ГЛАВА 36

Спустя два месяца...

Я наблюдаю, как близнецы играют в Первой Ротации. Они напоминают мне маленького Камерона и докучливого Джимми из Ире. Мысли об Оскале и Гласиуме сразу же приводят меня к мыслям о нём.

Близнецы играют над Старым Озером — озером, которое моя мать засыпала после моего рождения. Трава начала уже желтеть, она короче, чем должна быть, а полевые цветы в полном цвету. Мой мир — красивый, и что самое важное, он исцеляется.

Я подзываю мальчишек, которые без тени сомнения тут же бросаются в мои объятия.

— Чаве, ты уже становишься слишком большим для этого.

Он вытянулся как травинка, и я никогда не была так счастлива видеть это.

— Лина, — обращается Оберон.

Я широко улыбаюсь.

— Да, Берон.

— Тебя тошнило за деревом.

Конечно же, он увидел это. Мой самый умный братишка ничего не упускает. Как мне рассказать ему, что стресс от управления миром иногда бывает чрезмерным? Или что я скучаю по Королю Гласиума так сильно, что едва могу функционировать?

— Да.

Он достаточно взрослый, чтобы понять, что я не хочу это обсуждать.

Они убегают вперёд меня, когда мы возвращаемся назад через деревню. Ко мне подбегают дети, и я принимаю их подарки столько, сколько могу удержать. Девочка хихикает, когда я открываю рот и позволяю ей положить в него печёную сладость.

Исчез их страх. Исчезла нерешительность. Мой народ всё ещё измучен, но в его глазах сияет жизнь. Особенно у детей, которые лучше забывают.

Я машу тем, кого знаю и замечаю Оландона, выходящего из леса. Он возвращается из тренировочного ангара Аквина. Брат проводит там очень много времени, скорбя по утрате нашего тренера — хотя никогда и не признается в этом. Пожилой мужчина никогда не рассказывал мне, как работают уровни и кнопки в его ангаре, но он поведал свои секреты Оландону по причинам, которые я только сейчас начала понимать. Аквин знал, как всё сложится.

Я вхожу в дворцовые стены и смотрю на статую Агвана из Каура, установленную в центре луга. Я провозгласила деревенского жителя героем Осолиса после того, как он спас армию Гласиума от огня. Его будут помнить вечно. Дерево для его статуи было взято из сруба моей детской башни, после её демонтажа. Оба дворца теперь лишены чудовищных сооружений моего детства, и собранному Кауру нашлось лучшее применение. Деревенские приюты теперь никогда не понадобится снова отстраивать. У детей-сирот всегда будет дом.

В честь моего правления я объявила ежегодный день отдыха. Один раз в оборот, все жители Осолиса будут собираться на дворцовом лугу на празднество. Я назвала его — ярмаркой, дабы оказывало благотворное действие на придворных, чтобы они помнили, что все Солати едят с одного стола. Потому что, с точки зрения Татум, никто ничем не лучше другого, и никто не должен подвергаться иному обращению.

Близнецы убегают на тренировочный двор, где они начинают доставать Риана. Моя вера в него оказалась уместной, и я с каждым днём всё больше и больше полагаюсь на него, когда Оландон занят своими делами как Татума. Я считаю, что Риан будет хорошим регентом для главы стражников, пока Очаве не сможет занять эту позицию.

Оландон догоняет меня прямо перед столовой.

— Сестра, — задыхаясь, произносит он. — Вени, как же быстро ты ходишь.

— Может просто ты не в форме?

Он фыркает, и его глаза распахиваются в ужасе от этого звука.

Я прыскаю со смеху, и в эту секунду два стражника открывают двери перед нами. Те, кто находится в обеденном зале, поворачиваются, желая посмотреть. Некоторые взгляды дружелюбные — они исходят от тех, кто недавно был приближен ко двору. Но большинство взглядов неприязненные — по крайней мере, когда направлены на меня. А вот мой брат им нравится. Так было всегда.

Три Сатума присоединяются к нам сегодня за ужином. Очередной напрасный ужин, как и все предыдущие. Я просто заполняю свои дни, чтобы ничего не чувствовать. Я тоскую по Джовану. Я не получаю от него никаких вестей, вообще. Лишь поддерживаю связь с Осколком, Драммондом и Ашоном. Аш и Осколок уже дважды навещали нас.

Сатум Джерин выставляет для меня стул.

— Какая приятная встреча, Татум Олина.

Я растроганно улыбаюсь.

— Какая приятная встреча, Сатум Джерин.

Я киваю Афранке и Намасу, которые кланяются, а потом занимают свои места. Я не нравлюсь Намасу, но он достаточно умён, чтобы находится в шатком положении... и он подлизывается ко мне, лишь бы я не избавилась от него.

Двери обеденного зала открываются с таким грохотом, что все присутствующие в зале подпрыгивают.

Я встаю ещё до того, как понимаю, что сделала. Только один человек открывает так двери.

Он здесь. Я смотрю на дверной проём, в котором стоит Король Гласиума. Моё дыхание громыхает в ушах.

Нечто взбудораживается глубоко внутри меня, когда мой взгляд проходится по его фигуре. На нём нет туники, но зато есть брюки, которые обычно носят Брумы, и ботинки. Не думаю, что Джовану будет комфортно в наших мантиях. Всё моё тело сводит от желания подойти к нему и целовать его, пока не воспламенюсь.

Брат спасает нас обоих.

— К-король Джован. Какой приятный сюрприз.

Я бы лично использовала фразу "чертовски огромный сюрприз". Записка была бы в самый раз. Хоть что-то за последние два месяца. Я щурю глаза, смотря на Джована. Его глаза мерцают от веселья.

Оландон приказывает приставить к столу ещё один стул. Я медленно опускаюсь на своё кресло, а Джован тем временем размашистым шагом идёт вперёд, игнорируя бесцеремонные взгляды, которые получает в свой адрес. "Придворные даже мельком бы не взглянули на него, не будь он полуобнаженным", — говорю я себе. Я с силой сжимаю вилку, задаваясь вопросом, какой женщине я должна первым делом пнуть вилкой в глаз.

Джован не занимает предоставленное ему место. Вместо того чтобы сесть, он огибает стол с моей стороны и низко кланяется, поднося мою руку к своим губам. Я слышу, как у меня застревает вдох в горле. Будь он проклят.

Он поворачивается к Оландону.

— Двигайся.

У меня перехватывает дыхание от звука его голоса. Желание, какого я никогда не испытывала, растекается по моему телу. Да что со мной не так? Всё дело во времени, которое мы провели врозь, или в том факте, что он больше не мой?

Оландон таращится на короля.

— Завтра утром жду тебя на тренировочной арене.

Джован фыркает.

— Без проблем, парниша.

Оландон вскидывает бровь.

— Вообще-то я делаю тебе одолжение. И меня зовут Татума Оландон.

— По мне так, какой-то девчачий титул.

Брат хмурится, а я стараюсь скрыть улыбку, когда он освобождает своё место. А потом я осознаю, что освобождает своё место, чтобы Джован мог занять его.

Я жую хрустящие лист салата-латука.

— Что привело вас в Осолис, Король Джован? — мой голос дрожит.

— Ты, — отвечает он спокойно.

Большая рука ложится на моё бедро.

Я скидываю руку.

— Что вам нужно?

— Ты.

Намас ахает, а Сатум Джерин закашливается, судя по всему, в попытке скрыть смешок.

— Мне интересно, а Король Гласиума знает ещё какие-то слова.

Он закидывает руку на спинку моего сидения. Месяцы работы уничтожены в одно мгновение. Теперь я буду шлюхой Татум. По некой причине я больше уже не могу заставить себя чересчур переживать на этот счёт.

— Я навестил Ире по пути, — говорит он.

Я сглатываю.

— Ты прилетел на Флаере? Ты же ненавидишь их.

Он кривит лицо.

— Самый быстрый способ добраться.

Я сжимаю губы, чтобы сдержать смех, и он щурит глаза.

— У Адокса дела идут хорошо, — спрашиваю я.

— Это вопрос? — уточняет он.

Настала моя очередь сверлить его взглядом.

Он широко улыбается, беря томат с моей тарелки. У меня отвисает челюсть от его хамства. Как он смеет?

— У Адокса всё хорошо, Лина.

Я издаю громкий стон, когда все придворные начинают шептаться. Оландон смеется!

— Брат, — произношу я сладко. — Король, должно быть, устал после такого путешествия. Не мог ли ты быть столь любезен и показать ему его комнату?

— Конюшня или гостевые покои, — спрашивает Оландон.

Я запрокидываю голову, желая видеть Джована, когда отвечаю брату:

— Оставлю это на твоё усмотрение.

Король подмигивает мне, приводя меня в бешенство. Берёт ещё два томата, а затем следует за моим братом из зала.

— Что-то смешное, Афранка, — рявкую я.

Мне не стоило спрашивать. Новая Сатум не смягчает свои слова.

Она говорит:

— На какой-то миг, могу поклясться, что твоё лицо и томат были одного цвета.

Джерин и Намас глазеют в ужасе, но я хихикаю.

— Тебе повезло, что ты рассмешила меня, Сатум Афранка.

Она усмехается в ответ.

— Тебе повезло, что у тебя лучшая Сатум по ресурсам в Осолисе.

Её звук "р" рокочет, и это единственный признак того, что она родом из деревни.

Я провожу за обедом ещё час. Отчасти потому, что, если уйду слишком быстро, слухи будут безудержными. Ещё больше слухов. Но в основном потому, что я испытываю головокружение. В моей голове непрестанно звучит одно и тоже. Джован здесь. Джован здесь. Джован здесь.

Неужели он говорил серьёзно? Неужели он явился из-за меня? Неужели он всё ещё хочет меня? Мой предыдущий план, который я зарыла глубоко внутри себя после нашего последнего разговора, вновь пробудился. Я не смела придавать ему сил, осознавая, что это может погубить меня. Последние два месяца всё что я делала, это просто удерживалась на плаву. Малейшее событие может вывести меня из эмоционального равновесия. Я никогда не была храброй, когда дело доходило до Джована.

К концу часа я не ответила ни на один вопрос. Я поднимаюсь, промакиваю рот. Меня мутит от того, что я встала слишком быстро. Почему он заставляет меня так нервничать? Я иду по извилистым чёрным коридорам своего дворца к моей старой комнате. Я отказалась занимать покои матери, и отдала их Оландону. Это казалось естественным решением.

Король там, когда я рывком открываю дверь. Он растянулся на моей кровати.

— Удобно? — говорю я ледяным голосом.

В моей грубости нет никакого смысла, учитывая, что в душе хочу броситься в его объятия. Однако я не уверенна в его намерениях, и я помню его последние слова тогда в конюшне.