Но в последнее время с ним явно творилось что-то непонятное. Молодой человек прекратил свои похождения, как будто решил завязать с разгульной жизнью.

Фэй Ду засунул руки в карманы и прошел немного вперед:

— На самом деле, я пришел сюда сегодня только чтобы составить тебе компанию. Я уйду в полночь.

— Президент Фэй, какой же ты скучный, — сказал Чжан Дунлай.

Какой интерес для богатых детишек расходиться до полуночи? Тогда и приходить не стоило.

Фэй Ду промолчал.

— Почему? — спросил Чжан Дунлай.

— Я серьезно настроен добиться своей жены, — беззаботно произнес Фэй Ду. — Ведь непорядочно развлекаться, когда ухаживаешь за кем-то, верно?

Чжан Дунлай взглянул на его рубашку и длинные волосы, развевающиеся на ночном ветру, и не увидел в этом никакой порядочности, сплошное кокетство. За пару шагов он нагнал приятеля и сказал:

— Ты с ума сошел! Решил променять пышный лес на одно дерево. Он же старый и бедный...

Фэй Ду неожиданно оглянулся и смерил Чжан Дунлая холодным взглядом.

Было в Фэй Ду нечто противоречивое. Улыбка его была полна кокетства, но стоило ей сойти с лица, и юноша становился пугающе серьезным, а его взгляд пронзал насквозь.

Чжан Дунлай прервался на полуслове и шлепнул себя по лицу:

— Тьфу ты! Я сказал, не подумав. В следующий раз я лично извинюсь перед своей невесткой.

Слово «невестка» почему-то понравилось Фэй Ду. Поджатые уголки его рта слегка расслабились. Он махнул рукой, великодушно предлагая Чжан Дунлаю забыть этот неприятный инцидент.

Чжан Дунлай закатил глаза к небу. Он понял, что государя околдовала прекрасная чародейка, и страна оказалась в опасности.

Фэй Ду оказался верен своему слову. Как только часы пробили полночь, он покинул вечеринку, словно услыхавшая бой курантов Золушка.

Он прошел сквозь толпу пьянчуг, минул стороной придурка, поднявшего бокал шампанского в его честь, и направился в небольшую рощицу, чтобы отыскать Чжан Дунлая.

Чжан Дунлай с молодой красавицей обсуждали вопрос «предельной гармонии жизни». Они оба так увлеклись беседой, что не замечали никого вокруг себя.

— Твой папаша умер, и теперь ты в шоколаде. Господин Фэй, да ты настоящий счастливчик! — пробормотал пьяный идиот.

— Спасибо, но мой отец пока не умер, — Фэй Ду вежливо кивнул и спросил Чжан Дунлая, — занят?

У Чжан Дунлая не было ни стыда, ни совести, он присвистнул и сказал:

— Господин Фэй, присоединишься?

— Нет уж, — на ходу произнес Фэй Ду, — а вдруг ты увидишь мое сексуальное тело и раньше времени кончишь? Будет так неловко, если кто-нибудь узнает об этом. Верно, моя красавица? Я ухожу.

Не обращая внимания на причитания Чжан Дунлая, он твердым и уверенным шагом ушел по гравийной дорожке. Он совсем не походил на человека, который полночи заливал в себя алкоголь.

К тому времени, когда молодой человек добрался до парковки, его рубашка уже была застегнута на все пуговицы. Он как полагается вызвал водителя на замену, затем прислонился к большому дереву японской софоры и принялся ждать.

Конец весны в Яньчэн всегда был наполнен ароматом душистых цветов. Запах проникал из самых неожиданных уголков, витая в воздухе. Автомобильные выхлопы запросто перебивали его, но нежный цветочный аромат всегда упрямо возвращался.

Из «Особняка Чэнгуань» доносились музыка и смех. Фэй Ду прищурился и оглянулся назад. Он увидел компанию молодых женщин, заигрывающих с несколькими пузатыми, лысеющими мужичками.

В этот час даже в Восточном районе Наньпина большинство магазинов уже закрылись. Порядочные граждане и плуты в основном разбрелись еще до полуночи, предварительно обменявшись визитками, чтобы расширить свой круг знакомств. Те же, кто остался, намеревались предаться разврату и мотовству.

Фэй Ду сорвал с дерева пригоршню маленьких белых цветов и сдул с них пыль, затем положил в рот и медленно разжевал. От скуки он пролистал адресную книгу в своем телефоне. На миг его палец завис над строкой «Офицер Тао», но он вовремя понял, что было уже очень поздно, поэтому убрал телефон.

Некоторое время Фэй Ду тихо стоял и наслаждался сладким ароматом цветов. Затем он принялся насвистывать знакомую мелодию.

Десять минут спустя приехал водитель на замену. Он осторожно вывел рычащий спорткар господина Фэя на проспект Наньпин.

Фэй Ду откинулся на пассажирское сиденье и закрыл глаза. Приложение в его телефоне воспроизводило аудиокнигу. Чистый и глубокий мужской голос декларировал: «„incedo per ignes", — ответил Жюльен».

Водителем на замену был несколько циничный подрабатывающий студент. Изначально, увидев очередного своего клиента, парень уверился, что Фэй Ду был праздным богатым мальчиком или же низкопробной звездой, увлекающейся пластикой. Неожиданно услышав аудиокнигу, водитель не удержался и удивленно посмотрел на Фэй Ду.

В это время на встречную полосу выехала машина с включенным дальним светом, едва не ослепив водителя. Он про себя обозвал другого водителя «ненормальным» и интуитивно свернул в сторону. Машина со включенными «прожекторами» пронеслась мимо них.

Перед глазами водителя все еще плясали цветные пятна, потому ему не удалось разглядеть автомобиль. Парень никак не мог выбрать между двумя подходящими выражениями: «Раз богатый, значит, считаешь себя крутым?» и «не можешь позволить себе нормальную тачку, не садись за руль». Но пока злился, услышал глухой стук из салона и повернулся посмотреть, что случилось. Оказалось, что из рук клиента выскользнул и упал телефон.

Тем временем аудиокнига продолжалась: «...Разве дорога становится хуже от того, что по краям ее изгороди торчат колючки? Путник идет своей дорогой, а злые колючки пусть себе торчат на своих местах...».

Фэй Ду крепко спал. Похоже, он использовал аудиокнигу вместо снотворного.

Водитель безучастно отвел взгляд.

«Тц, как и ожидалось, такой же, как и все – сверху позолота, а внутри гниль».

Размышляя об этом среди ночи, молодой водитель плавно вел машину по прямому Наньпинскому проспекту. В то время как ослепивший его автомобиль выключил фары, бесшумно развернулся и привычно въехал в тихий Западный район.

Ближе к часу фонарь, который моргал полночи, наконец, мирно почил. Бродячий кот, лениво патрулирующий свою территорию, запрыгнул на забор.

Внезапно он зашипел и вздыбил шерсть.

На залитой тусклым лунным светом земле, раскинув руки в стороны, лежал мужчина. На его распухшем от прилившей крови лице едва угадывались прежние черты. Лишь на лбу виднелся небольшой шрам в форме полумесяца. Само же лицо прикрывал оборванный клочок бумаги, покрытый неразборчивыми письменами, словно амулет, предназначенный для упокоения мертвецов.

Мужчина был мертв.

Ощетинившийся кот так перепугался, что оступился и свалился с забора. Приземлившись на лапы, он без оглядки умчался в темноту.

1. Бао Чжэн (кит. упр. 包拯, пиньинь Bāo Zhěng; 999 — 1062) — китайский государственный деятель и судья времён эпохи империи Сун. Известен как прообраз мудрого, справедливого и неподкупного судьи Бао, главного героя ряда литературных произведений. Часто изображался в художественной литературе с полумесяцем на лбу.

2. 老婆 lǎopo, lǎopó - разг. Жена (однако в данном случае под женой Фэй Ду имеет в виду мужчину).

3. Предельная гармония жизни: относится к совершенствованию любви. Это выражение впервые было описано Гу Луном, известным китайским писателем в жанре уся.

4. «„incedo per ignes", – ответил Жюльен». «Шествую среди огня», латынь. Здесь и далее цитаты из книги «Красное и черное».