Он попытался разглядеть больше черт пилота, но глаза мужчины были прикованы к приборам управления, как будто он намеренно старался не обращать внимания на своего пассажира. Он потянул за джойстик, и Алекс наклонился в сторону, когда самолет снизился. Теперь он увидел зеленый покров … полоса тропического леса. Ю говорил об австралийских джунглях. Это ли он имел в виду?

Самолет нырнул вниз. Алекс раньше бывал в тропических лесах и узнал необычайный хаос листьев и лиан, тысячи различных оттенков и размеров, каждый из которых бесконечно борется за место под солнцем. Конечно, здесь им негде было бы приземлиться? Но затем они пролетели над краем навеса, и Алекс увидел поляну и реку, которая внезапно превратилась в озеро с группой зданий по краю и причалом, протянувшимся им навстречу.

“Мы заходим на посадку”, – сказал пилот без всякой видимой причины. Это был первый раз, когда он заговорил за весь полет.

Алекс почувствовал, как его желудок сжался, а уши заложило, когда они сделали круг и начали снижаться. Звук двигателя усилился, когда они приблизились к поверхности воды. Они приземлились, разбрасывая брызги в двух направлениях. Скопа, напуганная внезапным появлением, выпрыгнула из подлеска, в панике хлопая крыльями. Пилот развернул самолет, и они плавно направились к причалу.

Оттуда вышли двое мужчин-аборигенов. Они оба были мускулистыми, неулыбчивыми, одетыми в грязные джинсы и вязаные жилеты. У одного из них через голое плечо была перекинута винтовка. Пилот заглушил двигатель и открыл дверь. Он отцепил весло от боковой стенки кабины и использовал его, чтобы направить самолет на последние несколько метров. Двое мужчин помогли привязать его к причалу. Один из них открыл дверь и выпустил Алекса с его места. Никто не произнес ни слова. Это, пожалуй, нервировало больше, чем что-либо другое.

Алекс огляделся вокруг. Территория комплекса была чистой и ухоженной, с аккуратными цветочными клумбами и недавно подстриженными газонами. Все здания были сделаны из дерева, выкрашены в белый цвет, с низкими крышами, простирающимися над длинными верандами. Там было четыре дома, квадратные и компактные, с открытыми ставнями и вентиляторами, вращающимися внутри; у каждого из них был балкон на втором этаже с видом на озеро. Одно из зданий представляло собой офисно-административный центр, соединенный с металлической радиовышкой с двумя спутниковыми тарелками. Там была водонапорная башня и электрический генератор, окруженный забором, увенчанным колючей проволокой.

Последним зданием была сама больница, длинная и узкая, с рядом окон, закрытых противомоскитными сетками, и красным крестом, нарисованным на входной двери. Именно сюда Алекса отправят, когда придет время ... Не один раз, а снова и снова, пока от него ничего не останется. Эта мысль заставила его вздрогнуть, несмотря на влажную дневную жару, и он отвернулся.

На первый взгляд, казалось, что здесь не слишком много охраны, но затем Алекс заметил второй забор, на этот раз на краю территории и высотой около десяти метров. Он был выкрашен в зеленый цвет, чтобы сливаться с лесом за ним. У причала не было пришвартовано ни одной лодки, и никаких признаков какого-либо эллинга, так что побег вниз по реке тоже был бы невозможен – если только он не поплыл. И какой был бы смысл выбираться отсюда? Он видел с самолета. Он был в центре глубинки, и ему некуда было идти.

Двое охранников схватили его за руки и теперь вели к административному зданию. Когда они подошли к двери, появилась молодая женщина, одетая как медсестра. Она была невысокой, пухленькой блондинкой. Она накрасила губы ярко-красной помадой, которая странно контрастировала с ее накрахмаленной белой униформой. Один из ее чулок был порван.

“Ты, должно быть, Алекс”, - сказала она. “Я медсестра Хикс. Но ты можешь называть меня Чарлин ”.

Алекс никогда не слышал такого сильного австралийского акцента. И то, что говорила женщина, было просто безумием. Она приветствовала его так, как будто он действительно мог быть рад быть здесь.

“Заходи прямо”, - продолжила она. Затем она заметила наручники. “О, ради всего святого!” - воскликнула она голосом, полным негодования. “Ты знаешь, что они нам здесь не нужны, Джако. Не мог бы ты, пожалуйста, убрать их?”

Один из мужчин достал ключ и освободил руки и ноги Алекса. Медсестра что-то буркнула им, затем открыла дверь и повела Алекса по коридору, который был чистым и простым, с тростниковыми ковриками и побеленными стенами. Над головой крутились вентиляторы, и где-то играла музыка, опера Моцарта.

“Доктор примет вас сейчас”, - бодро сказала медсестра, как будто Алекс записался на прием несколько недель назад.

В дальнем конце была еще одна дверь, и они вошли. Алекс оказался в солнечной, скудно обставленной комнате – немногим больше письменного стола и двух стульев. С одной стороны была ширма, маленький холодильник и тележка с несколькими бутылочками, стетоскопом и двумя скальпелями. Окно было открыто, и из него открывался вид на пристань.

За столом сидел мужчина, одетый не в белый халат, а в джинсы и яркую рубашку с открытым воротом и закатанными рукавами. Ему было за сорок, с густыми светлыми волосами и грубым, обветренным лицом. Он не был похож на врача. Он не брился пару дней, и его руки были грязными. На его столе стоял стакан пива и пепельница, полная окурков.

“Добрый день, Алекс”. Он также говорил с австралийским акцентом. “Присаживайся!”

Это не было приглашением. Это был приказ.

“Я Билл Таннер. Мы собираемся часто видеться друг с другом в течение следующих нескольких недель, так что я мог бы также прояснить несколько вещей с самого начала. Хочешь пива?”

“Нет”, - ответил Алекс.

“Вам все равно лучше что-нибудь выпить”, - сказала медсестра. “Ты же не хочешь получить обезвоживание”. Она подошла к холодильнику и достала бутылку минеральной воды. Алекс к этому не прикасался. Он уже решил, что не собирается играть в игру этих людей.

“Как прошел полет?” - Спросил Таннер.

Алекс не ответил.

Доктор пожал плечами. “Тебе больно. Все в порядке. На твоем месте мне было бы очень обидно. Но, может быть, тебе стоило подумать о последствиях, прежде чем связываться со змееголовым.”

Он наклонился вперед, и Алекс с чувством отвращения понял, что у него уже много раз был этот разговор раньше. Алекс был не первым человеком, которого неохотно доставили в эту секретную больницу. Другие сидели прямо там, где он сидел сейчас.

“Позвольте мне рассказать вам, как это работает”, - начал доктор Таннер. “Ты умрешь. Мне жаль, что приходится говорить тебе это, но ты мог бы также привыкнуть к этому. Всем нам когда-нибудь приходится умирать, хотя для тебя это, вероятно, немного раньше, чем ожидалось. Но ты должен смотреть с другой стороны. О тебе будут хорошо заботиться. У нас здесь действительно квалифицированная команда, и в наших интересах, чтобы вы работали как можно дольше. Тебе предстоит много операций, Алекс. Впереди несколько плохих дней. Но ты справишься … Я знаю, что ты это сделаешь. Мы поможем тебе добраться до финишной черты”.

Алекс бросил быстрый взгляд на тележку, измеряя расстояние между собой и скальпелями. Он подумал о том, чтобы схватить одного из них и использовать его как оружие. Но это бы ему не помогло. Лучше взять это с собой, чтобы потом найти ему применение. Он понял, что доктор ждет от него ответа. Он ответил единственным уродливым ругательством. Таннер просто улыбнулся.

“Твой язык немного перезрел, сынок”, - сказал он. “Но это не о чем беспокоиться. Я все это уже слышал раньше ”. Он указал в окно. “Сейчас ты, наверное, задаешься вопросом, как ты можешь сбежать отсюда. Ты увидел забор и думаешь, что сможешь перелезть через него. Или, может быть, вы посмотрели на реку и решили, что можете попробовать поплавать. Все это выглядит довольно просто, не так ли! Никаких телекамер. Нас в лагере всего семеро. Я, четыре медсестры, Джеко и Квомби. Не так много безопасности – вот о чем ты думаешь.

“Что ж, мне жаль говорить тебе, приятель, но ты ошибаешься. Если ты выйдешь ночью, тебе придется считаться с питбулем Джеко. Его зовут Спайк, и он отвратительный тип. Он разорвет тебя на части, как только посмотрит на тебя. Что касается забора, то он под напряжением. Прикоснись к нему, и тебе потребуется неделя, чтобы очнуться. И вы даже близко не подойдете к генератору – если только не знаете, как прокусить себе путь через колючую проволоку, – так что можете забыть о вмешательстве в ток.

“И даже если бы тебе удалось выбраться, это не принесло бы тебе много пользы. Мы находимся на краю национального парка Какаду, которому две тысячи миллионов лет, и он такой же ужасный, каким был мир, когда он начинался. Начало Арнем-Лэнда находится примерно в миле отсюда, но это целая миля тропического леса, и вы никогда не найдете дорогу через него. Если предположить, что до тебя не добрались смертоносная гадюка или кинг браун, то здесь есть пауки, осы, жгучая крапива, кусачие муравьи и – поджидающие тебя с другой стороны – морские крокодилы.” Он ткнул большим пальцем. “Там есть сотня способов умереть, и все они более болезненны, чем все, что мы приготовили для тебя здесь.

“Остается река. Выглядит довольно заманчиво, не так ли! Ну, здесь нет лодок. Никаких каноэ, или каяков, или плотов, или чего-либо еще, что вы можете достать. Мы даже держим гробы запертыми после того, как один парень попытался сбежать в одном из них. Ты помнишь это, Чарлин?”

Медсестра рассмеялась. “Он использовал крышку как лопатку”.

“Но он не ушел далеко, Алекс, и ты бы тоже не ушел. Потому что это сезон перед муссонами, который аборигены называют Ганумеленг. Вода вздулась и быстро движется. Примерно через десять минут вниз по реке вы наткнетесь на первые пороги, а после этого становится все хуже и хуже. Если попытаешься плыть, тебя разорвет на куски о камни. Ты почти наверняка утонешь первым. А в миле ниже по течению вас ждет водопад Бора. Падение с высоты пятидесяти метров с тонной воды, обрушивающейся каждую минуту. Итак, ты понимаешь, о чем я говорю? Ты застрял здесь, приятель, и точка ”.