Пролог

Чарли

Я ВЫГЛЯДЕЛА КАК СМЕРТЬ.

Покрасневшие, налитые кровью глаза. Сопливый нос. Щеки в пятнах. У меня было это странное слюнотечение, когда я открывала рот, и между моей верхней и нижней губой натягивалась нитка слюны.

— Великолепно, Шарлотта. — Новая волна слез хлынула до тех пор, пока мой взгляд не затуманился настолько, что я не могла видеть свое лицо в зеркале в ванной.

Никто не называл меня Шарлоттой. С тех пор, как я была маленькой девочкой. Потому что — по словам мамы — в возрасте четырех лет я заявила, что ненавижу имя Шарлотта.

Ненависть была немного чрезмерной. Я не испытывала отвращения к своему имени. Я просто предпочитала Чарли. Так было с того дня, когда мальчик в местном лагере в моем родном городе Ларк-Коув, штат Монтана, назвал меня Чарли.

— Как его звали? — Спросила я себя в зеркале. Рой? Рэй? Может быть, мама вспомнит. Это было слишком давно, и мой разум сегодня был не самым острым.

Независимо от имени этого мальчика, никто в моей жизни не называл меня Шарлоттой.

Кроме Дастина.

Он называл меня Шарлоттой с нашего первого и до последнего свидания. До того дня, когда он разбил мне сердце. Даже когда он лихорадочно застегивал молнию на джинсах и умолял дать ему шанс объяснить, почему его член оказался внутри другой женщины, он называл меня Шарлоттой.

Чарли подходило мне больше, чем Шарлотта. Мое прозвище было таким же удобным, как джинсы-бойфренды и винтажная футболка, которые я надела сегодня утром. Я предпочитала теннисные туфли каблукам. Холодное пиво необычным коктейлям. Мои волосы не видели стрижки уже несколько месяцев, а макияж занимает у меня не больше трёх минут.

По крайней мере, когда я плакала, течь было нечему, кроме туши, которая теперь размазалась у меня под ресницами.

— Ублюдок, — пробормотала я, яростно вытирая лицо. — Фу.

Дастин не заслуживает моих слез. Так сказала мама. Так почему же я не могла заставить их остановиться?

— Чарли. — Голос папы прозвучал из-за двери ванной, когда он постучал костяшками пальцев по дереву. — Мы собираемся покататься на лодке. Хочешь пойти?

— Идите без меня, — крикнула я.

— Ты уверена?

— Да. — Мой голос дрогнул.

— Хорошо. — Он сделал паузу. — Я люблю тебя, орешек.

— Я тоже люблю тебя, папа. — Мой подбородок задрожал, когда он задержался в коридоре. Это было его молчаливое объятие. Папа был рядом со мной со времен расставания с Дастином.

Через несколько долгих мгновений его шаги затихли, вероятно, чтобы догнать Колина и Камилу.

Прежде чем я убежала в ванную на очередной праздник слез, мои младшие брат и сестра бегали по двору с моими двоюродными братьями и сестрами.

Мои тетя Обри и дядя Лэндон приехали в гости из Нью-Йорка со своими двумя сыновьями, Грейсоном и Боди. Вся наша большая семья собралась в Ларк-Коув на неделю.

Это была моя первая поездка домой за несколько месяцев. Я должна была смеяться и быть счастливой, наслаждаясь каждой минутой общения с людьми, которых я любила больше всего, а не рыдать днями на пролет.

— Ты отстой, Дастин Льюис. — Он испортил мне отпуск.

Мой план состоял в том, чтобы провести неделю в Ларк-Коув, прежде чем отправиться обратно в Бозмен на собеседование о приеме на работу. В прошлом месяце я окончила университет штата Монтана со степенью по бизнес-маркетингу. На последнем курсе я проходила стажировку в технологическом стартапе, и мой руководитель надеялся, что я займу вакантную должность бизнес-аналитика. Собеседование было для галочки — работа была моей.

Хотела ли я этого? Это, конечно, не была работа моей мечты. В тот момент я просто хотела устроиться на работу. И до вчерашнего дня я хотела работать в Бозмене.

Рядом с Дастином.

Он окончил Государственный Университет Монтаны год назад и работал в компании своего отца, занимающейся изготовлением шкафов. Я построила все свое будущее вокруг него, потому что у него не было планов покидать Бозмен.

Что теперь?

Менее чем за двадцать четыре часа я потеряла своего парня, свой дом и своего кота.

Почему я не послушала своих родителей, когда они предложили купить мне дом в Бозмене? Я настояла на том, что хочу начать все с нуля. Проложить свой собственный путь и зарабатывать свои собственные деньги, как это делала мама, когда была в моем возрасте.

На первом курсе я жила в общежитии. На втором курсе я сняла дом с двумя друзьями. Затем, в прошлом году, Дастин попросил меня переехать к нему.

Два года вместе, и все было кончено. Уничтожено.

В последнее время Дастин был завален работой, слишком занят, чтобы приехать в Ларк-Коув на этой неделе. Зная, что я не увижу его какое-то время, я вчера зашла в магазин, чтобы принести ему обед. Но вместо того, чтобы найти его зарытым в бумажной работе, я нашла его зарытым в помощнице его отца.

Самым печальным во всем этом испытании было то, что мне совсем не потребовалось времени, чтобы собрать свои вещи. Чтобы закончить ту жизнь, которую, как я думала, мы с Дастином начинали.

Через несколько часов, всего через несколько часов, после того, как я застала его трахающимся с той женщиной, мой внедорожник был набит моими вещами, и я мчалась по федеральной трассе.

Почему я не забрала кота? Локи был питомцем Дастина, а не моим. Но коту я нравилась больше.

Я скучала по своему коту.

За дверью ванной раздался топот ног, сопровождаемый хихиканьем. Затем хлопнула дверь, и в доме воцарилась тишина.

Я вздохнула и, схватив комок туалетной бумаги, высморкалась. Я в последний раз вытерла глаза и, открыв дверь, вышла в коридор.

Звук отдаленного смеха привлек меня к длинной стене окон в задней части дома. За стеклом с ясного голубого неба ярко светило солнце. Его лучи отражались от ряби на озере, заставляя их мерцать, как звезды.

Когда я открыла раздвижную дверь и вышла к причалу, воздух наполнился ревом лодочного мотора.

За рулем сидел папа. Позади него была группа улыбающихся, смеющихся детей. Дядя Лэндон отвязывал последнюю из веревок, прикрепленных к причалу. Мама стояла на носу, устремив взгляд в мою сторону. Она помахала мне рукой, затем послала мне воздушный поцелуй.

Я отправила один в ответ.

Опершись локтями о перила, я наблюдала, как Лэндон запрыгнул в лодку, а папа отъехал от причала, медленно описав круг, прежде чем нажать на газ. Лодка для вейксерфинга имела все самые современные функции, включая балластную систему и объемный звук. У него были еще три лодки на нашем частном причале, но эта была его новой игрушкой.

Двигатель взревел, когда они набрали скорость, гладкий корпус прорезал линию в воде, когда они мчались через залив.

Когда они скрылись из виду, я вытащила свой телефон из кармана.

Никаких сообщений. Никаких пропущенных звонков. Ни слова от Дастина.

Для человека, который обещал все исправить, вернуть меня, умолять, если понадобится, он был ужасно тихим с тех пор, как я ушла вчера.

— Мудак, — пробормотала я.

— Да-да, так и есть.

Моя голова дернулась через плечо, когда тетя Обри подошла.

— О, привет. Я думала, что одна.

— Ты хочешь побыть одна?

Да. Нет.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я плачу. — Слезы выводили маму из себя, и каждый раз, когда папа замечал слезу, его брови сходились вместе в таком обеспокоенном взгляде.

— Мне все равно, если ты заплачешь, Чарли. — Карие глаза Обри смягчились.

— Я знаю. — Я вздохнула, когда еще одна волна слез обрушилась на меня. — Я просто... тьфу.

— Его потеря, — сказала она, подходя к паре шезлонгов на террасе.

— Истина. — Я последовала за ней, села рядом и позволила послеполуденному солнцу высушить мои щеки.

Обри улыбнулась мне, прежде чем вытащила солнцезащитные очки из волос и прикрыла глаза.

Люди всегда говорили, что мы с Обри похожи. У нас были одинаковые темные волосы. Один нос. Тот же наклон верхней губы. Обри была красива как внутри, так и снаружи, и, кроме мамы, если бы у меня был выбор женщин, на которых я могла бы походить, это была бы она.

— Я рада, что ты здесь. — Она похлопала меня по руке. — Даже при таких обстоятельствах, я так рада тебя видеть.

— Я тоже рада тебя видеть. И я рада быть дома.

Ларк-Коув всегда будет моим домом.

Если и было в мире место, где можно залечить разбитое сердце, так это здесь, в моем родном городе, расположенном на берегу озера Флэтхед.

Дом моих родителей гордо возвышался на береговой линии. Высокая скатная крыша и множество окон открывали потрясающий вид на эту часть озера. Окруженный высокими вечнозелеными растениями, он был кусочком рая. Сам дом был одним из самых дорогих домов в этом районе, но для меня он был просто домом.

Несмотря на богатство моей семьи, мама всегда усердно работала, чтобы удержать нас на земле. Вместо того чтобы вешать знаменитые картины, она развесила на стенах свои собственные произведения искусства. Ее акварельные и масляные холсты были смешаны с фотографиями нашей семьи. Книги на полках в гостиной были здесь не для украшения, а для чтения. Мамины и папины потрепанные книжки в мягкой обложке были перемешаны с романами для взрослых и нашими любимыми детскими книгами из тех времен, когда мы были маленькими.

Плинтусы были поцарапаны от ховерборда Колина. Камила унаследовала мамины художественные таланты, и однажды вечером, когда она рисовала перед телевизором, она разлила оранжевый акрил на ковер. Как бы усердно она ни терла, пятно так и не сошло.

Моя комната была такой же, какой была до того, как я уехала в восемнадцать лет, с сувенирами и безделушками, разбросанными на моих полках. Засушенный букетик с выпускного бала. Открытка на день рождения от моей бабушки, Хейзел. Коллекция дешевых брелоков, которую я собирала на семейных каникулах по всему миру.

Мамина художественная студия, старый сарай, располагалась рядом с гаражом. А вдалеке, среди деревьев, виднелась крепость, которую я построила в детстве. Мое убежище от всего мира.