— Она ничего не узнала.

— Почему он ей не сказал?

— Потому что он был не хорошим принцем, а плохим.

Все, что он когда-либо говорил мне, было ложью. И теперь доказательство было прямо у меня перед глазами.

Он едва удостоил меня взглядом, его взгляд равнодушно остановился на моем лице, как будто он был на собрании королей, а не стоял передо мной — девушкой, которую он месяцами таскал за собой по стране.

На мгновение мне захотелось, чтобы он посмотрел на меня. Он почти никогда не видел меня одетой как женщина без мальчишеской стрижки — и по какой-то причине я хотела, чтобы он увидел меня. Я, с длинными волосами и в белом платье. Не как девушка, которую он считал помехой, не как решение своих проблем, а как женщина. Казалось, однако, что я не получила бы от него ни капли эмоций. Черт возьми ю... Я была такой девчонкой. Хотела ли я, чтобы он плакал? Я сделала паузу. Это могло бы быть здорово . . .

— Мне сделать реверанс? — эти слова с презрением слетели с моих губ.

— Я вижу, ничего не изменилось.

Похоже, он имел в виду мое отношение.

— Чего вы ожидали, милорд? — его глаза ожесточились лишь на крошечный огонек, когда я передразнила его титул. — Услужливую меня?

— Правда? — его взгляд сузился. — Я ожидал, что ты умрешь.

Я ответила прежде, чем успела осознать этот комментарий.

— Да, ну, не все так, как кажется, не так ли?

— Когда дело касается тебя? Никогда. Я уверен, ты уже поняла, что убивать ради денег было бы для меня утомительной рутиной.

— Да, я прекрасно знаю, что вы принц, милорд, и что вы убиваете без предъявления обвинения, — ядовито сказала я.

— Не называй меня так.

Я моргнула, изображая застенчивость.

— Простите. Вы предпочитаете ‘Ваше высочество?

— Это почетное обращение — ты произносишь его с презрением, что делает его бесполезным. Не повторяй этого снова, если только ты действительно не имеешь в виду эти слова.

Я запнулась от его предположения, что когда-нибудь буду считать его своим господином. Уголки моих губ слегка приподнялись.

— Тогда я никогда больше не произнесу этих слов.

Прежде чем я поняла, что он делал, он сделал шаг вперед; его рука оказалась у меня под подбородком, поднимая мой взгляд к его лицу. Обычно это действие показалось бы мне унизительным, как если бы я была ребенком, но от краткого контакта у меня перехватило дыхание, а встреча наших взглядов растопила весь мой гнев.

Только нашими глазами в большинстве случаев достигается базовое взаимопонимание — даже между самыми разными людьми. И у нас с ним была такая большая разница, что было чудом, что мы вообще встретились. Он, закаленный в боях принц; я, невинная деревенская девушка, которую он сделал не такой уж невинной.

Он опустил руку, как только поймал мой пристальный взгляд, его прикосновения все еще обжигали мою кожу.

— Я надеюсь, ты сможешь сдержать это обещание.

Это звучало так, будто он искренне надеялся, что я никогда не буду равняться на него или считать его больше, чем любого другого обычного мужчину в своей жизни. Почему это заявление заставило мое сердце сжаться, я не знала. Как будто он пытался мне что-то сказать. Что-то, что я отчаянно хотела и нуждалась услышать. Но он сделал шаг назад, и момент был испорчен.

Между нами повисло молчание, и по моей коже пробежало паническое чувство, что он уже собирается уходить. От этой мысли у меня в голове закружилась мысль, что бы такое сказать.

— Разве ты не хочешь знать, почему я жива?

— Я уже это понял.

Я остановилась, услышав его спокойный ответ.

— Понял?

Он склонил голову в медленном кивке.

— Не хочешь поделиться своей теорией? — спросила я.

— Нет.

— Я вижу, что ничего не изменилось, — сказала я, намекая на его отказ открыться о чем-либо. Уголок его губ приподнялся, но это была единственная реакция, которую я получила.

Я начала обходить его.

— Тогда мне остается только догадываться.

Он стоял неподвижно, пока я играла его роль: рассматривала его, как будто он был ниже меня. Он позволил мне, лишь слегка позабавленный моим откровенным разглядыванием.

— Когда ты осознал, почему я жива? — спросила я, пытаясь собрать все это воедино.

— Примерно две минуты назад.

Я остановилась позади него.

— Значит, ты действительно все это время думал, что я мертва...

Мое внимание привлекло клеймо Титана на его предплечье — единственная вещь, на которую я не так давно по наивности не обратила внимания. Если бы я только могла вернуться, сделать это снова, я, возможно, выжила бы на этот раз.

Толстые черные кольца окружали его руку с буквой "Т" в центре на нижней стороне предплечья; одно красное кольцо было немного тоньше и выше остальных. Мне всегда было интересно, что бы это могло значить. Я знала, что он никогда мне не сказал бы, но когда этот принц стоял там, позволяя какому-то простолюдину ходить вокруг него кругами, меня охватил прилив храбрости, и я протянула руку, чтобы провести пальцем по красным чернилам.

Его глаза метнулись ко мне, выражение его лица омрачилось, но я увидела проблеск ... дискомфорта?… за суровой внешностью. Понимание некоторых грубых человеческих эмоций только побудило меня провести кончиком пальца по красным чернилам на его коже. От малейшего прикосновения моя кровь забурлила, а сердцебиение участилось.

Я отпустила его руку, когда дотронулась до его груди, как будто это было всего лишь легкое прикосновение из малейшего интереса к его клейму.

— Я приму это как "да" — ты действительно думал, что я мертва. Ты не веришь, что я каким-то образом обманул тебя? Заставила тебя думать, что я мертва, чтобы я могла сбежать от тебя?

— Нет.

Я приподняла бровь.

— Почему ты так уверен?

Его пристальный взгляд на мгновение встретился с моим.

— Потому что я положил твое тело на пирс, поджег и столкнул в море.

Я запнулась, на сердце было так тяжело, что я подумала, оно упало бы прямо в желудок. Я развернулась, прежде чем он смог заметить колебание в моем невозмутимом выражении лица. Прочистив горло, я просунула пальцы сквозь сетку.

— Как воина, — просто сказала я.

Он не ответил.

Тела никогда не хоронили в Алирии; это повлияло на землю, как на Красный Лес. Вместо этого их сжигали. История заключалась в том, что души не могли сбежать, пока тело не превратилось в пепел. Воинов, однако, сажали на пирсы, и вода уносила их души до тех пор, пока они не могли перевоплотиться. Это было традицией и честью среди солдат, а не среди крестьянских девушек.

Мое сердце расцвело в груди оттого, что он каким-то образом питал ко мне такое уважение. Мне всегда было интересно, что он сделал, когда нашел меня, но я никогда не ожидала такой чести, ни разу.

Я развернулась, мои пальцы вцепились в сетку позади меня, с неба капал дождь, мягкий и ленивый.

— Итак, — продолжила я, пытаясь понять, что ему известно, — ты понял, почему я жива, только когда попала сюда...

Он лениво наблюдал за мной, как будто был доволен тем, что пока я не поняла это. Мои мысли наполнились идеями, а затем остановились, черно-белая бабочка была единственной мыслью, оставшейся в моей голове. Мой желудок наполнился ужасом, и я чуть не споткнулась о свои слова.

— Ну, не похоже, что я собираюсь в этом разбираться, и я знаю, что ты не унизишься до того, чтобы рассказать мне, так что нам просто придется назвать это тупиком.

Его глаза сузились в почти веселом подозрении.

— Ты никогда не знала, что для тебя хорошо.

— А ты знаешь? — возразил я.

Он шагнул вперед, подняв руки надо мной и схватившись за сетку, полностью загнав меня внутрь. Мое сердце бешено заколотилось от этой близости, кожа задрожала от предвкушения.

— Я бы сказал, что у меня есть идея получше, да.

Мои руки были вытянуты за спиной, задняя сторона лежала на запястьях, а пальцы проплывали сквозь сетку. Сначала я не поняла, какую провокационную картину представляла, когда на моем белом платье струился дождь, а грудь слегка выпячена, но когда поняла, румянец разлился по моей коже.

— Как и много раз прежде, я бы сказал, что тебе нужно мое вмешательство, прежде чем ты загоняешь себя в яму, из которой не сможешь выбраться.

Почему у него такой собранный голос? Я едва могла дышать рядом с ним. От него пахло шалфеем и кожей, как от мужчины, и это затуманивало мои мысли. Я издала звук недоверия, пытаясь скрыть одышку.

— Я не беспомощное животное. Я могу позаботиться о себе.

— Даже так. Думаю, мне следует просветить тебя.

— Могу я переубедить тебя? — сухо спросила я.

— Нет.

Я вздохнул.

— Очень хорошо. Тогда продолжай.

— Тебе известно, почему Ролдан сделал то, что он сделал?

— Убил меня? — с жаром спросила я. — Да, мне сказали, что это было сделано для того, чтобы спасти жизнь его дочери.

— Тебе известно, как и когда короли поняли, кто ты такая?

Я покачала головой, внезапно потеряв способность смотреть ему в глаза.

— Титан расположен в уголке Алирии — цивилизации, во всяком случае. Остается только еще одна известная область, пока Зимняя пустыня не протянется на запад до самого океана.

— Значит, это урок для нашей страны? У меня действительно нет времени на...

— Тихо.

Я нахмурилась.

—Титан был построен там с определенной целью, чтобы сохранить рассветные тени...

Я отпустила сетку, чтобы быстрым движением нырнуть ему под мышку, но, даже не взглянув в мою сторону, он схватил меня за руку, медленно отталкивая назад, пока мне не пришлось схватиться за сетку, чтобы не упасть в нее. Раздражение разгорелось у меня в груди.

— Интересно, почему только упоминание Теней так оскорбляет тебя, — сказал он, как будто мой поступок его позабавил. — Похоже, ты уже знаешь, ты только притворяешься, что это не так.

Я сфокусировала на нем свой разгоряченный взгляд.

— Даже после смерти не утратила этой наглости, — сказал он с легким смешком, когда подошел и положил руки по обе стороны от меня, не веря, что я не предприняла бы еще одну попытку побега.

Я не сводила глаз с его груди.