67.

Пронзительный звук выстрела достигает моих ушей, как раз в тот момент, когда Варша кричит:

–Дорран, нет!

Я смотрю на него и вижу, что он едва не был застрелен моим отцом.

Мейв тянет меня назад, и когда я борюсь с его хваткой, он усиливает ее и тянет меня назад еще дальше.

–Не пытайся наделать глупостей, - говорит он мне. –Дорран знает, что делает; я, блядь, не могу позволить тебе пострадать.

–Я говорил тебе не трогать ее! - Дорран плюет в папу, затем бьет его кулаком в живот.

Он наклоняется вперед, но на удивление быстро восстанавливается.

–Стойте, мать вашу, на месте! - Говорит Джейс охранникам. –Или мой брат вскроет этого старого ублюдка прежде, чем кто-либо из вас успеет моргнуть.

Они выглядят неуверенными, но когда папа кивает им, они отступают.

–Ты забываешь свое место, Дорран, - говорит он, затем стонет и кладет руку на живот. –Ты забываешь, кто обеспечивал тебя и твоих питомцев все эти годы.

–За то, что проветриваешь свое грязное белье, чтобы твои наманикюренные пальчики оставались чистыми? Поверь мне, Чейз, я знаю. ‐ Дорран бросается отцу в лицо. –Но дело в том, что Сигнетт значит для меня больше, чем ты или твои деньги. Она дополняет меня. Это то, на что никто и никогда не был способен.

–Она станет твоим концом; концом всего, что ты создал для себя, и всего, чем ты являешься.

–О, Чейз. ‐ Дорран улыбается, затем хихикает. –Положи меня в гребаную могилу и смотри, как я возвращаюсь к жизни с малейшим вздохом, который она делает от моего имени. Сигнетт - это мое начало, и если ей суждено стать моим концом, то я уйду чертовски счастливым человеком, уверяю тебя.

Папа разглядывает его, затем наклоняет голову набок.

–Нет, если я убью ее первым. ‐ Он направляет глок на меня, и прежде чем я понимаю, что происходит, он стреляет в мою сторону.

Я втягиваю воздух и жду удара, боли, но этого не происходит. То, что происходит вместо этого, гораздо более мучительно, чем я когда-либо могла себе представить, что такое пулевое ранение.

Мейв встал передо мной, и я смотрю, совершенно обескураженная, как он получает пулю, которая предназначалась мне, прямо в центр своего горла. Она выходит через заднюю часть его шеи, и когда из меня вырывается крик, он падает на пол с тяжелым стуком.

–Ублюдок! - Дорран кричит, и я вижу вспышку, когда он бьет моего отца в челюсть, но я слишком сломлена, чтобы что-то сделать, кроме как упасть на колени перед Мейвом.

Перед его телом.

–Мейв…- Я встряхиваю его, но он не реагирует на меня.

Он всегда откликается на меня.

Мое зрение затуманено; я дрожу с головы до пят. Меня тошнит, но мне также нужно, чтобы он, блядь, ответил мне.

–Мейв, пожалуйста. - Я снова встряхиваю его, затем смотрю в его широко открытые глаза, которые смотрят в никуда, и на густую струйку крови, которая собирается под ним и просачивается на подол моего платья. –Мейв.

Он остается неподвижным. Настолько неподвижным, что на минуту это парализует меня.

–Мейв… - Из меня вырывается рыдание, и оно достаточно громкое, чтобы потрясти меня и заставить мое тело дрожать сильнее. –Мейв, пожалуйста… Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. ‐ Я трясу его еще раз, но ничего не происходит. Это не будит его; это не заставляет его посмотреть на меня. И это потому, что он ушел.

Мейв мертв.

Вот так просто его у меня забрали. Мой постоянный телохранитель, мой лучший друг. Мужчина, который всегда слушал меня, несмотря ни на что. Мужчина, который любил меня такой, какая я есть – с недостатками и всем прочим. Который заставил меня увидеть то, чего я иначе бы не увидела. Который сражался за меня и со мной всякий раз, когда считал, что я неправа. Мужчина, который был моей тенью, который всегда стоял у меня за спиной, даже когда я просила его не делать этого. Все, что мне нужно было бы сделать, это оглянуться через плечо, и он был бы там. Он был бы там...

Больше нет.

Я кладу руку ему на сердце, и мое практически разрывается, когда я не чувствую ни единого сердцебиения под своей ладонью.

–Я люблю тебя, - говорю я сквозь слезы. –Я знаю, что никогда не говорила этого, но я люблю тебя, Мэйв. И всегда буду. ‐ Я ненадолго закрываю глаза, когда не могу смотреть на него, лежащего вот так. –Прости. Мне так, блядь, жаль. ‐ Осознание того, что он мертв из-за меня, причиняет такую боль, но я знаю, что он не хотел бы, чтобы я винила себя, поэтому я должна стараться не делать этого. И хотя я не заслуживаю ни единого вздоха, который делаю прямо сейчас, я буду продолжать делать это, потому что именно из-за них Мейв отказался от своего. И я не могу допустить, чтобы его жертва оказалась напрасной.

Где-то разбивается стекло, заставляя меня открыть глаза. Я смотрю вперед и вижу, что Дорран повалил моего отца на пол. Вокруг них осколки стекла и разлитое виски, и каждый раз, когда папа пытается ускользнуть от Доррана, он оттаскивает его назад и бьет сильнее, чем раньше.

Охранники, которые всего несколько минут назад направляли свое оружие на меня и остальных, теперь опустили его и вместо этого смотрят на Мейва с такой же болью, которую испытываю я. Эти люди, может быть, и работали на моего отца, но они были частью команды Мейва. Они ждали от него приказов, и я уверена, что они уважали его больше, чем моего отца.

Дорран встает – его руки в порезах от стекла – и хватает моего отца за воротник, прежде чем поднять его на ноги. Я вижу, что теперь у него синяки на лице и шее, но они все равно ничто по сравнению с тем, что он сделал с Мейвом.

–Я не буду торопиться с тобой, - скрипит зубами Дорран. –Сниму с тебя кожу дюйм за гребаным дюймом, пока ты не начнешь умолять меня убить тебя. И ты увидишь, Чейз, насколько безжалостным я могу быть, когда кто-то издевается надо мной или моей семьей.

–Ты мясник, - усмехается папа. –Ни больше, ни меньше.

Дорран толкает его так, что тот спотыкается.

–По крайней мере, я не мелочный одиночка, а?

Папа стонет, и я слишком поздно замечаю, что он оставил свой глок на полу, а вместо него держит в руке осколок стекла. Прежде чем я успеваю открыть рот, чтобы предупредить Доррана, папа уже поднимает руку, чтобы полоснуть осколком по лицу Доррана.

Последний издает удивленный звук, отходя от моего отца, и когда он прикасается рукой к правой щеке, прежде чем убрать ее, я замечаю, что она испачкана кровью.

–Ледж!- крикнула я. Джейс подбегает к Доррану, и пока он занят тем, что пытается оттащить Доррана от моего отца, последний поднимает руки и приставляет острый край осколка сбоку к шее Джейса.

–Нет! - Я кричу, затем, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги.

Это не может происходить прямо сейчас. Этого не может быть… Этого не может.

–Джей, нет! - Алекс бросается к своему мужу, и Джейс падает на него. Он булькает кровью, прижимая ладонь к ране, и его широко раскрытые, потрясенные глаза остекленели. Он хватает Доррана, который так побледнел, что я боюсь, что он упадет в обморок.

–Джей... ‐ Он опускается на колени рядом с ним и берет его свободную руку. –Брат.

Мы с Варшей присоединяемся к ним, и взгляд Джейса останавливается на мне.

–Присматривай за ним, - одними губами произносит он. –Пожалуйста.

Я качаю головой, и когда слезы затуманивают зрение, я смахиваю их и придвигаюсь к нему поближе.

–Ты будешь здесь, чтобы сделать это сам, ты, блядь, слышишь меня? - Говорю я ему. –Я сегодня уже потеряла одного друга. Я не могу потерять еще одного.

Дорран молча смотрит на Джейса. На его лице ничего не выражается, но щеки мокры от слез. Несколько из них падают на его кровоточащий порез, но он не вздрагивает.

Джейс задыхается, и хватка на его шее ослабевает. Секунду спустя его рука расслабляется, а затем и плечи. Его веки закрываются, а грудь перестает двигаться.

–Нет... ‐ Шепчет Алекс. Его дыхание становится тяжелым, когда он дергает своего мужа. –Блядь, нет, черт возьми! - Теперь он плачет, как и Варша и я. Но Дорран... Он продолжает смотреть на Джейса.

Как обычный, заурядный день может превратиться во что-то настолько катастрофически неправильное? Как вы можете иметь все, что хотели в один момент, а затем у вас это отнимают в следующий? В этом нет смысла.

Это нихуя не имеет смысла.

–Джей. ‐ Алекс снова дергает его, затем прикасается своим лбом ко лбу Джейса, когда тот плачет сильнее. –Малыш, пожалуйста, не делай этого со мной. Джей… Детка...

Варша обнимает его одной рукой и прижимает к себе, все время держа одну руку на поникшем плече Джейса.

Папа смеется. Он запыхался, но все равно смеется.

–Мученики, эти дураки. ‐ Он смеется еще громче, затем указывает на Мейва. –Они погибли, защищая тех, кого вообще не должно было быть в живых.

Во мне закипает гнев. Настолько, что все, что я могу видеть, - это его самодовольное лицо, и как мне хочется стереть с него победное выражение.

Я касаюсь бедра Доррана, но он остается как есть. Итак, я вытаскиваю то, что мне от него нужно, из переднего кармана его джинсов, а затем оставляю его в покое. Мое платье запутывается в лодыжках, когда я поднимаюсь на ноги, но мне удается не упасть. Моя голова такая тяжелая, что я хочу сесть обратно, но я не могу – не прямо сейчас. Вместо этого я направляюсь к отцу, пытаясь сохранить равновесие, и в тот момент, когда он видит меня, он перестает смеяться.

–Прежде чем ты решишь сделать что-нибудь идиотское, знай, что у меня здесь дюжина охранников, готовых разорвать тебя на части прямо там, где ты стоишь, - угрожает он, затем ухмыляется. –И любого, кто попытается спасти тебя.

Я издаю фырканье, и его веселье исчезает.

–Ты действительно думаешь, что эти люди будут защищать тебя после того, как ты только что убил человека, которого они уважали и за которым следовали? - Я моргаю от рези в глазах. –Если уж на то пошло, я бы поспорила, что они будут более чем готовы помочь мне разорвать тебя на части.

Он оглядывает нас, и то, что он видит, заставляет его немного побледнеть.