Должно быть, у нее была какая-то поддержка, чтобы теперь действовать против него — может, эта поддержка как-то связана с его предстоящей свадьбой с наследным принцем?

Наступил закат. Гао И все еще не вернулся. Вместо этого пришел императорский указ.

— Евнух Хуай здесь, чтобы лично провозгласить императорский указ, а герцог Аньго требует, чтобы шицзы явился выслушать приказ в главном дворе, — сообщила Сунься Лу Цзину.

Инцю не позволила управителю главной резиденции войти в спальню Лу Цзина, и Сунься быстро вошла, чтобы пересказать его слова и получить ответ господина.

Все слуги зала Чжу-Цюэ были возмущены предъявленными требованиями к Лу Цзину. Было очевидно, что их господин даже не мог нормально стоять на ногах, и было совершенно нелепо ожидать, что в главной резиденции он встанет на колени и примет императорский указ в полном здравии. Их герцог Аньго был слишком жесток.

Лу Цзин поднял брови и принял более удобное положение, по-прежнему лежа грудью вниз на кровати.

— Скажи им вот что: я потерял сознание, потому что мои травмы были слишком серьезными, и когда мой слуга попросил женьшень для моего выздоровления, ему было отказано. Если мой отец хочет, чтобы я принял императорский указ, ему придется попросить слуг перенести меня, — сказал он.

Сунься с облегчением рассмеялась, услышав это. Изначально она была красной от гнева, и этот грубый ответ очень поднял ее настроение.

— Да, господин, — сказала она; ее голос был оживленным. Повернувшись, она придала своему лицу подобающее унылое выражение, и пошла поговорить с управляющим.

— Вот ублюдок!!!

У почтенного герцога Аньго чуть не случился приступ апоплексии после того, как управляющий передал слова Лу Цзина.

Лу Цзин был сильным и здоровым молодым человеком, и эти травмы не должны были быть чем-то примечательным; кроме того, наверняка в зале Чжу-Цюэ завалялся для его нужд хотя бы один женьшень?

Однако в присутствии евнуха Хуая он не посмел поднимать шум, ведь евнух Хуай был начальником дворца. Он бросил взгляд на свою Фужэнь.

— Зачем ты это затеяла и портишь с ним отношения? — шипел он.

Фужэнь почувствовала, что супруг был крайне несправедлив к ней, но не осмелилась сказать слишком много, пока в их доме были гости. Она сжимала в руке платок, стараясь сохранять спокойствие.

Герцог Аньго повернулся лицом к евнуху Хуаю, на его лице появилось приятное выражение.

— Пожалуйста, извините моего сына, он опять уехал куда-то по своим делам, и мы не знаем, где он сейчас. Он очень упрямый и непослушный парень, как вы можете видеть...

Евнуха Хуая звали Хуай Чжун. Он поднялся на вершину дворцовой иерархии и был умным и хитрым человеком. Он прекрасно знал о разногласиях между отцом и сыном. Однако правильнее всего было бы улыбнуться и сделать вид, что он ни о чем таком не догадывается, что евнух Хуай и сделал.

— Провозглашение императорского указа не может быть отложено. Поскольку этот указ предназначен для семьи герцога Аньго, в таком случае герцог и его супруга могут получить его, — сказал он торжественно.