Теперь вернемся к вопросу о сенсорных примитивах. Мы также можем представить себе простой сенсорный контент, не удовлетворяющий ни одному из этих трех критериев, который является просто ментальным презентационным контентом (о понятии "презентационный контент" см. раздел 2.4.4), но не феноменальным презентационным контентом. Согласно нашему рабочему определению, такое содержание может стать глобально доступным, но в настоящее время оно не является глобально доступным для внимания, познания или контроля действий. На самом деле есть все основания полагать, что такие типы ментального содержания действительно существуют, и в конце этой главы я привожу один пример такого содержания. Есть интересный вывод, к которому автоматически приводят текущие рассуждения: если сказать, что конкретная форма простого сенсорного содержания по своему функциональному профилю "проще", чем сопоставимый тип сенсорного содержания, это не значит, что она менее детерминирована. При восприятии определенного, едва уловимого оттенка бирюзы не имеет значения, обращаем ли мы на него внимание только медитативно, без усилий и когнитивного молчания, или различаем разные образцы с помощью указующих движений в ходе научного эксперимента, или пытаемся применить к нему феноменальное понятие. Во всех этих случаях, согласно самому субъективному опыту, конкретная сенсорная величина (например, ее положение в измерении оттенка) всегда остается неизменной с точки зрения максимальной однозначности.

Феноменальное содержание на самом тонком уровне субъективной репрезентации, всегда является полностью детерминированным содержанием. Для цвета есть лишь несколько исключений, для которых это полностью детерминированное содержание является также когнитивно доступным содержанием. Я уже упоминал о них: чистый феноменальный красный, не содержащий феноменального синего или желтого; чистый синий, не содержащий зеленого или красного; чистый желтый и чистый зеленый - феноменальные цвета, для которых, собственно говоря, мы обладаем тем, что Раффман называет "феноменальными концептами" (Raffman 1995, p. 358, особенно nn. 30 и 31; см. также Austen Clark 1993; Metzinger and Walde 2000). Эмпирические исследования показывают, что для этих чистых примеров их феноменальных семейств мы очень хорошо умеем проводить ментальную реидентификацию. Для этих примеров чистого феноменального содержания мы действительно обладаем критериями транстемпоральной идентичности, позволяющими нам формировать ментальные категории. Степень детерминации, однако, одинакова для всех состояний такого рода: интроспективно мы не ощущаем разницы в степени детерминации между, скажем, чисто желтым и желтым280. Поэтому невозможно утверждать, что такие состояния детерминированы, но не детерминированы, или утверждать, что в конечном счете наш опыт столь же мелкозернист, как и понятия, с помощью которых мы постигаем наши перцептивные состояния. Эта линия аргументации не соответствует реальной феноменологии. В силу ограниченности нашей перцептивной памяти (и даже если нечто столь эмпирически неправдоподобное, как "язык мысли", действительно существует), для большинства этих состояний в принципе невозможно провести успешную субъективную реидентификацию. Говоря кантовским языком, на самом низком, самом тонком уровне феноменального опыта существует, так сказать, только интуиция (Anschauung), а не понятия (Begriffe). Однако нет никакой разницы в степени детерминации, относящейся к простому сенсорному содержанию, о котором идет речь. По словам Дианы Раффман:

Более того, беглый взгляд на весь спектр оттенков показывает, что наши впечатления от этих уникальных оттенков ничем не отличаются в отношении их "детерминированности" от впечатлений от неуникальных оттенков: помимо прочего, уникальные оттенки не "выделяются" среди других различимых оттенков так, как можно было бы ожидать, если бы наши впечатления от них были более детерминированными. Напротив, спектр кажется более или менее непрерывным, а любые разрывы, которые все же возникают, находятся скорее у границ категорий, чем в центральных случаях. В итоге, поскольку наши переживания уникальных и неуникальных оттенков интроспективно сходны в отношении их детерминированности, но концептуализируются радикально по-разному, интроспекция этих переживаний не может быть объяснена (или объяснена исчерпывающе) в концептуальных терминах. В частности, неправдоподобно предполагать, что любой различаемый оттенок, уникальный или иной, переживается или интроспектируется менее чем детерминированным образом". (Raffman 1995, p. 302)

Позволяет ли это сделать вывод о том, что этот уровень сенсорного сознания в кантовском смысле эпистемически слеп? Эмпирические данные, безусловно, показывают, что простое феноменальное содержание - это нечто, в отношении чего мы вполне можем ошибаться. Например, можно ошибиться в отношении его транстемпоральной идентичности: похоже, существует еще одна, более высокого порядка форма феноменального содержания. Это субъективное переживание одинаковости, и теперь кажется, что эта форма содержания не всегда является формой эпистемически обоснованного содержания. Она не обязательно представляет собой форму знания. В действительности все мы постоянно выносим суждения об идентичности относительно псевдокатегориальных форм сенсорного содержания, которые - как теперь становится очевидным - строго говоря, эпистемически оправданы лишь в очень немногих случаях. Для подавляющего большинства случаев можно сказать следующее: Феноменальный опыт интерпретирует нетранзитивные отношения неразличимости между конкретными событиями или лексемами как подлинные отношения эквивалентности. Этот вопрос уже занимал Кларенса Ирвинга Льюиса. Поэтому, возможно, будет интересно и непросто еще раз взглянуть на соответствующий отрывок в этом новом контексте, контексте, образованном феноменальным опытом одинаковости:

Осознание представленной квалы, будучи непосредственным, не нуждается в проверке; в нем невозможно ошибиться. Осознание его не является суждением в том смысле, в каком суждение может быть верифицировано; оно не является знанием в том смысле, в каком "знание" подразумевает противоположность заблуждению. Можно сказать, что осознание квала - это суждение типа: "Это тот же невыразимый "желтый", который я видел вчера". Рискуя показаться скучным, я должен заметить, что в интерпретации смысла такого утверждения существует возможность тонкой путаницы. Если то, что подразумевается под предикацией одинаковости квале сегодня и вчера, должно быть немедленным сравнением данного с образом памяти, то, конечно, такое сравнение есть, и его можно назвать "суждением", если угодно; я бы лишь отметил, что, как и осознание единственной представленной квале, такое сравнение является немедленным и неопровержимым; проверка не имела бы по отношению к нему никакого значения. Если кто-то предположит, что такое прямое сравнение - это то, что обычно подразумевается под суждением о качественной идентичности между чем-то, пережитым вчера, и чем-то, представленным сейчас, то, очевидно, он будет иметь очень слабое представление о сложности памяти как средства познания". (Lewis 1929, p. 125)

Память как надежное средство эпистемического прогресса, о чем сегодня свидетельствует эмпирический материал, доступна не для всех форм феноменального содержания. С точки зрения телеофункционализма это вполне логично: во время реальной конфронтации с источником стимула выгодно иметь возможность использовать огромное информационное богатство непосредственно коррелирующих со стимулом перцептивных состояний для решения дискриминационных задач. Память при этом не нужна. Например, организм, столкнувшись с фруктом, лежащим в траве перед ним, должен быть способен быстро распознать его как спелый или уже подгнивший по цвету или аромату. Однако с точки зрения вычислительной техники было бы нерентабельно переносить огромное количество непосредственного сенсорного ввода в ментальные носители, выходящие за пределы кратковременной памяти: Сокращение потока сенсорных данных, очевидно, было необходимым условием (для систем, работающих с ограниченными внутренними ресурсами) для развития подлинно когнитивных достижений. Если организм способен феноменально представлять классы или прототипы фруктов и соответствующие им цвета и запахи, тем самым делая их глобально доступными для познания и гибкого управления поведением, высокая информационная нагрузка всегда будет препятствием. Вычислительная нагрузка должна быть сведена к минимуму, насколько это возможно. Поэтому онлайновое управление должно быть ограничено теми ситуациями, в которых оно строго незаменимо. Если исходить из условий эволюционного давления отбора, то, конечно, было бы невыгодно, чтобы наш организм был вынужден или даже просто был способен помнить каждый оттенок и каждый тонкий запах, которые он смог различить с помощью органов чувств, когда столкнулся с фруктом.

Интересно, что мы, люди, похоже, не замечаем этого автоматического ограничения нашей перцептивной памяти в процессе постоянного наложения сознательного восприятия и познания, характерного для повседневной жизни. Субъективное переживание одинаковости двух форм феноменального содержания, действующих в разные моменты времени, само по себе характеризуется кажущейся прямой, непосредственной данностью. Именно на это обратил внимание Льюис. Теперь в ходе эмпирических исследований мы узнаем тот простой факт, что эта форма феноменального содержания более высокого порядка, сознательное "переживание одинаковости", во многих случаях не может быть эпистемически оправданной. В терминах аргумента Дэвида Чалмерса о "танцующих квалиа" (Chalmers 1995) можно сказать, что танцующие квалиа вполне могут быть невозможны, но "слегка покачивающиеся" цветовые квалиа могут представлять номологическую возможность. Назовем это "гипотезой слегка покачивающихся квалиа": Непринужденные изменения неунитарных оттенков на их ближайших различимых соседей могут быть систематически необнаружимы нами, людьми. Эмпирическое предсказание, соответствующее моему философскому анализу, - это слепота к изменениям для JND в неунитарных оттенках. То, что мы ощущаем в сенсорном сознании, строго говоря, является субкатегориальным содержанием. Поэтому в большинстве перцептивных контекстов наши сенсорные механизмы инстанцируют именно не феноменальные свойства, даже если нерефлексируемая и глубоко укоренившаяся манера говорить о наших собственных сознательных состояниях может нам это внушить. Более правдоподобно предположить, что исходное понятие, которое в начале этого раздела я назвал "каноническим понятием" квалии, действительно относится к реально существующей форме феноменального содержания более высокого порядка: Qualia, согласно этой классической философской интерпретации, представляет собой комбинацию простого неконцептуального содержания и субъективного опыта транстемпоральной идентичности, который эпистемически оправдан лишь в очень немногих перцептивных контекстах.