Черт. Камера телефона скрыла мои красные глаза от Логана, но Уинтер сидела так близко, что скрыть тот факт, что я плакала, было невозможно.

— Аллергия.

— В октябре?

Я выгнула бровь, кивая на ее записи.

— У меня встреча через двадцать минут.

— Извините. — Она вздернула подбородок.

Уинтер была новым сотрудником «Кендрик Энтерпрайзиз». Моя бывшая помощница Гвен три месяца назад ушла в декретный отпуск и, побывав дома с ребенком, решила не возвращаться на работу.

Гвен была со мной пять лет. Ее замена была агонией.

Мы с Уинтер все еще не очень хорошо справлялись с нашей рутиной. Привыканием друг к другу. Дело было не в том, что она плохо справлялась с работой. Ее методы были просто другими, и она еще не поняла, что я не собираюсь быть ее другом.

Заводить друзей на работе было невозможно, чему я научился в самом начале своей карьеры.

Дружеские отношения значительно усложняли увольнение сотрудника.

Так что я соблюдала границы дозволенного. Сотрудники, такие как Гвен и Уинтер, называли меня мисс Кендрик. Как они называли моего отца мистером Кендриком.

Мы с Уинтер не сплетничали о межофисных отношениях. Мы не ходили обедать и не говорили о наших любимых телешоу. Она могла бы подружиться с другими людьми в этом здании.

Папа всегда предупреждал меня, что быть главным — это одинокая работа. Он не ошибся.

Но, по крайней мере, у меня была моя семья. Логан, Тея и их дети. Может быть, в следующие выходные я съезжу в поместье мамы и папы на Лонг-Айленде, чтобы сменить обстановку. И у меня была моя сестра София.

Она тоже жила в Ларк-Коув. Она начала встречаться с Дакотой в начале этого года, и, судя по всему, их отношения должны были привести к появлению еще одного приглашения на свадьбу в моем ящике.

— Мисс Кендрик? — Уинтер смотрела на меня в ожидании.

— Извини. — Я покачала головой.

— Хорошо, итак, начнем У меня есть черновик статьи, которую они печатают в «Предпринимателе», для вашего одобрения. — Она протянула папку через стол.

Я открыла папку и нахмурилась.

Фотограф, который приезжал сюда несколько недель назад, сделал короткую съемку в моем офисе для обложки журнала. Он хотел, чтобы к статье прилагалось что-то аутентичное, и вместо того, чтобы фотографировать в своей студии, он пришел сюда.

Я просмотрела статью, убедившись, что там нет ничего, что нужно было бы изменить. Папа давным-давно научил меня, что давать интервью можно только тогда, когда ты можешь его отредактировать.

Мы не давали много интервью.

Особенно после неприятностей, в которые София попала с журналом в начале этого года.

— У вашего публициста было несколько заметок, — сказала Уинтер, наклоняясь вперед, чтобы указать на страницу. — Они находятся на полях.

Я кивнула, переходя к следующей странице. Закончив, я положила ее на стол и постучала пальцем по снимку обложки.

— Это неприемлемо.

На фотографии, которую они выбрали, я стояла у окна за своим столом, любуясь видом, открывающимся на город. Мои темные волосы были распущены, искусно завиты и спадали на одно плечо. Платье, которое я надела в тот день, было черным, с рукавами три четверти. Широкий вырез оставлял мои плечи обнаженными. Серебряная молния тянулась вниз по моему позвоночнику и к моей заднице.

Но это была не та фотография, для которой я позировала.

Этот чертов фотограф, должно быть, снял меня, когда солгал и сказал, что настраивает свой свет. Еще один мудак.

— Скажи им, чтобы нашли другую фотографию для обложки. — Я подтолкнула макет через стол к Уинтер.

— Конечно.

Часть моей работы в качестве женщины-генерального директора — худшая часть — заключалась в том, чтобы показать себя моим коллегам-мужчинам. Большинство всегда считало бы меня слишком молодой. Для других я была слишком хорошенькой. Независимо от того, сколько решений я принимала для «Кендрик энтерпрайзиз», независимо от того, сколько денег я зарабатывала, независимо от того, где я работала, всегда найдется группа мужчин, которые не воспримут меня всерьез, потому что я женщина.

Эта статья в журнале «Предприниматель» не для компании, а для меня.

Я хотела, чтобы мужчины этого города знали, что меня нельзя игнорировать.

Рано или поздно папа уйдет на пенсию. Он уже назвал меня своей преемницей. Я была исполняющей обязанности генерального директора.

Я ни за что не позволила бы этим людям выставить мою задницу в этом журнале. Они могли бы показать мое гребаное лицо на обложке.

— Что еще? — Спросила я у Уинтер.

Она начала рыться в своих заметках, по одному желтому листку за раз, пока все, кроме трех, не были скомканы в комок.

Звонок моего компьютера прервал нашу встречу, напомнив, что мне нужно быть в конференц-зале дальше по коридору через пять минут.

— Посмотри, сможешь ли ты найти еще одно окно в моем расписании сегодня днем, — сказала я Уинтер, вставая со стула. — Мы закончим с твоими заметками.

— Спасибо. —Она тоже встала, направляясь к двери.

Я вошла в фойе, готовая отправиться на свою встречу, но остановилась. Секретарша в приемной, Лия, спешила ко мне.

Она подняла руку, давая мне знак подождать.

— Мисс Кендрик? К вам пришел офицер полиции, он хочет вас видеть.

— Что? Почему?

Шаги эхом разносились по пространству. Позади Лии к нам направлялся мужчина в униформе.

У меня перехватило дыхание.

Мускулистое телосложение дополняло офицерскую форму. Его длинные ноги сокращали расстояние между нами, пока он шел в мою сторону, шагая с той естественной развязностью, которой, казалось, обладают только по-настоящему уверенные и сексуальные мужчины.

Его грязно-светлые волосы были причесаны, но немного растрепаны ветром. Его точеная челюсть была достаточно острой, чтобы одной улыбкой проделать дыру в окнах моего офиса. И его кристально-голубые глаза, казалось, раздевали меня с каждым его шагом.

Этот мужчина был не просто привлекательным, он был опьяняющим. Я не могла оторвать глаз от этого широкого, сильного тела. Его значок поблескивал. Его пистолет был в кобуре. Где его наручники? Подойдут ли они мне? Смогу ли я прикрепить их к изголовью своей кровати ? Прежде чем я смогла отогнать этот образ, мои щеки запылали.

Уголок его рта приподнялся в дерзкой ухмылке.

Я сжала губы в тонкую линию, постукивая ногой в попытке казаться раздраженной. Я скрестила руки на груди, радуясь, что сегодня надела блейзер, потому что мои соски казались камешками в лифчике.

Что в нем было такого, что вызвало эту мгновенную физическую реакцию? Мое тело отреагировало точно так же в тот день, когда мы встретились. В своем полицейском участке.

— Офицер МакКлеллан.

Его ухмылка стала шире.

— Привет, Обри.