Алекс подождал, пока мужчина не исчез в доме, который был приготовлен для него, затем спустился к краю озера. Так вот оно что. У него была всего одна ночь, чтобы совершить побег. После этого это действительно было бы невозможно.

Но гнев, который испытывал Алекс, прорвался сквозь его чувство безнадежности. Это прозвучало как пощечина, и внезапно он был готов дать отпор. Эти люди думали, что он беспомощен. Они думали, что предусмотрели все. Но они не заметили пропажу скальпеля. И было что-то еще более важное, что они упустили из виду – несмотря на тот факт, что это было прямо перед ними.

Самолет.

Пилот выбрался наружу, волоча за собой вещмешок. Все выглядело так, как будто он собирался остаться до тех пор, пока Вайнберг не будет готов уйти. Алекс не сомневался, что "Пайпер" будет выведен из строя, двигатель заглушен, а ключи спрятаны. И доктор Таннер был бы совершенно уверен, что ни один четырнадцатилетний мальчик не умел летать.

Но это была его ошибка: оставить самолет и все, что в нем находилось, пришвартованным к причалу.

Алекс осмотрел его, прикидывая углы, думая о том, что ждет его впереди.

Возможно, он нашел бы выход.

Они отправили Алекса спать в половине девятого, и медсестра Изабель вошла в палату, как только его уложили. Она несла две таблетки снотворного и маленький картонный стаканчик с водой.

“Я не хочу спать”, - сказал Алекс.

“Я знаю, дорогая”, - ответила Изабель. “Но доктор Таннер говорит, что тебе нужно отдохнуть”. Она протянула таблетки. “Завтра для тебя будет важный день”, - продолжила она. “Тебе нужно выспаться”.

Алекс поколебался, затем принял таблетки. Он закинул их в рот и проглотил воду.

Медсестра улыбнулась ему. “Это будет не так уж плохо”, - сказала она. “Ты увидишь”. Она приложила руку ко рту. “Или, скорее, ты не будешь...”

Они проверили комнату Алекса час спустя и еще раз в одиннадцать. Оба раза они видели его совершенно неподвижным в постели. Доктор Таннер был удивлен. Он ожидал, что Алекс попытается что-нибудь предпринять. В конце концов, майор Ю предупредил его, чтобы он был предельно осторожен с этим конкретным мальчиком, и сегодня у него был последний шанс. Но иногда так и случалось. Казалось, что, несмотря на свою репутацию, Алекс смирился с безнадежностью своего положения и предпочел найти короткое спасение во сне.

Несмотря на это, доктор Таннер был осторожным человеком. Прежде чем лечь спать самому, он позвал двух охранников, Квомби и Джако, в свой кабинет.

“Я хочу, чтобы вы двое всю ночь находились за пределами комнаты мальчика”, - приказал он.

Двое мужчин посмотрели друг на друга в смятении.

“Это безумие, босс”, - сказал Джако. “Ребенок спит. Он спит уже несколько часов.”

“Он все еще может проснуться”.

“Итак, он просыпается! Куда он собирается идти?”

Таннер потер глаза. Он любил хорошенько выспаться перед операцией и был не в настроении для долгих дебатов. “Я получил приказ от майора Ю”, - отрезал он. “Ты хочешь поспорить с ним?” Он на мгновение задумался, затем кивнул. “Все в порядке. Давайте сделаем это таким образом. Джако, ты берешь на себя первую смену до четырех часов. Квомби, тогда ты принимаешь командование. И убедитесь, что эта собака тоже все время остается снаружи. Я хочу быть уверен, что сегодня вечером никто никуда не пойдет. Хорошо?”

Двое мужчин кивнули.

“Хорошо. Увидимся завтра...”

В половине четвертого той ночью Джеко сидел на веранде перед комнатой Алекса, листая журнал, который он прочитал пятьдесят раз до этого. Он был в плохом настроении. Он проходил мимо окна Алекса по меньшей мере дюжину раз, прислушиваясь к малейшему звуку. Там ничего не было. Джако показалось, что все впали в полную панику из-за этого ребенка. Что в нем было такого особенного? Он был просто одним из многих, кто прошел через больницу. Некоторые кричали и рыдали; некоторые пытались откупиться. Все они закончили одинаково.

Прошли последние тридцать минут его дежурства в карауле. Он встал и потянулся. В нескольких метрах от него, лежа на траве, Спайк навострил ухо и зарычал.

“Все в порядке, пес”, - сказал Джако. “Я иду спать. Квомби скоро будет здесь.”

Он рыгнул, потянулся во второй раз и ушел в темноту.

Десять минут спустя его место занял Квомби. Он был младшим из двух мужчин и провел почти треть своей жизни в тюрьме, пока доктор Таннер не нашел его и не привел сюда. Ему нравилась его работа в больнице, и ему нравилось дразнить пациентов, когда они становились все слабее. Но он был в плохом настроении прямо сейчас. Ему нужно было выспаться. И ему не платили сверхурочно за то, что он работал всю ночь.

Когда он подошел к зданию, его внимание привлекло что-то блестящее в траве, прямо перед дверью. Какая-то иностранная монета. Квомби даже не задумывался, как он туда попал. Деньги есть деньги. Он подошел прямо и наклонился, чтобы поднять его.

Он смутно осознавал, что что-то падает с неба, но он недостаточно быстро поднял взгляд, чтобы увидеть это. Серебряный шкаф для хранения документов мог раздавить его, но ему повезло. Один из угловых нанес ему скользящий удар сбоку по голове. Даже так, этого было достаточно, чтобы вырубить его мгновенно. К счастью, шкафчик не издал ни звука, когда упал на мягкую траву. Квомби упал, как подрубленное дерево. Собака встала и заскулила. Он знал, что что-то не так, но его никогда не обучали этому. Он подошел и обнюхал неподвижную фигуру, затем сел на задние лапы и почесался.

На балконе второго этажа Алекс Райдер с мрачным удовлетворением смотрел на дело своих рук.

Он никогда не спал. Он взял таблетки в руку, запил только водой и с тех пор спокойно ждал. Он несколько раз вставал ночью, ожидая, когда Джако уйдет, и слышал слова, которые тот говорил собаке. Это было, когда он оделся и принялся за работу.

Пронести тяжелый картотечный шкаф на один лестничный пролет было почти не в его силах, и, вероятно, только отчаяние придало ему сил, когда он сжимал его обеими руками и балансировал на колене. Хуже всего было убедиться, что металлический каркас никогда не ударится о стены или деревянные ступени. Палата медсестры Изабель находилась на первом этаже, в середине коридора, и малейший звук мог ее разбудить. Он перетащил шкаф в комнату над входной дверью и с последним усилием каким-то образом умудрился поднять его на балконные перила, балансируя там, пока шарил в кармане.

Он как раз успел вовремя. Квомби появился через несколько секунд после того, как Алекс бросил на лужайку монету в десять батов, которую Смитерс дал ему в качестве приманки. С этого момента ловушка была расставлена.

И это сработало. Джако был в постели. Судя по звуку, медсестра Изабель еще не проснулась. Квомби был без сознания. Если немного повезет, он мог бы даже проломить себе череп. И собака не испортила все это своим лаем.

Собака была следующей.

Алекс прокрался обратно вниз и подошел к главной двери. Когда он появился, Спайк начал рычать, его шерсть встала дыбом, а уродливые карие глаза уставились из темноты. Но, как и доктор Таннер, сестра Хикс рассказала ему больше, чем следовало. Она сказала, что собака была обучена не заходить в здания. Животное явно было смертельно опасным. Даже для питбуля это было некрасиво. Но это не причинило бы ему вреда до тех пор, пока он не выйдет наружу.

“Милая собака”, - пробормотал Алекс.

Он протянул руку. Он держал в руках кусок стейка, который ему дали в первый вечер. Со стороны доктора Таннера было любезно предупредить его, что там была собака. В мясо были врублены шесть таблеток снотворного, которые ему дали за последние три дня. Вопрос был в том, заглотит ли собака наживку? Оно не двигалось, поэтому Алекс бросил мясо на траву, рядом с распростертым телом охранника. Животное подбежало к нему, виляя коротким хвостом. Он посмотрел вниз, понюхал и с жадностью набросился на мясо, проглотив его, даже не разжевывая.

Как Алекс и надеялся.

Потребовалось десять минут, чтобы таблетки подействовали. Алекс наблюдал, как собака становилась все более и более неуклюжей, пока, наконец, не завалилась набок и не затихла, если не считать вздымания и опадания ее живота. Наконец-то все, казалось, пошло своим чередом. Несмотря на это, он осторожно вышел наружу, ожидая, что либо собака, либо Квомби проснутся в любой момент. Но ему не нужно было беспокоиться. Он подобрал монету – она лежала в нескольких сантиметрах от края картотечного шкафа – и поспешил в ночь.

Раздалось мягкое эхо грома, которое задрожало в воздухе, как барабан, катящийся с холма. Дождя еще не было, но собиралась еще одна гроза. Хорошо. Это было именно то, чего хотел Алекс. Он проверил налево и направо. Комплекс постоянно освещался серией дуговых ламп. Остальной персонал больницы, пилот и американский телевизионный продюсер, должно быть, все крепко спали. Алекс колебался всего несколько секунд, думая, как было бы замечательно, если бы МИ-6 – возможно, Бен Дэниэлс и взвод солдат SAS – выбрали этот момент для своего появления. Но он знал, что этого не произойдет. Все зависело от него.

Он поспешил к причалу. Если бы только он научился летать! Возможно, ему удалось бы завести "Пайпер", и через несколько минут он был бы уже далеко отсюда, на пути к свободе. Но в четырнадцать лет, несмотря на все другие навыки, которым научил его дядя, он был слишком мал для уроков пилотирования. Неважно. Самолет все еще мог пригодиться ему – потому что это было большой ошибкой доктора Таннера. Безопасность в больнице была тщательно проверена – но только когда Дудочника не было. Прямо сейчас это вернулось; и хотя он не мог управлять им, гидросамолет все равно собирался помочь ему сбежать.

Алекс добрался до причала незамеченным и присел в тени самолета, который сидел на двух поплавках, мягко покачиваясь на воде. Раздался еще один раскат грома, на этот раз громче, и несколько капель воды упали ему на плечи. Шторм должен был разразиться очень скоро. Алекс осмотрел волчонка Пайпер. С каждой стороны было по две металлические распорки, поддерживающие вес кабины и фюзеляжа. Они сужались к точке, где крепились болтами к длинным поплавкам из стекловолокна. Точно так, как он помнил.