Глава 14
Лэндон
Обри отдалилась от меня.
И это чертовски бесило меня.
Получил ли я от нее хоть сообщение после свадьбы в прошлые выходные? Ни единого. Потрудилась ли она ответить на мои сообщения? Нет. Что, черт возьми, я должен был сделать, чтобы моя женщина сняла чертову трубку и позвонила мне?
Очевидно, оргазмов было недостаточно.
У нее было четыре дня, чтобы разобраться со своими мыслями.
Это закончится сегодня.
Я пронесся через вестибюль на ее этаже в «Кендрик Энтерпрайзиз», не удостоив взглядом ни секретаршу, ни Уилсона.
— Она на совещании? — Спросил я у Уинтер, когда подошел к ее столу, не сбавляя шага.
— Нет, но если вы дадите мне минутку, я могу сообщить ей, что вы здесь.
— О, я сам ей скажу. — Я прошел мимо ее стола и распахнул дверь в кабинет Обри.
Она сидела за своим столом, не отрывая глаз от телефона. Когда я вошел внутрь, ее лицо вытянулось, рот приоткрылся.
— Значит, ты не потеряла свой телефон. — Я нахмурился и остановился перед ее столом, уперев кулаки в бедра.
— Я была занята. — Она положила телефон на стол.
— Разве я просил тебя перестать работать?
— Нет. Но у меня не такая работа, где я могу просто уйти в конце рабочего дня.
— Еще раз, разве я говорил что-то против твоей работы?
Она с трудом сглотнула.
— Нет.
— Не делай этого, Обри.
Она встретила мой пристальный взгляд, не нуждаясь в моих объяснениях. Мы оба знали, из-за чего я ей звоню.
— Ты закончила со встречами на сегодня? — Спросил я.
— Да, но…
— Я голоден, — прервал я ее, прежде чем она смогла возразить. — Что ты хочешь на ужин?
— Я не могу…
— Пицца? Отлично. Я тоже хочу пиццу. Пиво, вино, или вода?
— Я не…
— Вино. Хорошее решение. Какое-нибудь красное.
— Ты меня не слушаешь. — Она встала со стула, ее руки сжались по бокам ее черного платья.
— Нет, я тебя не слушаю. Не тогда, когда ты собираешься сказать что-то, что оттолкнет меня.
— Мне нужно сосредоточиться. — Обри скрестила руки на груди, и, черт возьми, этот взгляд, который она послала в мою сторону, просто заставляет меня хотеть поцеловать ее.
— Тогда сконцентрируйся. — Я помахал ее компьютеру, развернулся и вылетел из ее кабинета так же быстро, как и вошел.
Глаза Уинтер вылезли из орбит, когда я прошел мимо ее стола к лифту.
Но я проигнорировал ее, я проигнорировал всех, когда спустился на первый этаж, а затем прошел три квартала до ближайшей пиццерии. Я заказал пепперони среднего размера и прихватил бутылку вина, дав на чай продавцу, прежде чем снова выйти на улицу в декабрьский холод.
Балансируя коробкой с пиццей в одной руке и зажатой под мышкой бутылкой вина, я выудил из кармана телефон и набрал имя Обри.
— Привет, — ответила она.
— У тебя есть штопор? Тарелки? Салфетки?
— Лэндон…
— Да или нет.
Она глубоко вздохнула.
— Да.
Я закончил разговор и потопал к ее зданию. Пицца не была горячей, по крайней мере, при сегодняшних низких температурах, но когда я поднимался на лифте, она была еще достаточно теплой.
Было уже больше шести, когда двери лифта открылись, и секретарша отошла от своего стола. Уилсон подошел и встал рядом с теперь пустым столом Уинтер.
— Я отвезу ее домой, — сказал я Уилсону. — Я пойму, если ты хочешь остаться. Уважаю, парень. Но у тебя есть помощь. Я не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось, и я чертовски уверен, что не причиню ей вреда.
Он изучал меня несколько долгих мгновений, затем кивнул. Очевидно, я прошел тест Уилсона.
— Спокойной ночи, — сказал я, входя в кабинет Обри.
Она сидела за своим столом, держа пальцы на клавиатуре. Щелчок ее набора текста прекратился, когда я подошел к диванам.
Не говоря ни слова, я поставил пиццу на кофейный столик вместе с бутылкой вина, затем пошел в маленькую кухоньку рядом с ее ванной комнатой.
Я достал тарелки, вилки, салфетки и два хрустальных бокала. Я рылся в ящиках, пока не нашел штопор. Затем я вернулся в кабинет, глаза Обри следили за мной, пока я двигался. Сначала я положил ее пиццу и налил ей бокал каберне, после чего отнес ужин к ее столу.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Всегда пожалуйста. — Я вернулся на диван, снимая пальто, прежде чем приготовил себе ужин. Я сидел в своем телефоне, пока ел и потягивал вино. Когда я закончил, я собрал всю посуду, отнес их на кухню, чтобы помыть и убрать.
Взгляд Обри метнулся в мою сторону, когда я двинулся, но я не сказал ни слова, когда вернулся к дивану, снял туфли и растянулся. Мои ноги были слишком длинными, и ступни торчали с торца, совсем как диване в ее домашнем кабинете.
Щелканье ногтей Обри по клавиатуре заполнило тишину. Я отправил несколько сообщений, проверяя, как там Лейси, прежде чем ответить Болдуину, который хотел встретиться в эти выходные и выпить пива.
И, наконец, через час — после того, как я уже не был так зол, как раньше, — я написал Обри. На ее столе зазвонил телефон.
Нам нужно поговорить о твоих диванах. Они слишком маленькие.
— Я куплю диваны подлиннее.
Я усмехнулся, мои пальцы печатали еще одно сообщение.
Иди сюда.
Колеса ее кресла покатились по полу, прежде чем ее каблуки щелкнули, и она остановилась у моей головы.
Я сел, поманил ее пальцем, направляя ее встать между моих ног. Я кладу руки ей на бедра, мои большие пальцы массируют маленькие окружности.
— Ты наелась?
— Да. — Ее рука коснулась моих волос, ее пальцы перебирали пряди.
Я потянул ее вниз, так что она оказалась у меня на коленях, и ее взгляд был на одном уровне с моим.
— Привет.
Ее взгляд смягчился.
— Привет.
— У тебя всегда будет моя поддержка. Ты можешь управлять своей империей. Я никогда не попытаюсь отнять это у тебя. Но не ставь это между нами, потому что ты боишься.
Ее подбородок опустился, плечи поникли.
— Я не знаю, чего ты хочешь от меня.
— Тебя. — Я взял ее лицо в ладони. — Только тебя.
Обри заглянула мне в глаза, как будто ожидала обнаружить ложь.
Я винил в этом дерьме Абеля и других придурков, которые были до меня. Но она увидит. Со временем она все поймет.
— Прости, — прошептала она.
Я завладел ее ртом, запечатывая свои губы на ее губах и проводя языком по ее нижней губе. Мне никогда не будет достаточно того, что она чувствовала. Мягкая надутая губа. Сладкое хныканье всякий раз, когда я сплетал свой язык с ее. Я целовал ее до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание. Пока напряжение не покинуло ее тело.
— Скучал по тебе. — Я прижался лбом к ее лбу.
Она закрыла глаза и кивнула. Затем она прикусила нижнюю губу, одарив меня лукавой улыбкой.
— Что?
Она соскользнула с моих колен и встала, затем неторопливо подошла к двери, щелкнув замком.
Один маленький щелчок, и я мгновенно возбудился.
Обри встала передо мной. Она протянула мне руку, и я встал, ожидая, что она меня куда-нибудь поведет. Но потом она упала на колени.
— Я хочу кое-что сделать.
Бля. ДА. Ее руки потянулись к моим джинсам, и одним движением пуговица была расстегнута. Она расстегнула молнию, затем потянула за молнию, стягивая джинсы с моих бедер вместе с трусами под ними.
Она застонала, обхватывая рукой мой ствол.
— Черт, детка. — Я откинул голову назад, когда она поглаживала, и когда ее язык лизнул нижнюю часть моего члена, я чуть не кончил.
Обри взяла меня в рот, горячий и влажный. Небеса. Она сосала, сильно, и слизнула жемчужную капельку спермы на кончике. Затем еще одна злая усмешка, прежде чем она проглотила все.
Мои пальцы погрузились в ее волосы, удерживая ее, пока я трахал ее рот. Она была чертовым чудом, эта женщина. Ее рот был гребаной мечтой, и она была неумолима, работая надо мной, пока я не оказался на грани потери контроля. Поэтому я отодвинул ее, подождав, пока она не поднимет взгляд из-под своих черных ресниц.
— Ты стоишь на коленях, но ты управляешь мной. Тебе это нравится, не так ли, милая?
— Да, — прошептала она.
— Видишь, какую власть ты имеешь надо мной? — Я сжал свой член в кулак, проводя головкой по ее губам. — Ты можешь владеть мной каждый гребаный день. Но не отдаляйся от меня.
Обри открыла рот, собираясь снова взять меня, но я наклонился и рывком поставил ее на ноги. Затем, крутанувшись так, что она взвизгнула, я уложил ее спиной на диван.
— Моя очередь. — Я ухмыльнулся и задрал юбку ее платья, обнажив эти сексуальные ноги и пару кружевных трусиков, которые я бы с радостью сорвал с ее тела.
— Лэндон, — предупредила она.
Я потянул. Разорвал.
— Они были из Парижа.
Хмурый взгляд, который она послала мне, исчез со стоном, когда я нырнул внутрь, проводя языком по ее влажному центру. Я щелкнул по ее клитору, заработав судорожный вздох, и смаковал этот сладкий вкус, наслаждаясь ее стонами.
— О, Боже мой, Лэндон. — Обри извивалась, ее рука сжимала мои волосы, но прежде чем она смогла кончить, я нырнул в карман за презервативом, торопясь надеть его.
Мою рубашку стянули через голову. Мои джинсы полетели на пол. Я нащупал молнию на ее платье и стянул его через голову. Когда оно опустилось на пол, я встал у ее входа и толкнулся в нее.
— Черт, — выругался я, стиснув зубы, чтобы не выставить себя дураком.
Ее ноги обвились вокруг моих бедер. Ее каблуки впивались в мою задницу.
Я повел бедрами, скользя глубже, пока не заработал судорожный вздох. Ее груди были идеальны, завернутые в кружево. Я взял сосок в рот и даже через лифчик почувствовал, как он затрепетал у меня на языке, когда внутренние стенки Обри затрепетали.
Потом мы отчаянно трахались. Как будто последние четыре дня были кошмаром, и я, наконец, вышел на свет.
— Каждый день. Ты моя, каждый день. — Я не собирался снова уезжать без нее.
— Да, — закричала она, и когда я протянул руку между нами, чтобы найти ее клитор, она взорвалась, ее спина выгнулась над диваном.
Напряжение в основании моего позвоночника, напряжение в каждой мышце достигли своего пика, и я последовал за ней со стоном, все мое тело дрожало, когда я ревел от своего освобождения, рухнув, когда я был опустошен.
С презервативом нужно было разобраться, но я не мог встать с дивана. Пока. Дымка рассеялась, и я приподнялся, не желая раздавить ее, и развернул нас так, чтобы она лежала у меня на груди. Я заключил ее в свои объятия, желая, чтобы все тревоги, которые были у нее в этой прекрасной голове, исчезли.