В данный момент прятаться казалось хорошей идеей.

— Хочешь поговорить об этом? — Спросила Обри.

— Я не знаю. — Мои внутренности были в беспорядке. Если не считать того, что я рассказала маме и папе грязные подробности, с тех пор я большую часть времени проводила в слезах. Может быть, разговор об этом и был выходом.

— У меня столько вопросов, — сказала я. — Как я могла не заметить? Как я могла не заметить, что он изменяет? Как долго он крутил шашни у меня за спиной?

В своем вчерашнем потоке оправданий Дастин пообещал, что это было один раз. Он поклялся, что это больше никогда не повторится. И он умолял меня никому не рассказывать.

Он умолял меня не рассказывать моей семье.

Может быть, потому, что он боялся, что они возненавидят его навсегда. Что он потеряет расположение отца.

— Ты думаешь, он был со мной, потому что папа богат? — Это был вопрос, который я не могла задать. Вероятно, потому, что в глубине души я знала ответ уже два года.

Дастина всегда восхищало богатство моей семьи, настолько, что он провел свой исследовательский проект в Фонде Кендрик, включая интервью с отцом. Когда Обри была на обложке Forbes в прошлом году, он купил дополнительные экземпляры, чтобы подарить их своим друзьям, убедившись, что все знают, что она моя тетя.

Я посчитала его парнем, проявляющего интерес к наследию своей девушки. Но, может быть, дело всегда было в деньгах.

— Что ты об этом думаешь? — Спросила Обри.

— Да, — призналась я. — Я думаю, что деньги всегда были на первом месте.

— Хотела бы я сказать тебе, что каждый человек, которого ты встретишь, будет смотреть дальше денег.

Но они этого не делали.

Обри не нужно было ничего объяснять. Я видела это воочию в колледже.

Мой отец — сверхуспешный Логан Кендрик. Друзья — или те, кого я считала друзьями, — стали относиться ко мне по-другому, как только поняли, кто я такая. Вместо того чтобы делить чек в ресторане, они рассчитывали, что я покрою счет. Они просили брать мою машину, куда бы мы ни поехали, потому что я могла позволить себе бензин. Меня приглашали на вечеринки по случаю дня рождения людей, которых я едва знала, потому что они думали, что я принесу шикарный подарок.

Дастин был другим — или я так думала. Он платил за наши свидания. Он был тем человеком, который покупал дорогие подарки. Когда я настояла на том, чтобы покрыть половину арендной платы, он колебался, пока я не приставала к нему достаточно долго, чтобы он, наконец, сдался.

Что, если это было шоу, способ втереться в доверие моего отца? Что, если бесчисленное количество раз, когда он говорил «я люблю тебя», было ложью?

Что, если все, что я значила для него, было будущего состояния?

Каждый оставшийся без ответа вопрос усугублял боль.

— Тебе когда-нибудь разбивали сердце ? — Спросила я Обри.

— Да.

— Что ты сделала, чтобы сердце перестало болеть?

— Ничего не остается, как дать ему время. Боль пройдет. Я обещаю. — Она перевела взгляд на озеро.

Папина лодка пронеслась по другой стороне залива. За ним находилась туба, в которой находились два мальчика Обри. Папа срезал поворот, заставляя тубу пересечь кильватерную волну. Она подпрыгивала и скользила, пока не накренилась в сторону, отправив своих седоков в воду. Даже на таком расстоянии мы могли слышать их смех и радостные возгласы, пока они ждали, когда их заберет лодка.

Обри рассмеялась.

— Им здесь нравится.

Я улыбнулась своим двоюродным братьям, первая настоящая улыбка за сегодняшний день.

— Она найдет тебя, когда тебе понадобится, — сказала она.

— Кто?

— Любовь.

Нет. Нет, спасибо. Одиночество звучало для меня как чертовски хороший план.

— Твое сердце исцелится, — сказала она.

— Когда? — Потому что, боже, это было больно.

Дастин никогда не был идеальным, но он был моим. Когда я представляла себе будущее, он был рядом со мной. А теперь... Может быть, больнее всего было то, что эти мечты исчезли. Стерты, как будто их никогда и не существовало.

— Я не знаю, Чарли. Но этому научил меня твой дядя Лэндон. Это произойдет тогда, когда это должно произойти. Там нет часов. — Обри коснулась бриллианта на своем обручальном кольце. — Любовь неподвластна времени.