Дополнительный эпилог

Чарли

Я на цыпочках прошла через тихий дом мамы и папы, стараясь никого не разбудить, пока шла на кухню. Снаружи чирикали дрозды. Солнце только что выглянуло из-за гор, горизонт окрасился золотистым сиянием с розовым оттенком. Лучи пробирались по дому, когда я вышла из своей детской спальни, отчаянно нуждаясь в кофеине.

Я была на полпути, когда до моего носа донесся аромат свежего кофе.

Папа ждал меня на кухне, стоя рядом с полным кофейником.

— Слишком много для одного, — сказала я, мой голос был низким.

— Доброе утро, орешек. — Он протянул дымящуюся кружку. — Подумал, что ты проснёшься по восточному времени.

— А какое у тебя оправдание, что ты встал так рано? — Я сделала осторожный глоток, чтобы не обжечь язык.

— Я просто счастлив, что ты дома.

— Я тоже.

Последние три года я провела в Нью-Йорке. Смена обстановки, предложенная мне Обри, изменила мою жизнь.

Но трех лет в городе было достаточно для моего деревенского сердца. Монтана позвала меня домой.

Я прилетела вчера днем, хотя большая часть моих вещей все еще была в коробках для отправки в Ларк-Коув.

Они останутся в этих коробках некоторое время, пока я не определюсь со своим следующим шагом. Может быть, я бы осталась в Ларк-Коув. Может быть, я найду новый город, который смогу назвать домом.

Я была на пороге очередного приключения, и хотя неизвестность действовала на нервы, этим утром я просто собиралась насладиться пребыванием дома.

Мы с папой пили кофе в тишине, довольные обществом друг друга.

Последние три года я приезжала домой на каникулы. Мама и папа приезжали ко мне. Но это было совсем другое, потому что не было никаких временных ограничений. Никакого страха в конце отпуска.

— Какие у нас планы на сегодня? — Спросила я папу.

— Камила собирается на день рождения, — сказал папа. — Но в остальном никаких планов. Мы можем пойти поужинать в бар. Есть много людей, которые рады видеть тебя дома. София, Дакота и дети придут позже.

— Звучит идеально.

Он снова наполнил свою кружку, затем протянул кофейник, чтобы наполнить и мою.

— Я, наверное, пойду прогуляюсь пока все не проснулись.

— Хорошая идея. — Он поставил свою кружку на стол, чтобы достать из буфета пустую. — Отнесу твоей маме кофе.

— Хорошо. — Я подошла и обняла его, затем встала, чтобы поцеловать его в щеку. — Я люблю тебя, папа.

— Я тоже люблю тебя, орешек.

— Увидимся. — Я подошла к раздвижным дверям, которые вели на террасу, и обнаружила пару маминых сабо снаружи. Я надела их, затем застегнула толстовку и пошла по тропинке, которая огибала край залива.

Прохладный воздух просачивался сквозь мои леггинсы, когда я вдыхала свежий воздух, наслаждаясь ранним утренним солнцем на моем лице. К тому времени, как я добралась до берега, моя кружка с кофе была пуста. Я стояла у скалы, глядя поверх воды на горы вдалеке.

Дом.

Я смотрела, как солнце поднимается на небе и улавливает рябь на воде, прежде чем повернулась, готовая отправиться домой. Но тихий лай остановил меня.

Шарик желтого пуха, подпрыгивая, промчался по тропинке, издав еще одно тявканье. Его хвост завилял, когда он попытался замедлиться, но он поскользнулся на гравии и врезался прямо мне в ноги.

Его лапы были мокрыми и грязными, когда он прыгал вокруг моих лодыжек.

Я засмеялась, наклоняясь, чтобы погладить его маленькую головку, и меня лизнули в ответ.

— Привет, приятель. Ты такой милый.

— Ракета, — раздался голос с дороги.

Мужчина трусцой побежал в мою сторону с красным поводком в руке.

— Мне так жаль. — Он бросился к собаке, пристегивая поводок к ошейнику. — Мы работаем над командой «сидеть». И «стоять». И «к ноге». Все идет не очень хорошо.

Я рассмеялась и встала, прикрывая глаза от яркого света. Когда его лицо появилось в поле зрения, у меня перехватило дыхание. О, ничего себе.

Его лицо было обезоруживающим. Так же поразительно, как восход солнца у меня за спиной. Его темные волосы были растрепаны. Искорки карамели и золота заплясали в его карих глазах. Толстовка подчеркивала его широкие плечи. Выцветшие джинсы облегали длинные ноги.

— Спасибо, что поймала Ракету, — сказал он.

— Без проблем. — Мои щеки вспыхнули. И голос тоже отличный. Глубокий и грубый.

Он протянул руку и одарил меня легкой улыбкой, от которой у меня екнуло сердце.

Время остановилось.

— Я Мейсон Драммонд.