, которого я абсолютно презирала. Он направился к двери с явным намерением уйти, прежде чем обернулся со своими последними прощальными словами.

— Люди говорят, что помещение животного в клетку, но проявление к нему снисхождения, предоставление всего необходимого для ухода и подпирание этой двери позволяет поверить, что они не в клетке. И все же, на самом деле, это все еще клетка. То же самое можно сказать и о людях.

Его глаза сфокусировались на мне.

— Давай посмотрим, что произойдет, когда я закрою дверь, которую держал открытой для тебя.

Моя рука заныла, когда он закончил, и я влепила ему пощечину. Мою ладонь обожгло от силы, которую я вложила в удар. Его голова дернулась в сторону, застигнутый врасплох. Я замерла, осознав, что сделала, не подумав.

Повернувшись ко мне, Рейн прижал меня спиной к стене. Его горячая ладонь коснулась моей щеки, большой палец слегка погладил под глазом. Я затаила дыхание, не шевеля ни единым мускулом. Затем он убрал ладонь и ударил меня в ответ.

Я вытаращила на него глаза. Удар был совсем не сильным, наверное, как легкий шлепок. Я испытала большую боль при порезе бумагой. Я знала, что он сохранил около девяноста девяти процентов своей силы, но все же. Все же.

Лицо Рейна исказилось, когда он усмехнулся мне.

— Что дает тебе право набрасываться на меня в гневе? Ударь меня, и тебе следует ожидать ответного удара. Я даже слышать не хочу всю эту чушь о том, что ты женщина. Особенно когда ты первая меня ударила. Разве не все женщины заявляют о равных правах?

С этими словами он быстро отошел от меня, покидая комнату, когда щелкнул замок, удерживая меня внутри. Черт. Я прислонилась к стене, чувствуя, как меня охватило чувство вины из-за моих действий, хотя он и не заслуживал этого от меня.