Презентационное содержание может вносить вклад в наиболее простую форму феноменального содержания. С точки зрения только что проведенного концептуального разграничения, оно обычно располагается на уровне двух ограничений, парадигматическим примером которого является квалиа Раффмана (я пока исключаю из обсуждения квалиа Метцингера и уровень одного ограничения, но вернусь к нему позже). Активация презентационного содержания происходит в результате динамического процесса, который я далее называю ментальной презентацией. Что такое ментальная презентация? Ментальная презентация - это физически реализованный процесс, который можно описать трехместным отношением между системой, внутренним состоянием этой системы и частью мира. При стандартных условиях этот процесс порождает внутреннее состояние, ментальный презентум, содержание которого сигнализирует о реальном присутствии презентума для системы (т. е. элемента дизъюнкции физических свойств, не образующих естественного вида). Презентум, по крайней мере на уровне сознательного опыта, всегда представлен как простое свойство объекта первого порядка. То есть презентное содержание никогда не возникает само по себе; оно всегда интегрировано в целое более высокого порядка. Подробнее об этом позже (см. раздел 3.2.4).
Вставка 2.6
Ментальная презентация: PreM (S, X, Y)
S - это индивидуальная информационно-процессорная система.
Y - это актуальное состояние мира.
X представляет Y для S.
X - это внутреннее состояние системы, коррелирующее со стимулом.
X - это функционально внутреннее состояние системы.
Интенциональное содержание X может стать доступным для интроспекции1 и интроспекции3. Оно обладает потенциалом стать репрезентантом субсимволических репрезентативных процессов высшего порядка.
Интенциональное содержание X не может стать доступным для когнитивной референции. Оно недоступно в качестве репрезентанта символических репрезентативных процессов высшего порядка.
Интенциональное содержание X может стать глобально доступным для избирательного контроля действий.
С эпистемологической точки зрения, презенты - это информационные состояния, которые, конечно, могут неверно представлять элементарные аспекты окружающей среды или самой системы (см. раздел 5.4) для системы, сигнализируя о фактическом присутствии такого аспекта. Однако они не вносят прямого вклада в квазипропозициональные формы ментального содержания, порождающие истинность и ложность. Презентационный контент - это неконцептуальная форма ментального контента, которая не может быть интроспективно2 категоризирована: "прямая" когнитивная референция к этому содержанию как таковому невозможна. Первичная причина этой особенности кроется в функциональном свойстве физических средств, используемых системой в процессе: содержание презентума - это то, что может быть поддержано только постоянным вводом, и что не может быть представлено в полном информационном содержании с помощью внутренних ресурсов, доступных системе. В норме презенты - это всегда состояния, коррелирующие со стимулом, которые не могут быть перенесены в перцептивную память. Кроме того, в стандартных ситуациях их содержание модально-специфично. Концептуально привлекательный способ обозначить характерные "качества", присущие различным феноменальным семействам, таким как звуки, цвета или запахи, - это описать их как форматы активных в данный момент структур данных в мозге (Metzinger 1993; Mausfeld 1998, 2002): Сознательно переживаемые цвета, запахи и звуки имеют определенные форматы; они представляют собой форму восприятия, которую система накладывает на входные данные. Этот формат несет информацию о сенсорном модуле, генерирующем текущее состояние; если что-то осознанно переживается как цвет, запах или звук, это одновременно делает глобально доступной информацию о его каузальной истории. Имплицитно и немедленно становится ясно, что презентуемое было воспринято глазами, через нос или с помощью ушей. Презентное содержание также является активным содержанием; активные презенты являются объектами нашего внимания во всех тех ситуациях, в которых мы направляем наше внимание на феноменальный характер происходящих перцептивных процессов - то есть не на то, что мы видим, а на тот факт, что мы видим это сейчас. Хотя, например, цвета, как правило, всегда интегрированы в полноценный визуальный объект, мы можем отличить цвет от объекта, к которому он "прикреплен". Однако сам цвет, как форма нашего видения, не может быть разложен подобным образом при помощи интроспективного внимания. Именно ограниченная разрешающая способность таких метарепрезентативных процессов приводит к тому, что презентативное содержание, с которым они в данный момент работают, по необходимости предстает перед нами как примитивное содержание. Конечно, эта необходимость - всего лишь феноменальная необходимость; мы просто вынуждены переживать этот вид сенсорного содержания как нижний уровень нашего мира, потому что интроспекция1, процесс, порождающий его, не может проникнуть глубже в динамику основного процесса в нашем мозге. Его субъективно переживаемая простота вытекает из данной функциональной архитектуры и, следовательно, всегда относительна к определенному классу систем.
В целом, в настоящее время концепция восприятия без осознания получила солидную эмпирическую поддержку, и становится все более очевидным, что две важные функции таких нефеноменальных форм перцептивной обработки состоят в том, чтобы искажать то, что переживается на уровне сознательного опыта, и влиять на то, как стимулы, воспринимаемые с осознанием, на самом деле переживаются сознательно (Merikle, Smilek, and Eastwood 2001). Если говорить более конкретно, то сейчас интересно отметить, что, опять же на сугубо эмпирическом уровне, существуют убедительные свидетельства того, что в некоторых необычных перцептивных контекстах могут быть активированы каузально эффективные формы нефеноменального презентативного содержания. Заманчиво описать такие конфигурации как "бессознательное цветовое зрение". Например, у пациентов со слепым зрением можно продемонстрировать чувствительность к различным длинам волн в пределах скотомы, которая не только соответствует нормальной форме кривой чувствительности, но и - при отсутствии какого-либо сопутствующего субъективного цветового опыта - позволяет успешно различать цветовые стимулы с помощью (по крайней мере, грубозернистых) предикатов типа "синий" или "красный", сформированных в нормальных перцептивных контекстах (см. Stoerig and Cowey 1992; Brent, Kennard, and Ruddock 1994; Barbur, Harlow, Sahraie, Stoerig, and Weiskrantz 1994; Weiskrantz 1997 дает превосходный обзор; подробнее о слепом зрении см. раздел 4.2.3). Это снова приводит нас к выводу, что мы должны проводить различие между ментальным и феноменальным представлением, а именно в терминах степени глобальной доступности информации о стимуле. Также правдоподобно предположить причинное взаимодействие (например, эффекты отбора или смещения) между различными видами коррелирующего со стимулом перцептивного содержания. Еще одно концептуальное разграничение, которое хорошо подходит для данного контекста, - это разграничение между имплицитным и эксплицитным восприятием цвета. В этот момент становится удивительно ясно, что поиск наиболее "простой" формы сознательного содержания - это предприятие относительно определенной концептуальной системы отсчета. Всегда относительно набора концептуальных ограничений определенный класс активного информационного содержания в системе будет считаться "самым простым" или даже феноменальным, если на то пошло. Разные концептуальные рамки приводят к разным постановкам вопросов, а разные экспериментальные установки - к разным экспериментальным ответам на вопросы типа "Существует ли неосознанное цветовое зрение?" или "Существуют ли невидимые цвета?" (недавний пример см. в Schmidt 2000). Однако давайте не будем слишком усложнять ситуацию и остановимся на нашем первом примере такого набора из трех простых ограничений. Как можно продемонстрировать в специальных перцептивных контекстах, например, в лабораторных условиях, дающих доказательства чувствительности к длине волны в слепом пятне зрительного поля, мы видим, что соответствующий тип информации все еще функционально активен в системе. Каузальная роль активного в данный момент презентума остается удивительно неизменной, в то время как его феноменальное содержание исчезает. Однако я не буду далее обсуждать эти данные здесь (но см. раздел 4.2.3). Все, что нам сейчас нужно, - это третий концептуальный инструмент, максимально простой, но способный послужить основой для дальнейшей дискуссии.
Позвольте мне предложить такую третью рабочую концепцию: "Феноменальная презентация" или "феноменальное презентационное содержание" могли бы стать преемственными понятиями для того, что мы в прошлом называли "qualia" или "феноменальными свойствами первого порядка". Как мы видели выше, существуют "квалиа Льюиса", "квалиа Раффмана" и "квалиа Метцингера" (причем эти три понятия не исчерпывают логического пространства, а лишь определяют феноменологически наиболее интересные термины). Квалиа Льюиса представляют коррелированную со стимулом информацию таким образом, что выполняют все три под-ограничения глобальной доступности, а именно: доступность для познания, внимания и контроля действий, и при этом не имеют никакой дополнительной интроспективно доступной структуры. Квалиа Раффмана располагаются в пространстве возможностей, порождаемых только двумя суб-ограничениями: они делают свое содержание доступным для дискриминационного поведения и для обработки внимания в терминах интроспекции1, но не для интроспекции2. Квалиа Метцингера располагались бы на один уровень ниже - например, в виде мимолетных эпизодов внимания, направленных на невыразимые оттенки сознательно переживаемого цвета, которые настолько кратковременны, что не позволяют осуществлять избирательное моторное поведение. Однако для целей настоящего исследования я предлагаю придерживаться версии Дианы Раффман с двумя ограничениями, поскольку она выбирает самый большой и, возможно, интуитивно наиболее интересный класс простого сенсорного контента. Квалиа Раффман, возможно, фактически сформировала неявный фон для многих философских теорий о квалиа в прошлом.